Его прощальный поклон. Архив Шерлока Холмса

– Вы уже прочитали газету, мистер Холмс? – спросил он, останавливаясь и ожидая, когда мы приблизимся.

– Да, Бэйнс, я прочитал сообщение. Прошу вас, не сочтите за излишнюю вольность дружеский совет. Или, вернее, предупреждение.

– О чем, мистер Холмс?

– Я, как вы знаете, занимаюсь параллельным расследованием, и, боюсь, вы выбрали ложный путь. Я не хочу, чтобы вы предпринимали серьезные шаги, если не вполне уверены в своей правоте.

– Вы очень добры, мистер Холмс.

– Уверяю вас: я говорю это для вашей же пользы.

На мгновение мне показалось, что в крошечных глазках инспектора промелькнула усмешка.

– Мы договорились работать порознь, мистер Холмс. Именно это я и делаю.

– О-о, очень хорошо, – сказал Холмс. – Но потом не вините меня.

– Что вы, сэр, я знаю: вы говорите это из добрых побуждений. Но у каждого из нас своя система, мистер Холмс. У вас своя, а у меня – своя.

– Довольно об этом.

– Я с удовольствием поделюсь с вами новостями. Этот парень – сущий дикарь, он силен как ломовая лошадь и зол как черт. Он чуть не откусил Даунингу палец, когда тот попытался скрутить его. По-нашему не знает и двух слов, поэтому мы не можем от него ничего добиться, кроме рычания.

– У вас есть доказательства того, что он убил своего хозяина?

– Этого я не говорил, мистер Холмс, этого я не говорил. У каждого из нас свои методы. Вы используете свои, а я – свои. Таков уговор.

Холмс пожал плечами, и мы двинулись прочь.

– Его не остановить, – сказал Холмс, – он на полном скаку мчится в пропасть. Ну что ж, пойдем, как он говорит, каждый своей дорогой и посмотрим, что из этого выйдет. Но кое-что в поведении инспектора Бэйнса мне все-таки непонятно.

– Садитесь поудобнее, Уотсон, – сказал Шерлок Холмс, когда мы вернулись в свой номер в «Быке», – я хочу ввести вас в курс дела. Возможно, сегодня вечером мне понадобится ваша помощь. Позвольте мне ознакомить вас с тем, как я представляю себе ситуацию. В основных своих деталях она прояснилась, хотя арест стал для меня сюрпризом и создал определенные трудности. У нас осталось лишь несколько брешей, которые нам предстоит заполнить.

Вернемся к записке, доставленной Гарсии за несколько часов до смерти. Идею Бэйнса о том, что в преступлении замешаны слуги Гарсии, я сразу отбрасываю как несостоятельную. Гарсия сам пригласил Скотта Экклза, следовательно, именно Гарсии нужно было алиби. Он задумал какое-то дело, без сомнения, преступного характера (иначе зачем алиби?), но в результате сам стал жертвой. Кому понадобилась его жизнь? Вероятно, тому, на кого покушался Гарсия. Мне кажется, здесь мы на правильном пути.

Теперь давайте поищем объяснение исчезновению слуг Гарсии. Я вижу это так: все они были сообщниками в каком-то преступном деле. Если бы все пошло по плану и Гарсия вернулся целым и невредимым, англичанин своими показаниями отвел бы от них подозрение. Но у меня есть основания полагать, что предприятие было опасным. На случай если бы Гарсия погиб, они заранее подыскали себе укрытие, чтобы затаиться в нем на время, а затем возобновить свои попытки. По-моему, это вполне убедительная версия. Как вы находите?

После объяснения Холмса беспорядочное нагромождение фактов преобразовалось в ясную и четкую картину. Я только, как всегда, удивлялся, почему сам не понял таких очевидных вещей.

– Но зачем слуга возвращался в дом?

– Видимо, в спешке покидая дом, он оставил там нечто, с чем был не в силах расстаться. Это объясняет его настойчивость, верно?

– Хорошо, и что же дальше?

– Дальше мы рассмотрим записку, полученную за ужином Гарсией. Она указывает на то, что в стане врага у них также имелся сообщник. Тогда где находится этот враг? Я уже говорил вам: он должен проживать в большом доме неподалеку от Вистерия-Лодж. Количество таких домов ограничено. В первые дни нашего пребывания в деревне я много гулял и, помимо ботанических изысканий, присматривался к окрестным домам и их обитателям. Один дом особенно привлек мое внимание. Это Хай-Гейбл – старинная ферма в якобинском стиле, расположенная в миле от дальнего конца Оксшотского пустыря и всего в полумиле от места трагедии. Остальные поместья принадлежат очень уважаемым и абсолютно прозаичным семействам, далеким от романтики. Зато мистер Хендерсон из Хай-Гейбла по всем приметам человек замечательный и склонный ко всякого рода авантюрам.

Итак, я сосредоточил внимание на нем и его окружении.

Удивительный они народ, Уотсон, и сам Хендерсон удивительнее всех. Под вымышленным предлогом я встретился с ним лицом к лицу, однако в угрюмом взгляде его темных, глубоко посаженных глаз явно сквозила мысль, что он не верит ни одному моему слову и прекрасно понимает истинную причину моего появления.

На вид ему лет пятьдесят; он силен, энергичен; у него густая шевелюра серебристо-стальных волос, кустистые черные брови, величавая поступь оленя и взгляд императора – о, это жестокий и властный человек! За пергаментной бледностью его лица таится жгучий темперамент. Вероятно, он иностранец или долго жил в тропиках – об этом свидетельствуют желтая кожа и поджарое крепкое тело. Иностранное происхождение его друга и секретаря мистера Лукаса и вовсе не вызывает сомнений: шоколадно-коричневая кожа, гибкое маленькое тело, кошачья мягкость движений и вкрадчивый голос говорят сами за себя. Как видите, Уотсон, мы обнаружили уже две группы чужеземцев – в Вистерия-Лодж и в Хай-Гейбле. Таким образом, одна брешь начинает затягиваться.

Двое этих людей, близкие друзья, – центральные фигуры в доме, но есть еще одна особа. Она-то в первую очередь нам и нужна. У Хендерсона есть две дочери – одиннадцати и тринадцати лет. Их гувернантка – мисс Барнет, англичанка примерно сорока лет. Кроме того, в доме постоянно проживает слуга Хендерсона, он же его доверенное лицо.

Все эти люди живут одной семьей и все вместе путешествуют по свету. Я забыл сказать, что Хендерсон – большой любитель путешествий, он вечно переезжает с места на место. Он не был в Хай-Гейбле год и вернулся лишь несколько недель назад. Добавлю, что он сказочно богат и может удовлетворить любую свою прихоть. Конечно, в поместье полно лакеев, горничных, дворецких – в общем, обычный штат английской прислуги, которая много ест и мало работает. Но близкий круг составляют только те люди, которых я перечислил.

Все это стало мне известно из разговоров с местными сплетниками и отчасти благодаря моим собственным наблюдениям. Есть одно золотое правило, Уотсон: хочешь узнать о хозяине все его тайны – найди несправедливо уволенного слугу. Мне повезло: я нашел такого. Я называю это везением, но удача не сама плывет ко мне в руки, я всегда прилагаю для этого определенные усилия. Как верно заметил Бэйнс, у каждого из нас свой подход. Мой позволил мне найти Джона Уорнера, бывшего садовника Хендерсона. Недавно он попал под горячую руку хозяина и был немедленно уволен. В Хай-Гейбле у него остались друзья – всех их объединяет страх и ненависть к хозяину. Вот так я подобрал ключик к секретам обитателей Хай-Гейбла.

Удивительные люди, Уотсон! Не стану притворяться: мне самому многое пока неясно, но это необыкновенно любопытные люди. Дом разделен на два крыла: на одной половине живут слуги, на другой – семья. Их ничто не связывает, за исключением доверенного слуги Хендерсона – он доставляет семье еду. Все необходимые вещи слуги приносят к двери, соединяющей два крыла, и оставляют там. Дети и гувернантка тоже ни с кем не общаются и лишь иногда выходят погулять в сад. Хендерсон никогда не выходит один. Его темнокожий секретарь следует за ним по пятам как тень. Слуги болтают, что хозяин чего-то страшно боится. «Он продал душу дьяволу, – сказал мне Уорнер, – и теперь опасается, как бы тот не явился за ней». Откуда Хендерсоны приехали, никому не известно. Да, еще мне рассказывали, что хозяин очень жесток: он дважды избивал кнутом местных жителей, и только толстый кошелек и солидная компенсация пострадавшим позволили ему избежать суда.

А теперь, Уотсон, попытаемся рассмотреть ситуацию с учетом этих новых деталей. Возьмем за основу предположение, что Гарсия получил записку из этого странного дома. Как вы помните, в ней Гарсии предлагалось явиться для осуществления давно разработанного плана. Кто написал записку? В доме только одна женщина – мисс Барнет, гувернантка. Кроме нее, больше некому. В любом случае давайте считать это гипотезой. Сразу оговорюсь: возраст мисс Барнет опровергает мое первоначальное предположение, что в деле замешан любовный интерес.

Очевидно, мисс Барнет была другом и сообщницей Гарсии в каком-то деле. В таком случае как она должна отреагировать на известие о его гибели? Если он встретил смерть, совершая тайную вылазку, она попытается скрыть свою скорбь, но в душе будет жаждать мщения. Следовательно, мисс Барнет должна быть на нашей стороне.

Я хотел бы встретиться с ней, но к тому есть одно препятствие: с момента трагедии мисс Барнет не видела ни одна живая душа. С того самого вечера она бесследно исчезла. Жива ли она или погибла в ту же ночь, что и ее несчастный друг? А может быть, она пленница? Этот вопрос нам предстоит решить.

Оцените сложность ситуации, Уотсон. У нас нет ни одного факта, на который мы могли бы опереться с полной уверенностью. Если мы придем со своими выкладками к мировому судье, он не станет нас слушать. Исчезновение мисс Барнет само по себе ничего не значит, поскольку в этом странном доме члены семьи не показываются неделями. И вместе с тем ее жизни, возможно, угрожает опасность. Все, что я мог сделать в данной ситуации, это установить наблюдение. Я поручил Уорнеру следить за воротами. Но нам нельзя больше ждать; если законные методы не работают, придется рисковать.

Я выяснил, где ее комната. Туда можно спуститься с крыши. Я предлагаю вместе отправиться туда сегодня ночью. Вы согласны, Уотсон?

Должен признаться, перспектива проникновения в чужой дом меня нисколько не привлекала. Старинный дом, его зловещие обитатели, неведомые опасности и возможное судебное преследование за проникновение в чужое жилище – все это вместе не предвещало ничего хорошего. Однако я не находил достойных причин отказаться от предприятия. Кто знает: может, это единственный способ раскрыть тайну убийства Гарсии. Я молча пожал Холмсу руку; жребий был брошен.

Но видно, судьбе не было угодно, чтобы наше расследование завершилось подобным образом. Часов в пять, когда начали сгущаться синие мартовские сумерки, к нам в комнату вбежал взволнованный деревенский парень.

– Они уехали, мистер Холмс. Они уехали последним поездом. Женщине удалось вырваться, и я привез ее сюда. Она внизу, в кебе.

– Отлично, Уорнер! – вскричал Холмс, вскакивая со стула. – Уотсон, бреши стремительно заполняются.

В кебе сидела женщина в полуобморочном состоянии. На ее худом, изможденном лице с орлиным профилем лежала печать перенесенной трагедии. Голова ее безвольно свешивалась на грудь; когда она подняла ее и посмотрела на нас пустым, отсутствующим взглядом, я отметил, что зрачки больших серых глаз невероятно сужены. Я понял, что женщину одурманили опием.

– Я следил за воротами, мистер Холмс, – все, как вы сказали, – говорил между тем наш помощник, уволенный садовник. – Когда экипаж выехал из ворот, я последовал за ним на станцию. Она шла будто во сне, но, когда они попытались запихнуть ее в вагон, она вдруг ожила и стала сопротивляться. Они затолкнули ее в тамбур, но она снова вырвалась. Тогда я бросился ей на помощь; мы вместе прыгнули в кеб и приехали сюда. Никогда не забуду лицо этого черноглазого желтого дьявола за стеклом вагона, когда он смотрел, как мы отъезжаем. Будь его воля, он прикончил бы меня!

Мы помогли женщине подняться к нам в номер, уложили ее на диван, и вскоре пара чашек крепчайшего кофе избавили ее от наркотического дурмана. Холмс вызвал Бэйнса, и мы вкратце обрисовали ему ситуацию.

– Сэр, вы раздобыли доказательство, которого мне отчаянно не хватало, – сказал инспектор, тепло пожимая руку моему другу. – Я с самого начала шел по тому же следу.

– Что? Вы охотились за Хендерсоном?

– Да, мистер Холмс. В то время как вы прятались в кустах у ворот Хай-Гейбла, мои люди сидели на деревьях и наблюдали за вами сверху. Вы опередили нас всего на полшага.

– Тогда зачем вы арестовали мулата?

Бэйнс кашлянул.

– Хендерсон догадался, что его подозревают, и залег на дно в ожидании, когда все успокоится. Я знал, что, когда он сочтет себя в безопасности, у нас появится шанс подобраться к мисс Барнет. Пытаясь спровоцировать Хендерсона на активные действия, я арестовал мулата.

Холмс положил руку на плечо Бэйнсу: