Пангея. Конец недели

– Он сдал меня! Этот мелкий засранец рассказал про меня в своих записях!

– Это может сыграть нам на руку, успокойся! – холодно парировал Виктора Борис, отпив из бокала чёрного напитка. – Ты ведь сам руководил разработкой плана. Я дал тебе всё необходимое, не стоит пускать всё коту под хвост из-за твоей злобы на покойника.

Они находились в одном из домов Леонида Дементьева, том самом, где когда-то в прошлой жизни Виктор развлекался с девушками вместе с хозяином. Он был тогда совсем другим человеком, глупым и недальновидным. Но сейчас он перевоплотился. Кое-какое время он исправно проводил работу по исполнению желаний в компании WFL, через которую попал в «Пангею», и даже завербовал парочку талантливых людей. Не теми методами, какими Борис работал с ним самим. В отличие от своего босса Виктор предпочитал разговор. Долгий, ненавязчивый и меняющий представление людей о мире. В конце концов, двое согласились вступить в организацию; двух других он, не задумываясь, пристрелил в качестве жертв в пользу чьих-то желаний. Он перенёс несколько пластических операций, и теперь от прежнего Виктора Белова у него осталось только имя, которым его называли люди в «Пангее» и семья, а ещё глаза, но взгляд их был совершенно другим – холодным, загадочным и спокойным. Его жена Алиса с маленьким сыном Лёней жили в достатке неподалёку от четы Дементьевых. Несмотря на расстояние, Виктор часто проводил с ними время на островах, будучи хорошим семьянином. Он никогда не рассказывал, чем занимается, а причину смены внешности Алиса поняла без лишних слов. Но, когда он возвращался в Москву, в нём просыпался другой человек, абсолютно беспристрастный к окружающим и увлечённый собственным безумным делом. Поначалу было непросто убивать незнакомых людей, но человек привыкает ко всему. Виктор помнил свою первую жертву. Это был мужчина его возраста, организатор финансовой пирамиды в нескольких провинциях. Найти его было несложно, учитывая все имевшиеся ресурсы, которые Виктору предоставил Борис. Через год Виктор изменил правила игры. Это было связано отчасти с планами Бориса. Он познакомил его с верхушкой «Пангеи» и рассказал о структуре организации, масштабы и возможности этого общества поразили Виктора. Многие обычные люди могли работать на «Пангею» и даже не подозревать этого, целые корпорации с мировыми именами имели в совете директоров как минимум треть членов общества. Человек мог заниматься разработкой программного обеспечения для операционных систем, считать себя хорошей личностью с достойным заработком, но его труды проходили через фильтр из специалистов организации, а затем возвращались обратно в компанию, где работал добропорядочный гражданин, с кодами, предназначенными для выполнения интересов «Пангеи». Или же, наоборот, человек мог продавать наркотики, быть вне закона, но вырученные деньги проходили через его поставщиков, поставщиков других поставщиков и, в конце концов, через картели, но затем часть их уходила на банковские счета организации. От здравоохранения до военной промышленности, от информационных систем до законодательных властей – «Пангея» имела множество своих приспешников повсюду. Компания WFL казалась безобидной игрушкой по сравнению с уровнем, на котором велась настоящая игра Бориса и его «братьев», как он называл себе подобных. Несмотря на занятость в развитии организации, Борис всё же иногда продолжал играться в исполнителя желаний, но в ту роковую среду одиннадцать лет назад он передал бразды правления своей маленькой компанией Виктору. Последний никогда никого не мучил, в отличие от Бориса; ему не нужно было понимать что-то в человеческой натуре. Когда Борис рассказал ему о планах организации, он заинтересовался. Вступив в международную команду по перестройке мирового будущего, Виктор быстро пробился в верха. Но это отнимало много времени, а Борис всё ещё заставлял его исполнять роль балахона. Он относился к компании WFL, как к своему ребёнку, не желая, чтобы её деятельность прекращалась. Виктор отменил право выбора жертв, сам искал достойных смерти мерзавцев, а себя считал рукой правосудия. Он пристрастился к всякого рода веществам и к напитку Бориса, что, в конце концов, убило в нём остатки скромного журналиста мелкого глянцевого издания и раскрыло потенциал коварного сценариста будущего всего человечества под эгидой «Пангеи».

Спустя пять лет он всё же уговорил Бориса временно закрыть компанию. В год он убивал до пяти человек, параллельно летая по всему миру и встречаясь с членами организации для обсуждения их главного плана. Борис часто летал с ним. Поначалу концепция семидневной перестройки мира казалась дерзкой, но эффективной, однако даже при всей мощи организации у них попросту бы не хватило ресурсов управлять всем тем хаосом, который возник бы после пятого дня. Поэтому они разработали новый план – дать миру понять, что есть сила, которая мощнее любого государства и любой власти, нарастить свою мощь и заставить людей бояться. «Страх – единственное, что заставляет людей действовать и двигаться, – Борис частенько так говорил, – главное – уметь направить это движение в нужную сторону». И в конце концов они смогли разработать сложный, многоуровневый проект. Виктор сработался с несколькими очень талантливыми людьми в области планирования различного рода операций, футурологами, социальными инженерами, экономистами и даже экологами. Вместе они написали сценарий, который разветвлялся на множество ниточек в зависимости от того или иного результата каждого отдельного этапа, но в конце концов все они приводили к одному, нужному организации результату. Матрица событий была отработана до мелочей, им были не страшны никакие утечки, напротив, на это и был расчёт. Сначала им нужно было повергнуть мир в ужас, а затем дать о себе знать. Для этого двух крупных катастроф было достаточно. На всякий случай у них была третья, более ужасная и глобальная, но два года назад провалившаяся операция с лайнером компании «РосТрансАтлантик» сыграла им на руку. Поэтому затонувшая ранее северокорейская субмарина с ядерной боеголовкой на борту так и осталась в секретном доке на островах в Тихом океане. Новый план был хорош, но весьма долгосрочен, так что никто из нынешних членов «Пангеи» не в силах будет увидеть его конечный результат. Бориса это очень расстраивало, однако он гордился тем, что их деятельность была сродни закладке фундамента для нового будущего. Не все верили в такой результат, и поэтому «Пангее» нужно было объединить только самых верных людей вокруг себя, отбросить всех сомневающихся, вырастить новое поколение преемников и избавиться от противостоящих ей сил. Именно тех сил, которые были организованы после разоблачения Антона. Часть информации эти силы передали в СМИ, но другую часть утаили, оставив её при себе. Люди «Пангеи» в спецслужбах многих стран ничего не знали о тех, кто занимался поисками членов организации. Между тем последователи Бориса, которые значились в списке принесённых в жертву, начали пропадать. В основном это были не самые осведомлённые персоны – от более важных людей, недостаточно преданных идее, «Пангея» могла избавиться самостоятельно. О деталях нового плана знало не так много её участников – все они были проверены основателями организации и присягнули на верность на крови; остальные же влиятельные члены знали о плане лишь урывками, в основном о сроках и отдельных заданиях в различных отраслях. Все, кто был не согласен с новыми методами осуществления их цели, попали в список Антона, список «вынужденных жертв». Немногих других, более важных и осведомлённых, убирали сами члены организации – нескольких даже застрелил сам Виктор, используя их в качестве жертв в компании WFL. Всё шло по плану, кроме одного – Виктора в списке, который был дан Антону, не было. Бориса он всё же побоялся сдать, потому что знал наверняка, что многие из списка расколются и сами о нём заговорят. В этом Виктор был уверен, как и сам Борис. Он понимал, что это неизбежно, и спокойно относился к этому. Он не боялся смерти, он вообще ничего не боялся и был одержим только идеей «Пангеи». Он был уверен, что даже в случае его гибели организация продолжит существовать и исполнит свой план. За те годы, которые Виктор провёл в новом облике, в их общество вступило много молодёжи. Им не нужно было объяснять многого – все они быстро понимали, что к чему. Радикально настроенным, им было плевать, каким путём идти к высшей цели – исправить поглощение планеты человечеством, – многие видели в этом благо, закрыв глаза на методы. В отличие от Бориса, Виктор всё же боялся за свою семью: на своей службе он был монстром, машиной по воплощению в жизнь коварных замыслов, но там, на островах, он был отцом и мужем. Посему Антон здорово подпортил ему планы на будущее.

– Ты прав, Борис. Но я не хочу подвергать опасности семью! Они смогут их найти, чтобы выйти на меня.

– Твоя семья в безопасности и под охраной. Ты же не думаешь, что мимо людей Дементьева и наших друзей пролетит свора боевиков, охотящихся за нашими головами. К тому же мы имеем некоторые наводки на структуру этой организации. Они действуют локально, каждый в своей стране. Твоя семья недосягаемая для российской группы, а на Фиджи их людей нет. Ты поработал с командой над тем, как мы можем выйти на наших врагов в России?

– Да. Помнишь, мы вышли на Гладыша для операции в Питере? С ним были его люди. Двое до сих пор живы. Один из них вместе с тем самым Гладышем и нашим засранцем – Антоном – выполнял заказ на Кубе. Голубев Валерий – тот, что доставил нам больше всего проблем, убив Дантиста. Вероятнее всего, он сейчас в рядах сопротивления. Он ведь сдался, но его не посадили. Несколько наших людей из верхов подтвердили, что существование отряда тщательно скрывают, но они продолжают копать. Информация неточная, но, говорят, во главе российской группы стоит Алексей Речников.

– Тот самый? Министр по международной безопасности?

– Да. После того как наши узнали о том, что кто-то заинтересовался моим делом, я решил, что за меня возьмутся плотно. Мы предположили несколько вариантов. Один из них самый верный, но рискованный. Придётся пожертвовать нашими людьми, а мне снова надеть балахон.

– Выкладывай.

– Когда всё будет готово, надо будет поймать тех ребят, что были в аэропорту Шереметьево, сына Голубева и остальных. Раз в год они собираются в баре во вторник, отмечая годовщину событий. В этом году мы можем организовать их похищение. Перед этим мы вбросим информацию через одного из наших верных людей о том, что я планирую избавиться от свидетелей. Но он не должен сразу выдать информацию, иначе они почуют подвох. Необходимо выбрать преданного человека. Его будут пытать, и его следует отблагодарить за это. Он скажет Речникову, что мы заметаем хвосты и планируем похитить убийц Виноградова. Те трое парней, один из них сын Валеры. Голубев-старший не отправит своего отпрыска на смерть – это точно. Сопротивление не упустит шанса выйти на меня: они будут следить за Голубевым, наверняка он и сам предложит такой вариант. Устроим всё на территории наших складов – место подходит идеально.

– Молодец, Виктор, не перестаёшь удивлять – это похвально, – Борис помотал указательным пальцем. – Я поручу нашим людям начать подготавливать площадку.

Они ударили бокалами и выпили.

Среда. 02:00

– Господин министр, вы отлично заглотили наживку, приготовленную нами, – остановившись в паре десятков метров от Бормана, сказал Борис. – Как видите, вам некуда бежать.

– Ты ошибаешься, Борис! Здесь лишь малая часть нашей группы. Сюда уже летит отряд поддержки, – спокойно ответил Борман. – Лучше вам бросить оружие и сдаться по-хорошему, пока не поздно.

– Ха-ха-ха, – холодно посмеялся Борис. – Вас никто не спасёт, мы готовили эту встречу весь год. Как только вы вышли со склада, мы отрезали вам связь. Вы не то чтобы вызвать кого-то – вы даже друг с другом не можете поговорить. Те четверо за другим блоком знают, что ты блефуешь?

– В здании ещё наша группа, – продолжал Борман.

– Я насчитал трёх человек за дверью, – Борис развёл руками. – Так что, будь добр, отпусти Виктора.

Ребята с Валерой могли только слышать голос Бориса, грубый, сиплый и холодный. Его спокойная, наполовину отрешённая манера речи леденила душу. Лис переглянулся с друзьями – в их глазах отчётливо читались страх и отчаяние. Валера же был сосредоточен. Борман продолжал держать пистолет у головы Виктора; на секунду Лису показалось, что этот суровый и крепкий человек пошатнулся и засомневался, лицо его слегка дрогнуло, а сам он сглотнул. К этому моменту лёгкая морось превратилась в полноценный ливень. Затем Борман напряг скулы, Валера уловил этот момент.

– Хорошо, – сказал Борман. – Я отпускаю тебя, Виктор.

Дальнейшее действие происходило настолько быстро, что ребята даже не успели осознать, что к чему. Шум дождя разорвал хлопок, Валера рванул с места и, перекатившись, сделал два выстрела. Сказав свои слова, Борман спустил курок и вышиб мозги своему пленнику. Тело Виктора с простреленной головой медленно устремилось к асфальту, а Борман с криком «ЗАНЯТЬ ОБОРОНУ!» навёл пистолет на Бориса. Он прикрылся убитым пленником от снайпера, в то время как ещё две пули невидимого стрелка пронзили тело Виктора, широко раскрытые глаза которого навсегда замерли в предсмертном взгляде. Пуля, которую Борман выпустил в сторону Бориса из-под руки мертвеца, снесла тому пол-уха. Борис схватился за рану и тут же отпрыгнул в сторону. К этому моменту Валера в прыжке столкнул Бормана за второй вентиляционный блок, откуда уже вовсю загремели автоматные очереди бойцов их отряда. Лис с ребятами вжались в стенку, закрыв головы руками. Отовсюду слышались выстрелы и грохот разрывавшихся гранат. Из складской двери выбежало ещё три бойца, которые тут же укрылись за первым блоком. Их окружали – важно было не допускать людей за линию вентиляционных блоков, иначе их попросту расстреляют с флангов.

– Уходим в здание! – крикнул Валера, меняя обойму.

На площадке разразилось настоящее сражение. Пули пронзали воздух чаще, чем капли дождя; Борман прострелил несколько прожекторов, его идею поняли подчинённые, и спустя полминуты светлая площадка окунулась в темноту. Уцелела всего пара ламп, до которых невозможно было дотянуться из-за укрытия. В этот момент одного из солдат Бормана убил точный выстрел снайпера, сменившего позицию за время перестрелки. Тем временем тиски Бориса потихоньку сжимались.

– Надо бежать! – крикнул Лис, увернувшись от обломка плитки, отлетевшего от стены склада.

Серёга и Андрей сидели как вкопанные. Они обхватили головы и поджали колени. Лис подполз к Андрею и растормошил его.

– Андрюха! Приди в себя!

– Я не хочу помирать! Только не сегодня, мне завтра надо сдать статью! – Серёгу охватила истерика.

Лис сам испытывал ужас от происходящего: они уже бывали в передрягах в Питере и в Москве, но никогда не были на войне. А то, что происходило сейчас на территории складов, было настоящим полевым сражением. Лис то и дело поглядывал на отца. Остатки группы Бормана пока что справлялись с поставленной задачей. Но патроны не бесконечны, а людей Бориса было больше в разы.

– Марк, Жора! – крикнул Борман двум своим людям. – Обеспечьте прикрытие! Уходим в здание!

В этот момент послышался свист шин по мокрому асфальту и рёв дизеля. Сквозь кольцо противника, превращая в месиво всех на своём пути, в сторону вентиляционных блоков мчался бронированный грузовик «Урал».

Неделей ранее. Белуга и Валера

– Я скоро встречусь с сыном; ты знаешь, что хочет Борман. Идея хорошая, я согласен, но ты же меня знаешь, – Валера поднял стопку и, стукнув о Белугину, выпил до дна, – я не работаю без запасных вариантов.

– Я на контроле у твоего Бормана, ты же знаешь! От меня-то чего хочешь?

– Ты не будешь участвовать в захвате – тебя наверняка позовут, но ты откажись. Вместо этого найди пару проверенных ребят, кто не в основном составе группы, и, как только появится информация о месте, возьми хороший транспорт и поезжай туда. Борману об этом ни слова. Надо перестраховаться, мало ли кто может сливать информацию.

Бар на Садовом кольце был полупустым, играла приятная музыка, а в полумраке заведения то тут, то там слышался женский смех. Белуга улыбнулся во все тридцать два – он восстановил зубы спустя месяц после того, как его пытал Блондин, и сейчас время от времени пользовался своей внешностью для съёма молодых девиц.

– Ты как всегда, Валер. Любишь перебздеть…

– Благодаря этому мы с тобой до сих пор живы.

– Что верно, то верно, гм, – Белуга сморщился, опустошив свою рюмку. – Ну, возьму я ребят, встану неподалёку, и?

– Я отзвоню тебе два раза: первый – когда мы возьмём Виктора, второй – как только мы их упакуем и выдвинемся на базу. Чую: не всё может пройти гладко. Если второй звонок не пройдёт в течение часа, выжди ещё десять минут и поезжай к нам.

– А если я приеду, а вы там решили пузырь взорвать за успешную операцию, сам будешь Борману объяснять?

– Как-нибудь разберусь с ним, ты же меня знаешь.

– Ну, как скажешь, – Белуга подозвал симпатичную официантку с пышными формами и, бросив пару дежурных фраз, не увенчавшихся успехом, грустно заказал ещё по одной.

Четверг. 01:20

Белуга сидел за рулём бронированного «Урала» и нервно барабанил пальцами по рычагу переключения передач. Валера звонил пятьдесят минут назад. Он выехал на место чуть позже группы Бормана вместе с тремя хорошими бойцами: один сидел рядом с ним, двое остались в фургоне грузовика. Поставив грузовик в паре километров севернее складов в тени пролеска, он рассказал о плане Валеры бойцам и принялся ждать. Время истекало. Он нервно поглядывал на часы. Наконец, стрелка перевалила за полвторого, дождь барабанил по крыше. Где-то вдалеке послышался грохот.

– Что там? Гром? Скоро зальёт… – сказал напарник, сидевший справа.

– На гром не похоже, – Белуга взял бинокль и направил его в сторону складских помещений на той стороне поля, чувствуя, как адреналин растекается по жилам. – Блядь!

Он заколотил по окошку кузова, стекло отъехало в сторону, и в отверстии показался второй напарник.

– Готовьтесь к бою, мужики! – Белуга завёл машину и снял с предохранителя пистолет.

«Урал» выскочил на асфальт и помчался в сторону складов. Белуга на ходу достал спутниковый телефон и позвонил в штаб.