Перерождение. Книга 2

Кирилл посмотрел на часы. Уже скоро начнут приходить сотрудники. Нужно поторапливаться. Он надел белый халат. Взял из своего стола электронный блокнот и подошел к двери в кабинку в лабораторию. Ввел свой код. Дверь открылась. Из отверстий в стенах Кирилла обдал белый пар. Раздался звуковой сигнал, дверь окрасилась в прозрачный зеленый свет и быстро открылась. Кирилл поспешил к рабочему месту.

На приборном столе он подключил свой электронный блокнот. Записи с него показывались на большом мониторе рядом. Это были данные наблюдений, сделанные его матерью, и результаты предыдущих анализов, которые прислала Маргарита. Кирилл ввел команды на панели, и из стен показались механические руки робота-ассистента. Они быстро поставили на стол мензурки, колбочки, реактивы и инструменты, необходимые для работы. Кирилл нажал еще несколько кнопок. Из стола поднялась центрифуга. Нажатием еще нескольких кнопок Кирилл отдал указание роботу-ассистенту делать другую работу, на соседнем месте. Ученый надел перчатки и защитную маску на лицо и взял пробирку с надписью «ВиНИ I.Е.В.С.». В ней находился штамм вируса нулевого иммунитета, взятый у матери. В другой руке он держал микропипетку, еще несколько пипеток стояли перед ним в держателях. С их помощью Кирилл разделил жидкость со штаммом ВиНИ по разным пробиркам. В этом ему помогала еще одна пара механических рук. Вместе они разливали жидкости и расставляли пробирки в держатели, гармонично дополняя друг друга и помогая. Робот-ассистент перехватывал из рук Кирилла пробирку, отдавал ему свою. Их руки, словно в балете, летали над столом.

Добавив в каждую разный реагент, Кирилл поместил пробирки в центрифугу. Как только барабан останавливался, он вытаскивал пробирку и оценивающе смотрел на абсолютно прозрачную жидкость. Их пробы он помещал под электронный микроскоп и смотрел на монитор. После он сделал экспресс-анализы составов жидкостей, остановив выбор на одной из них. Кирилл вытащил из центрифуги нужную пробирку. Он наклеил на нее белый стикер и написал: «ВиНИ II». Вирус искусственно перешел во вторую стадию.

Кирилл нажал несколько кнопок на пульте, и механические руки взяли пробирку и поместили ее в вакуумный бокс. Он наблюдал за пробиркой и за тем, что будет происходить с жидкостью, при этом медленно повышал температуру в боксе. Ничего не происходило. Кирилл посмотрел на часы. На лбу выступила испарина. Нужно было активировать вирус. Для этого он приказал механическим рукам ввести в жидкость штамм «патологии 6». Стоило новому вирусу оказаться в питательной среде, как началось противостояние. Внутри жидкости появились первые признаки теплового воздействия. Кирилл посмотрел на время, потом на датчик температуры. На узком прямоугольном электронном мониторе, прикрепленном снизу бокса, зелеными цифрами высвечивалось число – плюс 256 градусов по Цельсию. Кирилл был сильно удивлен. Эта цифра его напугала, как и то, что происходило с вирусами. Он оставил температуру на этом уровне и продолжил наблюдать. Кирилл снова посмотрел на часы. Стрелки не стоят на месте, в отличие от него. Он начинал злиться. Больше ничего не происходило. Терпение таяло, словно лед на открытом солнце. Вдруг система бокса подала звуковой сигнал. И на маленьком экране высветилась формула вещества и ее графическое изображение. Рядом с формулой высветилась стрелка перехода, означающая, что вещество меняет свой состав. После начали высвечиваться символы новой формулы, пока на экране не показалась вся сложная структура нового вещества. А рядом с новой формулой красными буквами было написано «регенерация завершена». Пораженный прочитанным, Кирилл не мог выдавить из себя ничего, кроме: «Что за черт?» Он не мог понять, почему система выдала именно такое заключение. «Регенерация? Как такое возможно?»

Из формулы выходило, что ВиНИ перестал существовать, на его месте образовалось новое соединение. Но куда делся сам вирус? Кирилл посмотрел на жидкость в пробирке. Она переливалась прозрачным светом и сияла, словно расплавленный бриллиант. Будто сотни граней алмаза постоянно хаотично перемешиваются внутри пробирки, то медленно, волнообразно гуляя по всему объему вещества, то неожиданно сливаясь в одно единое вещество, преломляющее свет, словно призма. Кирилл приказал механическим рукам взять вещество на анализ. Не вынимая пробирку из бокса, механические руки микропипеткой сделали забор пробы. Часть поместили под микроскоп, другую отправили на анализ. На мониторе отображалась микроклеточная структура жидкости. В пробе не было вируса. Но находился непонятный штамм, которого прежде Кирилл не видел. На его лице появилась легкая улыбка. В воздухе повеяло надеждой на то, что ВиНИ все же подвержен уничтожению. Но сначала надо выяснить, что за штамм находился под микроскопом. Кирилл еще раз посмотрел на экран над боксом. Надпись «регенерация» приковывала к себе. Кирилл направил в бокс исходную пробу ВиНИ своей матери. Механические руки с помощью микропипетки добавили вирус нулевого иммунитета в пробу к новому срегенерированному веществу. Глядя на монитор, Кирилл стал наблюдать за тем, что будет происходить. ВиНИ, попав в чужеродную среду, начал немедленно атаковать клетки новой жидкости. Его агрессивность была поразительна. За несколько секунд он полностью поглотил все клетки, превратив их в своих клонов. Кирилл был разочарован. У него получилось непонятное вещество. Может, даже новый вирус, но это было неважно, если его все равно поглотил ВиНИ, да еще и с такой жадностью. Кирилл приказал механическим помощникам уничтожить образцы. Но сохранить новое вещество в запаянной ампуле – он займется им позже.

Кирилл бросил последний взгляд на монитор. Но вдруг его взгляд зацепился за странное поведение штамма ВиНИ. Отменив предыдущий приказ, ученый продолжил наблюдение. Штамм вируса пожирал сам себя и нападал на клонов. Беспорядочно делясь, он начал еще быстрее разрушаться. Пока, наконец, из штамма ВиНИ не появился штамм, точно похожий на тот, что был в новом веществе. Кирилл осторожничал в мыслях. Он взял на анализ жидкость. Через несколько секунд на мониторе появилась надпись: «вируса нулевого иммунитета не обнаружено». Победа? Кирилл смотрел на монитор. Неужели получилось?! Как хотелось сейчас воскликнуть. На его глазах был разрушен штамм ВиНИ. Нужно было понять, что это за срегенерированное вещество. Кирилл посмотрел на пробирку, где оно находилось, но вместо прозрачной жидкости увидел мутное вещество с небольшим осадком. Кирилл испугался. Что произошло? Поместив вещество под микроскоп, он увидел, что новый штамм отсутствует. Лишь непонятные клеточные останки. Раствор выпал в осадок, нового элемента больше нет. Механические руки вновь поместили пробу с мертвым ВиНИ в новый раствор. Она тоже темнела. Штамм неизвестного вируса подергивался и извивался, словно его что-то испепеляло, до тех пор, пока он полностью не разрушился. У Кирилла начиналась паника. Что произошло? Что это все значит? Он пытался взять себя в руки. Новый штамм вируса получился из ВиНИ II путем скрещивания его с «патологией 6» при температуре 256 градусов по Цельсию. Однако система не определила его как вирус. Наоборот, она использовала слово «регенерация». Что это может означать? Из вируса нулевого иммунитета и «патологии 6» получилась новая клетка? «Вирус позитивного штамма», – проговорил Кирилл. Недолговечный вирус, судя по продолжительности жизни. Или же что-то привело к его гибели. Как бы ни было, но именно этот новый вирус убил штамм ВиНИ.

Кирилл потирал голову – результаты воодушевляющие. За многие месяцы микрошагов в исследовании он наконец-то получил какой-то результат. И это заслуживает отдельного внимания. Осталось провести испытания на человеческих клетках, посмотреть на агрессивность нового штамма – действительно ли он может быть вирусом позитивного штамма. Кирилл с упоением произнес эти три слова. Ведь о подобном мечтали многие ученые, поколения гениев-вирусологов пытались получить в своих опытах позитивный штамм вируса, способный адаптироваться к любому агрессору. Теоретически этот позитивный штамм впитывал в себя смертельный штамм и обращал его же действие против него. Генетическая ловушка для любого вируса. Проблема была в том, что в одном штамме должны были быть совмещены десятки тысяч генетических вариаций, позволяющих идентифицировать вирус-неприятель. Но то, что увидел Кирилл, было куда лучше. Его кандидат на позитивный штамм содержал лишь две принципиальный основы ДНК вирусов – ВиНИ II и «патологии 6». И это позволило сделать из них нечто, что убило ВиНИ.

Надпись на мониторе над боксом сообщила, что вирусов внутри не обнаружено. Кирилл улыбнулся. Он нажал несколько кнопок, и механическая рука вынула из бокса пробирку с темным осадком. Кирилл выхватил пробирку из рук робота и, ахнув от неожиданности, уронил ее на пол. Она все еще была горячей. По полу разлетелись кусочки пробирки, покрытые остатками выпавшего в осадок вещества. Кирилл вздрогнул. Он схватил дрожащей рукой пинцет со стола и поднял самый большой осколок пробирки. Медленно стекающий темный осадок испарялся и засыхал на стекле. Кирилл посмотрел на часы. Времени нет. Осталось лишь совсем ничего на уборку. Кирилл был взбудоражен и в то же время сильно подавлен. Его воодушевило то, что он получил новое вещество, но больше напугало то, что произошло потом. Он положил осколок в урну, туда же перчатки и маску и приказал роботам начать уборку лаборатории, а сам поспешил на выход.

Он зашел в кабину, его обдало паром. Но дверь не открылась. Она была подсвечена красным. Кирилл посмотрел на панель у потолка. На электронном табло светилась надпись «нет действия». Кирилл не мог ничего понять. Нет действия, значит, обеззараживающее вещество не смогло убить напыление, оставшееся от лаборатории. «Но как оно могло попасть на меня?» – кричал про себя Кирилл. «Пробирка!» – пронеслось в голове. В голове сразу завертелись дурные мысли. Кирилл посмотрел на часы – вот-вот начнут заступать на рабочие места сотрудники. Слабость и холод пробежали галопом по всему телу. Он мгновенно покрылся испариной, страх начал овладевать им. «Если в пробирке получилось новое вещество, которое попало на меня, – рассуждал Кирилл, пытаясь окончательно не впасть в глубокую панику, – то откуда система знает, что я заражен чем-то? Она не знает, не может знать!» Юноша подошел к пульту на стене и стал что-то вводить. На экране под потолком вместе со звуковым сигналом высветилась надпись: «Обнаружено постороннее вещество». Кирилл задумался, но через несколько секунд снова что-то набрал. На экране высветилось: «Выполняется». Из боковых отверстий Кирилл снова обдало паром, на этот раз пар был с синеватым оттенком. Раздался звуковой сигнал. На экране высветилось «посторонних веществ не обнаружено». Дверь окрасилась в прозрачный зеленый и быстро открылась.

Кирилл выбежал из кабины, словно ошпаренный. Его душил страх, сковывали навалившиеся мысли, а сердце предательски било по ушам. Оставалось лишь несколько минут до официального начала рабочего дня. Кирилл опомнился. Подойдя к своему рабочему месту, он включил компьютер, запустил программу и принялся обрабатывать полученные роботами результаты. За то время, пока он трудился над своим веществом, роботы выполняли поручение его начальника.

Профессор Кирилл Иванович Данилевский – руководитель лаборатории микровирусов – поручил младшему научному персоналу подготовить материалы для исследования «патологии 6» – сравнительно нового опасного вируса, возникшего на основе мутировавшего гриппа, а точнее его модифицированного аналога, который получил название гриппон. Кирилл специально подгадал выполнение последних трех опытов, включая сегодняшний, к началу работы над «патологией 6». Он рассчитал, что если немного изменит алгоритм выполнения мутации, то сможет сохранить три штамма патологии для своих опытов. Более того, ему нужно было ослабить агрессивность опасного вируса, что он и делал на глазах у всех, но втайне от коллег.

Каждый младший сотрудник лаборатории занимался своей работой. Срок исполнения – пять дней. Однако гениальный Кирилл, благодаря своим ухищрениям, смог уложиться за три. Этим он собирался привлечь внимание Данилевского. И Кирилл привлек его внимание, но не то, которое бы ему хотелось. Кирилл Иванович со всей присущей ему надменностью заявил о том, что не удовлетворен работой Кирилла и что впредь тот должен подходить к выполнению поставленных задач более скрупулезно. Кириллу сделали официальный выговор за его поспешность. Хотя на самом деле все было не только в его гонке за результат.

Поручая младшим научным сотрудникам подготовку базы для исследований, руководство лаборатории намеревалось проследить за всем процессом видоизменения вируса гриппа. Предполагалось, что этим вирусом заразят несколько подопытных животных, при этом беря на анализ каждый раз кровь, выделения, а также кожу. Ученые собирались изучить весь полученный материал и приступить к более важной процедуре уже на более высоком уровне доступа. Они намеревались произвести мутацию вируса гриппа в гриппон в «домашних» лабораторных условиях. Ведь до этого ни одному исследовательскому институту не удавалось проследить всю цепочку мутаций гриппа.

Кирилл же решил поступить иначе. Он опередил всех, однако благодарности не последовало. После выговора ему оставалось лишь надеяться на то, что у других сотрудников получатся точно такие же результаты мутации. В противном случае его инициатива с ускорением мутации будет признана диверсией и его просто-напросто уволят. А чтобы Кирилл не скучал оставшиеся до пятницы дни, профессор Данилевский дал ему еще одно поручение для субботнего дня икс, когда в институт съедутся крупнейшие вирусологи для проведения сложнейшего процесса мутации вируса гриппа. За оставшиеся два дня Кирилл должен был приготовить восемьсот унций концентрата вещества под кодовым названием «Н7». Этот стандартный концентрат нужен был в блоке Т, с самым высоким уровнем доступа. Заканчивать именно эту работу Кирилл поручил роботам, вместо того чтобы делать ее самому.

Сейчас Кирилл выводил на бумагу и передавал на электронные носители данные о получении концентрата. Как всегда бывает в особо сложных процессах, данная информация нужна в самый ответственный момент.

Предпоследний день перед выходными. И его Кирилл не собирался портить. Он не собирался никому ничего доказывать, выполняя свою работу в два раза быстрее остальных. Его сегодня волновало одно – вещество, которое он сегодня получил. В течение дня он намеревался собрать больше информации о том, что может привести к таким преобразованиям, которые произошли в пробирке. В дверь лаборатории постучались. Вернее будет сказать, дверь издала два последовательных и один протяжный звук. Это был условный сигнал для Кирилла, что к нему пришли. Он подошел к двери, ввел свой код.

За дверью стояла девушка в форме охранника. Это была Елана Нартова – командир одного из подразделений охраны института, по совместительству девушка Кирилла. Это был их условный сигнал. Когда Кирилл или Елана хотели увидеть друг друга, они нажимали на панели у двери определенные кнопки – два раза быстро и один протяжно. Получалось начало их любимой песни, первые нотки мелодии. Так они вызывали друг друга с рабочих мест.

Кирилл вышел из лаборатории и неожиданно обнял Елану, не обращая внимания на камеры слежения. Девушка слегка оторопела от такой внезапности. Сдержанный Кирилл такого себе еще не позволял. Она почувствовала его тяжелое дыхание и как сильно бьется его сердце.

– С тобой все в порядке? – Елана посмотрела Кириллу в глаза.

Он ничего не ответил, только сильнее обнял любимую.

– Сегодня я провел опыт, который скоро сделает меня большим ученым… – не выпуская девушку из объятий, произнес позже он.

– И мне скоро не нужно будет условно стучаться к тебе, – с улыбкой произнесла Елана, намекая на свое скорое повышение. Тогда ей будут доступны все коды всех дверей в институте.

– Я не о повышении говорю, – Кирилл словно и не услышал слов Еланы, – я скоро стану знаменитым.

– Кир… – она снова посмотрела на возлюбленного. – Не все так просто, ты простой лаборант…

– Я знаю, но сегодня я… В общем, неважно. Просто верь мне.

В коридоре послышался звук лифта. Кирилл крепко поцеловал Елану и, набрав код двери, скрылся за ней. Елана не знала, как реагировать. Улыбаться или расстраиваться, радоваться за Кирилла или печалиться, что он снова начинает затуманивать себе голову призрачными высотами, с которых опять может сорваться.

Если что и могло произойти в этом мире экстраординарного, так это знакомство Еланы с Кириллом и их взаимная любовь. Елана была красива, хотя для девушек с внешними данными, как у нее, словом красива не обойтись. Она была прекрасна! Ее длинные черные волосы всегда привлекали к себе внимание. А искрящиеся волшебные необычайно зеленые глаза манили к себе. Идеальное овальное лицо, красивая фигура, манящая взгляды обоих полов. Для истинных ценителей внешней красоты Елана была идеальной моделью, когда стояла на одном месте. Когда же она начинала двигаться, то ее мужская походка, грубые неряшливые жесты выдавали засевшего глубоко внутри мужлана. При этом она могла позволить себе носить изящные туфли на тонком каблуке, но не шпильки. Она уверенно чувствовала себя в платье, ощущая свое сексуальное превосходство и власть над мужчинами. Но подобных дефиле было не так чтобы много, просто куда милее туфель ей были берцы и брюки. И чем тяжелей на ней была одежда, тем сильней она себя чувствовала.

Елане была уготована красивая жизнь в оттенках розового. Ей было начертано стать королевой красоты и повелительницей сердец, но она выбрала путь, от которого рты открывались у многих. Елана с детства любила единоборства, да к тому же в ее семье все так или иначе были связаны с военной службой. Предпоследняя по рождению среди трех братьев, она всегда была равной им во всем. Поэтому ее выбор стал очевиден и в какой-то степени предсказуем. Она поступила в Высшую академию витязей – самое престижное учебное заведение Федерации с военным уклоном. Причем Елана выбрала не какую-то высокоинтеллектуальную специальность, которая требовала наличия очков и сурового выражения лица. Она решила стать силовиком, выбрав факультет Синих Витязей. Его в свое время окончили и ее старшие братья. Академия ею была окончена с отличием. Ее заслуги перед заведением отметил даже сам министр обороны, приколов ей на мундир почетную медаль за исключительные боевые качества. Это было ее призванием. По рождению ей суждено было хранить очаг, но она выбрала взять в руки меч. Елана получила звание лейтенанта Синих Витязей и ей были открыты пути самосовершенствования и водружения своей карьеры на новые высоты. Чем девушка и не замедлила заняться. К концу учебы ей и троим ее сокурсникам предложили на выбор места распределения. Молодые курсанты могли отказаться от щедрых предложений государства, но за всю историю Академии витязей ни один курсант не сделал этого. Елана не была исключением. После поступления в Академию Елана грезила службой в Ладожском космопорте. Выжить в этом вареве могли лишь цепкие и особо стойкие к перепадам политических температур и новых веяний современного этапа человеческого развития. Елана считала себя именно такой. Это был предел ее мечтаний. Когда ей и ее друзьям предложили вписать желаемое место дальнейшей службы, она гордо взяла листок и вписала свое имя напротив строки «Ладожский космический порт». Ей не терпелось попасть в самый новый космодром России, который больше напоминал город. О чем может только мечтать человек службы внутренней безопасности России?! Однако судьба распорядилась иначе. Рассмотрев пожелания лейтенантов-выпускников, военное ведомство определило Елану на службу в охрану Биологического центра в Химграде. Оставшись на службе, она не имела права отказаться. Елана, приставив ладонь к виску, приняла документ об окончании Академии и направление на службу. Это был крах ее мечты, но начало другой жизни.

Знакомство Еланы с Кириллом произошло не в институте. Оно просто не могло там произойти. Сферы деятельности Кирилла и Еланы были далеки не только по своей сути, но разделены расстоянием. Елана работала в западной части института, а Кирилл в северной. 1875 метров – такова была длина пути от одного пропускного пункта до другого, между которыми находится сердце института – Большая исследовательская лаборатория. Туда стремились все сотрудники института. Или, по крайней мере, те, кто желал продвинуться по службе и знать больше. Кирилл и Елана были из тех, кто хотел большего. Но все же встреча, которая повернула их души друг к другу, а сердца зажгла единым пламенем, произошла вне стен института.

День для Кирилла выдался более чем обычным. Профессор Данилевский даже не обратил на него своего сурового внимания. Он ограничился лишь отстраненным взглядом, когда брал из рук младшего научного сотрудника отчет о приготовлении концентрата. Кирилла это ничуть не смутило. Профессор всегда был сильно занят или строил из себя очень занятого. Но что бы ни было на этот раз, Кирилл понял, что день выдастся скучным и вялым, как и все дни младшего сотрудника. Но рутинная работа всегда отнимает силы. Ее Кирилл ненавидел больше всего. Ее не надо было обдумывать, ломать голову, выводить формулы, решать возникающие задачи. Но это была его работа. Он выбрал ее сам. «В конце концов, ты идешь к своей мечте», – раз за разом утешал себя Кирилл.

Любимое место работы, к которому он стремился, где желал достичь высот. Он всегда представлял, сколько здесь работает гениев. Быть равным им и после превзойти. Это было обязательным пунктом. Но сейчас его окружают лишь лаборанты. Обычные, ничем не примечательные серые мыши в белых халатах. Они сидят за своими приборными столами и упорно трудятся на благо лаборатории. Кирилл смотрел на них и невольно сравнивал их с собой. Равны ли они ему: насколько горят их глаза и сколько в них амбиций. Ему не нравилось, что среди его коллег в лаборатории много девушек. Он называл их пренебрежительно «туфельками», несмотря на то что абсолютное большинство женщин носили обычные мокасины. Рабочая обувь была куда удобнее.

Кирилл мало общался с коллегами. Лишь когда было необходимо, он вспоминал, что, кроме него, здесь работают еще семь лаборантов. Хотя со всеми у него были доверительные профессиональные отношения, один из лаборантов демонстрировал откровенное пренебрежение Кириллом. Это был Константин Хавеев – неофициальная правая рука и заместитель профессора Данилевского. В институте он работает уже восьмой год. И, в отличие от Кирилла, за спиной у него была докторская степень и расположение начальства. Хавеева уважали и коллеги, хотя вспыльчивость его нравилась не всем.

Кирилл старался не замечать выпады Хавеева в свою сторону. Благо, общались они нечасто. Когда же их связывала общая цель, то каждый из них демонстрировал профессионализм. Для Константина Кирилл был надоедливой мошкой, вдруг залетевшей в окно. Хотя на самом деле его злила самоуверенность коллеги, которую Кирилл всегда с радостью выставлял напоказ, желая поразить Данилевского.

День медленно подходил к концу. Мысли о произошедшем отходили на второй план. Однообразные и неторопливые движения рук, пальцев, глаз – все усыпляло. Кирилл знал лишь одно лекарство от этого – терпение. Он ждал конца рабочего дня, когда он придет домой и сядет за бумаги. Там он наконец сможет заняться настоящим делом.

Часы показали шесть часов вечера. Кирилл с облегчением вздохнул. Можно идти домой. Но он неожиданно поймал себя на мысли, что забыл сходить на обед. Кирилл стоял и смотрел на большой циферблат под потолком, над столом руководителя группы. И мысль о том, что он не только забыл об обеденном перерыве, но и о том, что его, как всегда, ждала Елана за их столиком в кафетерии, пилила его совесть. Кирилл виновато потупил глаза. Он бросил последний взгляд на лабораторию за стеклянной стеной, и оковы совести треснули по швам. Кирилл отправился к метро. «Это ради тебя», – этой мыслью он усмирял мечущуюся совесть, которая звала его на встречу с Еланой у центрального входа.

Кирилл спустился на лифте вместе с сослуживцами в общий холл. В центре находились четыре широкие лестницы, ведущие вниз на подземные уровни. На первом подземном этаже находились пропускные пункты и двенадцать эскалаторов, которые доставляли сотрудников института прямо в метро. Все было придумано так, что два раза в день поезда метро с дополнительными вагонами, проходя свой обычный путь, забирают еще и сотрудников института. В тоннелях метро открываются пути в институтскую подземку, и поезда, делая крюк, становятся служебными. Утром и вечером в три захода, поезда привозят и увозят сотрудников института. В каждом вагоне, который перевозит сотрудников, находятся по два сотрудника безопасности. Само же метро полностью закрыто от тоннеля стеной с дверями для вагонов. Сам же перрон метро принимает поезда только с одной стороны и рассчитан на одновременный прием двадцати вагонов в длину, однако обычно количество вагонов не превышает десяти.

Метро хорошо охраняется, так как считается самым уязвимым местом всего комплекса. В моменты, когда прибывают или уезжают сотрудники, внимание службы охраны особенно обострено. Экстремистские группировки неоднократно делали попытки проникнуть в институт через этот, как они считали, слабый участок. Однако вскоре стало ясно, что, несмотря на кажущуюся уязвимость метро, укрепление его силовыми структурами, всевозможными датчиками да и просто толстыми стенами, разработанными специально для подобных станций, делает его самой опасной задней дверью.

Решив отправиться домой на метро, Кирилл создал сам себе ненужный крюк: выйти за несколько километров от дома и шагать до квартиры пешком либо садиться на автобус. И все эти ухищрения только для того, чтобы избежать встречи с Еланой. Сейчас в голове Кирилла для нее не было места. Он не хотел отодвигать момент, когда засядет за свой стол и начнет анализ утреннего опыта. Он ждал этого очень долго: делал расчеты на бумаге, просчитывал ходы и варианты в уме. И сегодня утром у него что-то получилось. Получилось призвать билет в высший мир из потустороннего. И Кирилл не собирался от этого отказываться. В его голове не было и мысли о том, что он обидит своим поступком Елану, когда она устанет ждать. Когда она в последний раз посмотрит на здание в поисках окна с включенным светом с надеждой на то, что Кирилл просто задержался. На глаза навернутся слезы. Ведь все снова повторяется. Кирилл вновь ухватился за соломинку. И его не заботят чужие страдания и обиды. Лишь его опыт, который он готовил целых три месяца. По большому счету, только из-за этого опыта молодой ученый остался в Химграде. Он возлагает большие надежды на него. Все должно получиться, и он наконец-то получит пропуск в большую науку. На карту поставлено все. И главное из этого всего – жизнь близкого человека. Мысли об этом служили его щитом, когда он запрещал себе растрачивать свое внимание на других людей. На горизонте вновь мерцает его звезда, и его упорный труд вскоре возвысит его.

Уже в вагоне поезда Кирилл стал обдумывать сегодняшний опыт. На дверном стекле он пальцем выводил невидимые формулы. Он был полностью погружен в мысли. Это сейчас самое главное, и он не заметил, как доехал до конечной станции, проехав свою остановку. Делать было нечего. Злиться на свою увлеченность сил не было. Нужно было как можно быстрее попасть домой. Кирилл знал этот район. Не раз он, задумавшись или задремав, доезжал до самого конца и просыпался от того, что его будит сотрудник станции. Выйдя на поверхность, Кирилл дошел до остановки, благо, она была в десяти метрах от метро. На удивление, автобуса ждали многие. Обычно малолюдная в это время, остановка была просто забита людьми. Вылавливая обрывки слов, Кирилл понял, что где-то в трех кварталах от этого места демонстранты перекрыли дорогу. Кто-то считал, что это опять ученики-атахиды, последователи нового духовного учения. Другие клялись, что видели на дороге НЦТешников – легализованное общественно-политическое крыло Наци. Хотя Национальный центр всячески отрицал связь с группировками наци. Чьи бы слова ни были правдой в общем гуле недовольства, участь Кирилла они не облегчали. Чтобы совладать с накатывающейся злостью, он пошел по тротуару по направлению к дому. Стоять на одном месте среди таких же недовольных было губительно для его мыслей. А так дорога располагала к размышлениям.

Через полтора часа Кирилл зашел домой. Половину пути он прошел сам, отчего его ноги очень сильно гудели. Кирилл запер за собой дверь. Облокотился на стену и закрыл глаза. Он думал и отдыхал. Думал о том, как начать раскладывать утренний опыт, и отдыхал от бредового дня. Так всегда бывает, безделье и однотонная работа изматывают и утомляют хуже любого насыщенного действия. И вечерняя прогулка: Кирилл только сейчас подумал о том, что если люди на остановке и были правы насчет демонстрантов, то это первая крупная акция протеста в Химграде за всю его историю. Кто бы ни перекрыл уличное движение: нцтешники или ученики-атахиды, но это было слишком странным для тихого наукограда.

Кирилл стоял в прихожей. Ему хотелось лишь одного: завалиться на кровать и отключиться. Но у него были дела поважнее. Он не из тех, кто позволяет отдыху взять над собой верх. Постояв несколько минут у стены, Кирилл прошел в комнату. Не спеша переоделся, при этом обдумывая и проворачивая опыт в голове. Наконец, он уселся за стол. Достал из выдвижного ящика толстую кипу бумаг и разложил их по своему установленному порядку – на пять кучек. Все готово. Ручки и карандаши параллельно друг другу лежали на листе чистой бумаги перед Кириллом. И он принялся расписывать все, что произошло в лаборатории утром. Порядок на столе с ровными стопками бумаг быстро перерос в упорядоченный хаос, в котором мог разобраться только Кирилл. Его рука быстро передвигалась по листку, выводя все новые и новые формулы, линии, длинные предложения пометок. Подчас он выводил одну формулу единой цепочкой на нескольких листах.

Через час на полу вокруг Кирилла было небольшое полукруглое поле из десятков листов бумаги. Он аккуратно раскладывал все записи по порядку и в строгой последовательности, выкладывая нечто вроде большого полотна из маленьких кусочков. Кирилл часто обращался к ним, поднимал с пола и подставлял к точно такой же мозаике на столе. Через два часа полотно из кусочков заполнило всю комнату уже двойным слоем. А сам Кирилл аккуратно передвигался по белому бумажному «ковру», рассуждая и обдумывая новые ходы. Раздался треск; лампочка ярко вспыхнула и погасла. Кирилл оказался в темноте. Лишь тусклый свет из окна рассеивал мрак комнаты. Мужчина стоял не двигаясь. Он вспоминал, куда сунул запасные лампочки. Но вместо этого в тишине темно-синего мрака раздалось урчание. Кирилл вспомнил, что совсем ничего не ел. Мысли о месте, где хранились лампочки, пришли следом. Вкрутив новую, Кирилл отправился на кухню. Вернулся он быстро. С чашкой чая и тарелкой, нагруженной восьмью легкими бутербродами. Кирилл бросил взгляд на стол, но на нем не было и островка свободного места – бумаги были везде. Тогда он решил отужинать на кровати. Тем более что все бумаги, лежащие на полу и на столе, будут доступны его тяготеющему взору. И мысли займутся делом, пока тело подпитывает себя.

Незаметно для себя Кирилл лег на подушку, дожевывая последний бутерброд. Он снова и снова возвращался к своим записям. Что же могло произойти такого, что вещество выпало в осадок? Кирилл никак не мог найти ответ и все больше злился на свою беспомощность. Раздался тот же треск, и лампочка снова погасла. Свет от окна проникал до середины комнаты, освещая белый покров из бумаг. Легкий сквозняк, гуляющий по полу, тревожил уголки листов и поднимал над ними крохотные пылинки. Словно живые, невесомой взвесью они парили над полом. Постоянные спутники Кирилла – сквозняк и пыль. Он смотрел, словно завороженный. То на пыль, танцующую над бумагами на полу, то на записи. И среди множества исписанных листов Кирилла привлекла одна-единственная формула, на которой сходились все его думы. Формула, не имеющая продолжения, формула, заводившая его в тупик.

– Не может быть… – произнес он скрипящим шепотом.

Именно! Кирилл нашел ответ.

– Воздух, – уже чуть громче проговорил он. – Опыт проводился… и формулы я выводил без… а что если… то тогда…

Кирилл пытался справиться с нахлынувшим волнением и не упустить волосок, за который ухватился. Он наклонился к столу, ухватился за первый чистый лист. Дотянулся до карандаша. И, лежа на животе, стал выводить.

– Если к изначальной формуле, – рассуждал он, – добавить кислород…

На листе мгновенно выводились новые цепочки формул. Кирилл, не слезая с кровати, подобрал несколько бумаг с пола и, подставляя к ним новые цепочки, выводил новые формулы. Скоро чистых листов на столе не осталось, и Кирилл остановился.

– Ему нужно дышать, – с волнением глядя на листок в руках, проговорил он.