Что главнее? Мозг, сознание или тело?

– Гражданин! Сколько времени вы пребываете здесь? Почему вы столь долго здесь пребываете? Кто или что вас удерживает здесь? – с неприкрытой строгостью милиционер приступил к допросу, даже не присев.

Лейтенанта можно было понять – уставший, недовольный тем, что у него столько важных дел на участке, а его посылают к черту на куличках на поиски какого-то чудного ученого, который не то потерялся, не то увлекся, потеряв счет дням и месяцам. Он с недоверчивостью работника милиции рассматривал Набиева, внешность которого ничем не отличался от внешности пьянчуг и бомжей, коих он видит ежедневно.

– Не знаю, должно быть, не меньше полгода. Поверьте, меня никто здесь не удерживал. Я работал, – оправдывался профессор, как провинившейся школьник перед учителем.

– И за это время даже не пытались известить своих коллег или милицию? – зло спрашивал и упрекал одновременно милиционер, – это же безответственность, товарищ профессор.

Милиционер внимательно рассматривал беглеца.

– Черт побери, вроде взрослый человек, а поступок увлеченного мальчишки, – думалось ему, – бродит по горам и лесам, исследуя черт знает что, гоняясь за насекомыми, которых вокруг пруд пруди даже в городе, а приперся сюда. Чудила. Уже пожилой человек, что ему не сидится дома или в офисе. А если бы умер здесь в горной глуши? Странные люд эти ученые – чудаки в очках, – удивлялся он, наблюдая за Набиевым.

– Здесь я работал и даже на ум не приходило кого-то предупреждать о моем пребывании здесь, – неуверенно, переминаясь с ног на ногу промямлил профессор.

– А вы знаете, что вас объявили пропавшим без вести? Казалось бы, взрослый человек, ученый и такая вот наивность, – продолжал допытываться милиционер с тем же полунасмешливым тоном. – А ведь пастухи яков были правы. Вот он стоит впереди меня. Какой он ученый, он просто одичавший человек, – читалось на лице у участкового лейтенанта милиции.

– Невелика птица, а сколько у него надменности и спеси, – подумал Набиев, понуро опустив голову и разведя руками. – Поверьте, мне было некогда.

–Что? Некогда? Вы, что издеваетесь? – возмущался милиционер. – Что? Нашей милиции дел других нет, чтобы гонятся за такими, как вы по горам и ущельям?

Разморенный и злой, милиционер стоял на ветру и пытался заполучить от него внятный ответ. Робость человека для них как красная тряпка для быка. Так и на этот раз, милиционер все больше входил в раж.

– Сеит Казиевич! Что вас так заинтересовало, что вы забыли о сроках экспедиции? – спросил Салимов, пытаясь как-то смягчить милицейский допрос и, в то же время, догадываясь о том, что далеко неспроста профессор копошиться в этом краю. Наверняка, он нашел что-то важное, значимое для науки, – думалось ему. – Может быть Вы расскажете, что вас побудило задержатся именно на этом участке? Геологи, побывавшие в исследовательском домике возле озера Ай-кёль, нашли его совсем необжитым. Что побудило вас построить хижину здесь?

Набиева как будто поменяли. Лицо просияло, в глазах появился блеск, сам он оживился.

– Знаете, я обнаружил новый вид хвостатого клеща.

И тут профессора понесло. Ученый с живым интересом сообщил, что увидел новый, совершенно необычный вид паукообразного насекомого – хвостатого, напоминающего головной и спиной мозг человека. Монолог о клеще длился минут десять.

– К сожалению, мне не удалось поймать экземпляр. Вообще, все это время мне так и не удалось встретить экземпляра того самого клеща, – закончил свой монолог профессор с неподдельной печалью.

Видели бы как передернуло милиционера это сообщение Набиева.

– Что? Какой-то клещ, паук? О, боже! Что за бред? И это причина тому, что вы – образованный человек, ученый копошились в этих суровых горах почти четыре месяца? – с издевкой в голосе и с ехидной улыбкой задавался вопросом милиционер.

Недоумение, горечь и обида читались у него на лице. Метнув колючий взгляд на профессора, он что-то хотел сказать еще, но затем видимо передумал и, обхватив голову руками весь сник. Услышанное им было сверх его понимания. Потом встал и отошел в сторону, видимо ругаясь уже матом.

– Да, ему не понять нас – ученых, – подумал Каримов, глядя на милиционера. – Но, с другой стороны, как ответственное лицо он был прав.

– Сеит Казиевич! Мы вас долго ждали, искали. Решили, что вы попали в беду, а возможно, как считали некоторые из нас, даже погибли где-то в горах, – тихо сказал аспирант Каримов.

– Вы никуда отсюда не отлучались? Чем питались? Как жили? – не выдержал милиционер, снова допытываясь, но уже откровенно зло и запальчиво.

– Пару раз спускался в село Андарак за продуктами. Кроме того, здесь ягоды, птичьи яйца, насекомые, рыбы, – оправдывался Набиев.

– Спускались в Андарак? И даже не попытались известить о себе? Там ведь телефон, телеграф. Вас ведь ждали на работе, дома. Неужели из-за какого-то насекомого вы сами себя сослали на такую каторгу? Ведь даже пастухи отказываются перебираться сюда в суровый Саркент, где летом вольготно для полудиких яков. Это же безлюдный суровый и голодный край? Я вас не понимаю профессор, – признавался милиционер, качая головой.

– Мне нечего сказать. Виноват!

На несколько минут воцарилось молчание. Каждый думал о своем. У Набиева раскалывалась голова, в ушах стоял звон, а в глазах пошли круги.

– Видимо вновь наступил гипертонический криз, – подумал он. – Вот так, всегда, когда встречаешь неприятного собеседника. Ну, что за допрос? Оставили бы меня в покое, – злился он на непрощенных гостей.

– Ну, что же уже солнце прошел свой зенит. Нам нужно поторопится, к вечеру мы должны спустится в Андарак, – устало и невозмутимо сказал милиционер.

– Зачем, почему? – забеспокоился профессор, понимая, что волей судьбы целиком и полностью оказался во власти поиска неизведанного, неописанного, в его примере – мозгоподобного клеща. Идея найти, описать его проник в мозг ученого, как отравленная стрела. Ныне он уже не мог отказаться от той идеи и цели, а потому противился уезжать отсюда. Зачем идти туда, откуда вырвался? Зачем идти в противоположную сторону от задуманного?

Надменный милиционер зло чертыхнулся, встал и отошел в сторону, явно ругаясь, а точнее матерясь, при себе.

– Как? Мы приехали за вами, чтобы забрать вас, – удивился и Салимов, – разве вы не хотите поехать домой?

Милиционер вновь чертыхнулся. Ну, а потом тихо спросил у аспиранта.

– Слышь. Может он сошел с ума? Он явно вне себя. Он точно одичал. Много раз слышал, что кто много читает, тот обязательно в конце концов, свихнется с ума. Я доложу своему начальству и пусть они свяжутся с медиками. Его надо забирать в психушку.

– В конце концов вас ждут в Институте с отчетом, – уже со злостью напомнил Салимов.

Услышав это, профессор долго и молча сидел неподвижно, обхватив руками голову. Своими длинными, не расчесанными волосами, худой, отрешенный от мира сего, в глубокой задумчивости, он в эти минуты действительно был похож на сумасшедшего.

– Природа всегда загадочна и неповторима, – тихо и задумчиво сказал профессор. – Я, чуть с ума не сошел, когда увидел того самого клеща, который внешне был очень похож на изолированный препарат головного и спинного мозга человека. Появилась еще одна сложнейшая загадка природы, которую надо разрешить. Что за аргасовый клещ, обладающий наподобие хвоста? Каков ареал его обитания? Какова его морфология, параметры жизнеспособности? – уже живо и с интересом задавался вопросами Набиев.