Незавидный холостяк

Сколько можно тянуть?

Ведь ответ не изменится. Ничего не изменится. Чуда не случится.

Но чем больше я об этом думала, тем сильнее меня охватывал страх.

Я ведь держусь пока только на том, что мне надо разобрать квартиру, что надо ходить на работу, – и вот на таких мелочах, как этот дурацкий разговор. Но Кирилл сейчас уйдет, а я останусь один на один с правдой – и не уверена, что я ее вынесу.

– Нет! – резко ответила я. – Нет. Я еще не готова!

– Как скажешь, – спокойно отозвался он, откидываясь на стену. И замолчал.

Так мы и молчали много долгих секунд. Он – спокойно, я – комкая в руках кухонное полотенце и все больше напрягаясь.

– Ты все еще хочешь мой биф-бургиньон? – спросила я донельзя фальшивым голосом.

– Ты так это сказала, что я даже возбудился, – понизив голос, сообщил мне Кирилл. – Твой биф-бургиньон, ммм… Шучу! – поднял он ладони вверх, увидев испуг на моем лице. – Конечно хочу. Но, наверное, не сейчас, Варвара. Мне кажется, неподходящее время для посиделок со вкусной едой.

– Жаль… – сказала я искренне.

Правда было жаль.

С ним мне было весело и легко – и забывалось даже, что я какая-то неправильная. Брошенная невеста. Никому не нужная.

– Все будет хорошо, Варвара, – сказал Кирилл, поднимаясь. – Я тебе обещаю.

Даже и не спросишь, кто он такой, чтобы обещать.

– О, пирожные! Можно я… – Кирилл открыл коробку и достал оттуда маленький эклер. – …уже утащил?

– Да, да, конечно! – вежливо улыбнулась я.

Он быстро натянул кроссовки, перевел мне деньги за радиолу, подхватил ее и ушел.

На этот раз, видимо, навсегда.

Только его голос остался – в хриплом динамике маленького телевизора. И тень на экране, потерявшая синий и желтый цвета, но все еще бодро машущая руками перед зрителями в студии.

А вот эклера больше не было!

Тайные сокровища

Горы барахла в квартире медленно, но неумолимо таяли. Вечерами раздавались звонки: забирали и детские энциклопедии, которые я читала еще дошкольницей, дорисовывая на каждой картинке солнышки и котиков.

Забирали суровые простыни, на которых я бы не рискнула сейчас спать: кажется, о них можно стесать кожу, как наждаком, – но в приютах для животных пригодятся и такие. Забирали стеклянные банки, отрезы ткани, собрания сочинений забытых советских писателей, детские санки… даже ржавый топор – и тот кому-то понадобился!

На обнажившемся дне этой сокровищницы нашлись настоящие драгоценности.

Например, резиновый жираф, которому было столько же лет, сколько мне. Левое ухо его было безжалостно погрызено: мама говорила, что никакие другие прорезыватели зубов я не признавала.

Или замусоленные игральные карты – колода была неполной, но я придумывала свои собственные правила, чтобы обойтись без дамы пик и валета червей.

Фотоальбомы с черно-белыми снимками незнакомых мне людей. На обороте были подписи: «Коктебель, 1978», «Новороссийск, лето-80», «Валерия Павловна с внучкой». Страницы семейной истории, о которой я уже никогда не узнаю. Фото молодого дедушки – ух, красавец он был! Я бы запала мгновенно!

– Мам! Тебе фотки бабушкины нужны? Если нет, то куда их девать? – позвонила я как-то вечером маме.

– Нужны! А там прадедушкины медали не находились?

– Эммм… – Я обвела взглядом разгром. – А где они должны быть?

– Где-то в секретном месте, где прятали самое ценное.

– Ничего особенно ценного пока не находила, – призналась я. – Какие идеи есть?

– Попробуй под шкафами пошарить.

– Они же сплошные!

– Нет, там внизу такие заглушки стоят, открываешь их – и есть пространство, чтобы спрятать что-нибудь.

– С ума сойти… – восхитилась я. Опустилась на пол, так и держа телефон у уха, потрогала низ одного из шкафов «стенки» и нащупала выемку. Надавила на нее – длинная планка-заглушка скрипнула и отвалилась. – Реально, слушай!

– Что там? – заинтересовалась мама.

– Та-а-а-ам… – Я пошарила в пыльной темноте. Ухватила что-то тяжелое и потащила на свет божий. – Книга. «Любовник леди Чаттерлей». Думаешь, сокровище?

Я пролистнула книгу, надеясь, что внутри будет что-нибудь скрыто между страниц, но ничего не нашла.

– Ха, – сказала мама. – Так вот где они ее прятали!

– Кто?

– Родители… – вздохнула она. – Когда застукали меня за разорением семейной библиотеки и сказали, что мне такое еще рано. Потом долго искала, но так и не нашла этот роман. Прочитала, когда уже тобой была беременна. Ничего особенного.

– Да уж… – Я отложила книгу в сторону и перебралась к следующему шкафу. – Что тут у нас… О! Ого! О-го-го!

– Что-что-что! – заволновалась мама.

– Не скажу! – из вредности заявила я.

– Я тогда сейчас приеду!

– Ой, нет! Ну… Короче, тут медали, ага. Несколько коробочек прямо. И что-то в плотной упаковке, погоди, разорву. Фига себе!

– Ну?!

– Деньги, мам. Прям дофига денег.

– Надеюсь, не старые советские? – подозрительно спросила мама.