Измена. Расколотое сердце

Это точно он имел запас ключей к каждому моему настроению и как самый настоящий волшебник угадывал все желания? Знал, когда вытащить на улицу проветриться, когда укутать в плед, выдать сушеный манго и усадить меня рядом смотреть кино или смешные сериалы, когда просто вручить ведерко мороженого и оставить наедине с собой.

Оберегал, заботился, любил.

Его фраза настолько меня шокировала, что даже, кажется, полуголая девица развратно раскинувшаяся на диване и наблюдавшая за нами с интересом, меня уже никак не смущает. Бедняжке только попкорна и колы не хватало для полного погружения в шоу.

Я задыхаюсь от возмущения, шлепаю губами как рыба, не понимая, что мне на его реплику отвечать. Мысли скачут как белки с ветки на ветку. Я не успеваю не догнать их, не приманить вкусными орешками. Все не то, не то, не то. Это сюр какой-то, как я вообще в эту ситуацию влипла? Почему муж, которого я застала с любовницей, нападает на меня и обвиняет… Да я даже думать об этом не могу! Как он может только?! Знает же, что он мой первый и единственный.

– А ты не охренел ли Аверин?!

– Ты разве не потаскуха, милая моя Ая? – на его лице расплывается опасный оскал, – Просто посмотри внимательно, где ты находишься и как одета.

Олег бесцеремонно, острым прикосновением прочерчивает линию из декольте, проходясь от груди до ключиц и оттуда на плечо. За его пальцем будто тянется кровавая полоса. Как от ножа. Я физически ощущаю, как расходится кожа и теплая кровь сначала выступает мелкими капельками, а потом собирается в тоненькие струйки и щекотно стекает вниз.

Он уже совсем не мой, слишком чужой, но нагло спускает с плеча объемный шифоновый рукав, обнажая тонкие кружева бретелек белья. Того самого, что надевала для него. Стоило переодеть перед выходом, но тогда было плевать, а сейчас…

– Смотри какая развратная девочка. Готовилась? А если бы меня тут не было? Нашелся бы кто-то получше?

Он продолжает стягивать ткань ниже, обнажая грудь. Досматривать, что он планирует сделать совсем не хочется. Впервые его прикосновения хочется стереть, смыть и скорее забыть. Они кажутся липкими и грязными. Отскакиваю от Олега подальше, поправляя платье, пытаясь запахнуться плотнее, прикрывая грудь и пятясь в сторону выхода.

В какое же ты чудовище превратился, любимый. Как я не заметила? Как я могла жить рядом и не видеть эту тьму? Неужели мы стали настолько далеки или я просто никогда не замечала вот эту жестокость?

От роя вопросов еще сильнее начинает болеть голова. Мне нужно скорее бежать.

– Это не ты меня только что снял с любовника, а немного наоборот. Если забыл, можно обернуться и увидеть настоящую полуголую потаскуху. Так, чтобы ориентиры поправить.

Замечаю, как искажается злостью и без того не самое светлое лицо Олега, но мне теперь плевать. Не хочу, не согу здесь больше быть. Резко разворачиваюсь и бегу к выходу из этого дурдома. Дергаю ручку двери, вхожу, будто окунаюсь в шум и веселье, которое не прекращалось тут на секунду.

Выхватываю взглядом из толпы встревоженную Соню, хочу забрать ее и уйти уже из этого ада, но Сзади меня за руку дергает Олег. И разворачивает лицом к себе. Разворачивает так резко, что подол платья разлетается цветастым солнцем. Солнце останется и в виде синяка. Он слишком сильно сжимает запястье, не собираясь отпускать. Это тоже впервые. Он никогда меня не бил и вот так не хватал до боли.

– Ты все еще жена моя, я не позволял уходить! – рычит так, что перекрикивает шум вечеринки.

Ближайший от нас столик взрывается хохотом и пока Олег отвлекается на то, чтобы поддержать друзей лучезарной улыбкой, я вырываю руку из захвата.

– А вот в этом ошибаешься.

Стягиваю кольцо, отрывая его почти с мясом, и швыряю мужу в грудь. Оно отскакивает и исчезает куда-то укатываясь. Плевать. Оно больше не мое.

Олег закипает моментально и пока он не начинает действовать, я, собирая все силы, бью его по лицу. Пощечина получается такая звонкая, что кажется, перебивает музыку и на нас оборачивается весь клуб.

Музыка становится громче, включаются дым машины и стробоскопы.

– Пошел ты к черту, Аверин! – шепчу одними губами и убегаю, прихватив Соню.

Реальность мелькает яркими кадрами. Как я не падаю на крутой лестнице – не представляю. Пробираюсь сквозь толпу, не отвлекаясь на возмущенные лица. Как эту гонку выдерживает сердце – загадка. Ко всем прочим причинам волноваться прибавляется жгучий страх, что Олег сейчас меня догонит. Догонит и… И что? Что он сделает? Почему я так боюсь самого дорогого мне человека? Как все могло так быстро перевернуться с ног на голову?

Отмахиваюсь от мыслей и достаю телефон и вызываю такси.

Только бы успеть, только бы не догнал…

Не отрываясь от экрана смартфона, пробираюсь сквозь толпу на танцполе. Одновременно слежу за поиском такси, чтоб Соня не отставала и пытаюсь уворачиваться от очень активно танцующих рук. Пытаясь защититься от одной особо когтистой лапы, врезаюсь в мужчину, который решил срезать путь к своему столику через танцпол. Все три коктейля, которые он бережно нес, оказываются опрокинуты именно на меня. Ледяная крошка жжется холодом, запах сладкого апельсинового ликера пропитывает меня насквозь, тонкая ткань платья прилипает и становится совсем прозрачной. Мужчина хлопает глазами не зная, что делать: то ли извиняться, то ли начать качать права. У меня нет времени на разборки, я быстро стряхиваю льдинки и направляюсь к выходу. Все, абсолютно все пялятся на меня, но плевать. Нужно бежать скорее.

Кое-как разблокирую телефон мокрыми руками. Благо центр города и машина находится очень быстро. И рядом. Как раз в тот момент, когда мы с Соней выбегаем из клуба, прямо ко входу подруливает белая Шкода.

Усаживаемся в салон и только глядя в зеркало на удаляющееся здание клуба, я начинаю свободно дышать. Олег так и не вышел. Значит, не гнался. Вот и прекрасно. Надеюсь, он вернулся к своей красотке, а у меня будет время собрать вещи и уехать к маме. Хотя среди ночи ее тревожить совершенно не хочется. Она у меня очень нежная и новость о том, что я ухожу от Олега, будет для нее ударом.

Все тело пульсирует жаром несмотря на мокрое ледяное платье, а сердце скоро попросит выходной. Очень хочется плакать от жалости к себе и маленькой Ае, которую я потеряла, но не выходит. Глаза совершенно сухие.

Опускаю стекло, впуская в салон прохладный ночной ветер. Кажется, что это тот самый ветер перемен. Он хоть иногда приносит что-то хорошее?

Всю дорогу чувствую обеспокоенный взгляд Сони, но заговорить она решается только когда мы выходим у нашего подъезда.

– Ай, ты что делать будешь? Может, у меня останешься? Что-то мне тревожно, – она так смущается, будто напрашивается ко мне переночевать, а не предлагает мне помощь.

Мы же совсем чужие люди, практически не знакомы, а она так тепло ко мне относится, что начинает щипать в носу. Я согласно киваю и тянусь обнимать.

– Ну вот и отлично. Не хотела тебя одну оставлять.

Соня идет к себе, а я, оглядываясь как воришка, опасливо открываю двери в уже совсем чужой дом. Коридор освещает только синяя лампочка роутера. Где-то в глубине кухни слышится тихое урчание холодильника. И больше ничего. Пустота и тишина.

Стараюсь все делать очень тихо. Будто боясь спугнуть спокойствие. В чемодан – только самые необходимые вещи. Открываю ящик стола, чтобы взять папку с документами. Под ней почему-то лежит наш свадебный альбом. Не могу себя остановить и тянусь к тяжелой бархатной папке. Сползаю вместе с ней на пол, в уголочек между столом и кроватью.

Яркими кадрами застыли счастливые воспоминания. На каждом фото мы смотрим только друг на друга. Смотрим с такой теплотой и нежностью, что в сердце впиваются острые иглы от контраста с сегодняшним Олегом.

Звук какой-то возни у двери заставляет меня встать, рассыпая веером незакрепленные фотографии веером.

Неужели не успела?

5. Первый

Я замерла. Застыла на одном месте в ожидании бури, будто бы так меня никто не заметит и беда обойдет стороной. Я почти слышала раскаты грома. Они взрывались в ушах так сильно, что я не различала никаких звуков, доносящихся из прихожей. Похолодела кровь в венах, пальцы начали дрожать, я чуть было не выронила альбом. Представила с каким звуком он бы шлепнулся на пол и прижала его к груди, чтоб наверняка не уронить.

Страшно не только оттого с какой стороны Олег себя сегодня показал, но и от контраста перемены.

Он всегда был защитой и опорой. Самым близким мне человеком. После особенно тяжелого дня, от всего мира я пряталась именно в нем. Забиралась на колени, утыкалась носом в ключицу и вдыхала теплый аромат кожи с пряными нотками лимонно-имбирного парфюма. Олег, кажется, все понимал без слов, а мне не хотелось нагружать его мелкими проблемами. Просто наслаждалась близостью и жадно впитывала его тепло. Воспоминания о его нежности сейчас, когда тело переполнено страхом, ощущаются чужеродными.

Сквозь грохот в ушах и мое шумное дыхание прорывается шаркающий звук шагов. Спустя несколько бесконечных секунд ожидания из темного коридора в комнату вплывает белое привидение.

– Ты чего тут так долго? – скрипящий шепот разносится из темноты.

Я недолго раздумываю, а не грохнуться ли мне в обморок, но очень вовремя различаю в лицо Сони. Она надела белую шелковую пижаму с длинным рукавом и выглядит парящим призраком.

– Я заждалась уже, пойдем скорее?

Меня так резко отпускает страх, что я, вскочившая на ноги от испуга, резко плюхаюсь на кровать, все также продолжая сжимать в руках альбом.

– Ай, ты чего? Напугалась, что ли? – она делает шаг ко мне, но спотыкается о десятки разбросанных фото, – Ой! Это… Давай мы это уберем быстренько? Я помогу.

Соня быстро складывает снимки в стопочки. Я тоже отмираю, разжимая побелевшие пальцы на альбоме, и наклоняюсь за снимками. Маленькие карточки, снятые на полароид. Вторых экземпляров таких фото попросту не существует. В этом их уникальность и ценность. На первом снимке, что подбираю, мы с Олегом едим торт. Какая свадьба без приключений? Вот и наша не обошлась.