Невидимый ëж

– Спокойной ночи, мамочка, – прошептал Шон, обнимая большого плюшевого мишку. Виктор выиграл его в тире на прошлогодней ярмарке в Спокане.

– Спокойной ночи, солнышко, – Майя подоткнула одеяло. – Зови нас с папой если что.

Потушив все лампы, кроме маленького настенного светильника-звезды, Майя вышла из детской.

Виктор сидел на диване в гостиной. На коленях лежал пухлый ежедневник, раскрытая страница которого практически полностью переч?ркнута ч?рной ручкой. Что он опять такое задумал?

– Что-то не так, милый? – Майя села рядом с ним.

Виктор вздрогнул, словно забыв, что не один дома, перев?л на не? взгляд. Как только захлопнутый ежедневник оказался на кофейном столике, Майя поняла: им предстоял серь?зный разговор. Один из тех, которые обычно откладывались до последнего. Вот и сейчас муж не торопился. Он провёл ладонью по её щеке, убрал за ухо выбившуюся из косы прядь каштановых волос и улыбнулся.

– Ты у меня такая красавица. До сих пор не верю, что мне так повезло.

– Подлиза, – она засмеялась и положила голову ему на плечо.

– Ага. И волосы персиком пахнут. Шампунь?

– Скажу по-секрету: это бальзам, который ты подарил.

– Ну надо же, – Виктор обнял е? и уткнулся носом в макушку. – Я думал, тот был яблочным.

Майя негромко рассмеялась. Она считала Виктора удивительным, когда они познакомились на фестивале. Почти плакала от счастья, когда он наш?л е? в крошечном Блэквиле, даже переехал сюда. Е? аллергия не давала жить в большом городе, и он согласился на это. И вот Виктор Пайнс – преуспевающий полицейский, кандидат на должность начальника участка, гроза всех местных хулиганов. Вс? это на работе. Дома он удивительным образом переставал замечать любые детали, зачастую мог надеть носки разного цвета и забыть, что включил плиту. Иногда Майя думала, что у не? двое детей, один просто какой-то взрослый.

– Вик, что тебя так волнует?

– Помнишь того мальчика?

– Которого бросили на площади? Конечно. Бедняжка.

– Мы наконец-то выяснили его личность.

– Но?

– Как хорошо ты меня знаешь, – Виктор сильнее прижал е? к себе. – Отец официально отказался от него, а мать считается без вести пропавшей.

– Разве… – Майя замялась. В законах она не очень разбиралась, но кое-что слышала. – Разве на это не нужно несколько месяцев?

– Нет, ты не поняла. Эту Эмилию никто из знакомых не видел уже четыре года.

В гостиной повисла вязкая тишина, даже Коко замерла с игрушечным цыпл?нком в зубах, положила голову на пушистые лапы и смотрела с таким пониманием ситуации, что становилось жутко. Вс?-то она понимала, даже лучше некоторых соседок.

– Милый, только не говори, что…

– Да. Я хочу подарить малышу счастье. Хочу забрать его.

– Виктор, – Майя вывернулась из кокона объятий, посмотрела мужу в глаза, – я вс? понимаю, но нельзя было начать с счастья попроще? С конфет там или игрушки?

– Это уже не счастье, а взятка какая-то. Настоящее счастье – в семье.

– Мы не готовы ко второму реб?нку! Дом, вещи… И как мы скажем Шону?

– Мы справимся, пч?лка. Шон у нас умный мальчик, он пойм?т. Детская большая, если немного передвинуть мебель, туда поместится вторая кровать. Да и скидки у нас неплохие в…

– Виктор, это не то же, что купить игрушку. Реб?нок – серь?зная ответственность, понимаешь?

«И нести эту ответственность, очевидно, прид?тся мне», – мысленно добавила Майя.

– Понимаю, Майя. Поэтому и хотел сначала поговорить с тобой. Просто…

Брошенный игрушечный цыпл?нок пискнул, заставил Виктора и Майю собраться. Коко порылась в ящике и подошла к ним с поводком в зубах.

– Просто вс? это нужно как следует обдумать.

***

Пятилетний Шон, возможно, понимал чуть больше, чем думали родители. Иногда они пытались объяснять такие очевидные вещи. Ещ? и делали это так, будто считали его совсем глупым.

Мама с папой уже много минут сидели в его комнате и пытались объяснить что-то. Пока они только доказали, что взрослые – странные.

Он и так знал, что его любят. Знал из-за игрушек, походов на ярмарки, маминых обнимашек и пирогов с мороженым. Знал, потому что его никогда не заставляли плакать. И о том, что так было не с каждым реб?нком – тоже. Как-то в городе с ярмаркой он видел мальчика, которого с силой тащили за руку мимо магазинчиков. Ему, наверное, было очень больно, раз он плакал, но взрослые почему-то ничего не делали. Он тоже отв?л взгляд вместе со всеми, но иногда вспоминал большие глаза того, другого мальчишки.

Шон знал, что бывало не так, как с его мамой и папой, но совсем не понимал взрослых. Они вроде как пытались сложно объяснить самые простые вещи, простые делали сложными и пытались объяснить уже их. Шон смотрел на них большими круглыми глазами и разрисовывал картинку с человеком-пауком – уже далеко за пределами контура.

– Мам, пап… – Шон наклонил голову. – Что такое?

Они переглянулись. Папа закашлял и спрятал лицо за рукавом рубашки. Мама покачала головой и что-то тихонько сказала. Шон так и не услышал.

– Шон, скажи нам, как бы ты отн?сся к, хм…

– Да, мамочка? К чему?

– К ситуации, если у тебя появится братик.

Недокрашенный Человек-паук сразу забылся. Шон бросил карандаш и тот откатился к середине стола. Вскочив со стула, он схватил маму за руку.

– Мам!!! У тебя в животике уже есть малыш?!

Мама каждый день выводила его на площадку в парке – поиграть с другими детьми, пока она чуть в стороне занималась с Коко. Многие из них заговаривали на очень серь?зные темы: почему так легко рушились пирожные из песка, почему небо голубое, а птицы летали. Но самым интересным был тот, откуда они взялись. Родители каждому говорили что-то сво?. Про цветы, капусту, аиста… Шон искренне верил, что знал гораздо больше всех остальных! Понятно же, что дети выбираются из маминого животика! Вон он какой большой сначала, а потом раз – и малыш! Так было с т?тей по соседству. Правда, Шон не понимал, как дети в животике оказывались… Может вс?-таки аист?..

– Нет, милый. Иногда это происходит по-другому. Папа… В смысле, мы думаем принять в нашу семью одного мальчика…

– Да. Я ведь говорил, что некоторые семьи отличаются от нашей… Правда?

– Ага! А меня вы тоже любить будете? Даже с этим мальчиком?

– Дружище, ну мы же твои родители. Как иначе?

– Тогьда давайте! Он будет жить здесь, да?