Моя мятежница

Иногда мы ссорились. Я обвиняла Алекса в том, что он был с кем-то еще, а он говорил, что мне не хватает уверенности в себе. Но я безумно хотела узнать, был ли у него кто-то на стороне и какая она, ведь мне отчаянно хотелось быть похожей на нее. Мне хотелось чувствовать, что ему все еще достаточно меня, пусть даже я знала, что это больше не так.

Наконец, когда больше не осталось сил выносить его холодное безразличие по отношению ко мне, я вызвала его на прямой разговор. Алекс только вернулся из трехдневной поездки по Среднему Западу. Я приготовила его любимый ужин – стейк и чесночный хлеб.

Мы спокойно сидели за обеденным столом, обсуждая его победу над Кливлендом, но внутри я ужасно нервничала, меня трясло. Я дико переживала от того, что наши отношения подошли к концу, и мне отчаянно хотелось нажать перемотку назад, вернуться к началу, где я была уверена, что Алекс любит меня.

Я начала осторожно, на цыпочках подходя к теме холодности в наших отношениях. Отныне мы скорее походили на соседей по комнате, нежели на любовников, а ведь когда-то я была уверена, что дело движется к помолвке и браку. Теперь же это все казалось далеким как никогда.

Нервничая, Алекс уронил голову на руки. Внутри у меня все оборвалось, когда он отказался смотреть мне в глаза.

– У тебя кто-то есть? – спросила я, слыша, как грохочет в ушах пульс.

– Нет, – прохрипел он.

Это было слабым утешением, поскольку, даже если это было правдой, я чувствовала, как годы любви между нами рушатся, словно замок из песка, атакуемый волнами.

– Поговори со мной, – умоляла я, пока слезы наворачивались на глаза.

Он встал из-за стола и начал расхаживать взад-вперед.

– Мне просто нужно пространство, Иден.

«Пространство? От меня?»

Слова казались мне чуждыми. Я любила Алекса больше всего на свете и хотела все свое свободное время проводить рядом с ним. У нас было более чем достаточно пространства, когда он уезжал на игры. На самом деле даже слишком много. Я ужасно скучала по нему в ночи, когда его не было дома.

Но я ничего не могла поделать, просто сидела и слушала, как Алекс, расхаживая туда-сюда, болтает о том, как же он страдает, ведь будучи таким молодым не может спать, с кем захочет. Он говорил о том, что товарищи по команде не пригласили его на мальчишник, поскольку считают его кем-то вроде старого женатика.

Его слова кинжалами вонзались мне в грудь. Сердце ныло, дышать стало трудно. Я зацепилась за слова «молодой», «одинокий» и что-то о том, что у нас «все слишком серьезно».

Я вспомнила о его репутации кобеля в колледже, о том, что он считался парнем, который не хочет постоянных отношений. Почему я тогда не прислушалась к этим разговорам? Не была более осторожна? Настолько, чтобы не отдать ему свое сердце.

Всхлипнув, я спросила:

– Ты хоть когда-то любил меня?

Спокойный, как всегда, Алекс посмотрел мне в глаза.

– Мне жаль. – А затем он выкатил свой все еще не разобранный чемодан через парадную дверь и ушел.

Я сложила оставшиеся после нашего ужина тарелки в раковину, налила себе рюмку водки и выпила неразбавленной. На вкус она была ужасна и обожгла мне горло, но я была рада этой горечи.

Разве не это я заслужила? Чувствовать себя ужасно? Я была такой глупой, и теперь чувствовала себя разбитой. Я свернулась калачиком на диване и проплакала два дня.

* * *

Мои мысли прерывают крики на льду.

Это Алекс и Прайс Сент-Джеймс, известный весельчак в команде. Но сегодня он не смеется. Нахмурившись, парень с отвращением бросает клюшку на лед.

Ну вот и оно.

Я делаю вдох. Сейчас не время вспоминать о моем разрыве. Во всяком случае, мне не хочется вновь переживать болезненные воспоминания последних недель.

– Ладно, на сегодня хватит. Идите в душ, ребята, – кричит Уайлдер, снимая свою ярко-зеленую кепку «Титанов» и проводя рукой по потным каштановым волосам. Когда он поворачивается ко мне, в его глазах читается чистое отчаяние.

– Что ж, это было жестко, – говорит он с тяжелым вздохом. – Они чертовски неуклюжие.

Я достаточно часто была на командных встречах с тренерами, чтобы у меня сложились с ними достойные отношения, особенно с Уайлдером. Как и я, год назад он получил свою долю неприятностей, когда стал самым молодым тренером за последние десятилетия. И хотя мне неприятно основывать наши профессиональные отношения на том факте, что мы оба подверглись нападкам со стороны спортивных фанатов Бостона, я должна завоевывать союзников любыми средствами.

– Они все портят, – бормочет он, глядя на лед. – У нас много талантов, но сейчас они растрачиваются впустую.

Я киваю, наблюдая, как игроки исчезают в тоннеле, ведущем в раздевалку, уходя за пределы слышимости.

– Проблемы доставляет кто-то конкретный?

– Не-а, просто вся команда, – ворчит он. – Я знаю, тебе будет неприятно слышать это, но они не приняли твою кандидатуру в качестве владелицы команды.

Я плотно сжимаю губы, отступая и скрещивая руки на груди.

– Понимаю.

Я пытаюсь притвориться, будто меня не трогают эти слова, но, черт возьми, это не так. Я-то думала, что моя собственная команда не будет похожа на тех придурковатых репортеров, которые подвергают сомнению каждый мой шаг. Я люблю эту команду, но, кажется, в обе стороны это не работает.

– Но дело не только в тебе, – говорит тренер. – Но и в Брауне. Они еще не приняли его как часть команды. И, ну… – Он указывает на лед и медленно качает головой. – Ты сама видела, как все идет. И все же он неостановим. Если они как-то сработаются с ним, Браун станет идеальным дополнением к команде. Сейчас он рассеян. На взводе. Но я знаю, как только он оправится, команда, скорее всего, поддержит его. Тут хоккейные блоги не ошибаются.

Мой желудок выворачивается наизнанку, когда я слышу о блогах.

Это правда, Алекс Браун стал темой всех спортивных подкастов и фан-сайтов с тех пор, как несколько недель назад мы подписали с ним контракт. Я не могу пролистать свою ленту в Твиттере без того, чтобы не увидеть фото новенького центрового Бостона, шестифутового бога, с которым город связывает свои надежды и мечты. Если я злодейка, то он – вот-вот станет героем.

Как будто видеть своего бывшего везде, куда ни посмотришь, недостаточно, мне еще приходится постоянно видеть свое лицо рядом с его. Несмотря на наш разрыв, мы все еще остаемся горячей темой.

У каждого есть мнение, и все мнения одинаковы: если Браун и не стал спасителем команды в этом году, то исключительно из-за меня.

Но я сомневаюсь, что это станет проблемой. Если я и узнала что-то об Алексе за годы, проведенные с ним вместе, так это то, что хоккей всегда был его первой любовью. Он спортсмен до мозга костей, боец, и ничто не сможет встать между ним и игрой. Даже наш разрыв или переход в новую команду, которая еще не вполне приняла его.

Тренер Уайлдер прав – Алекса невозможно остановить, и он добьется своего так или иначе. Я только надеюсь, ради нашей команды, что сближение произойдет скорее раньше, чем позже.

– Может, им стоит услышать это от тебя. – Тренер переминается с ноги на ногу, теперь глядя на меня. Когда я открываю рот, но не отвечаю, он кивает в сторону раздевалки. – У них есть свои сомнения на твой счет. Но, думаю, как только они узнают тебя и поймут, что ты серьезна, сразу возьмутся за дело.

Я выпрямляюсь, убирая выбившуюся светлую прядь обратно в низкий пучок, и разглаживаю пиджак. Когда меня назвали владельцем, я разослала электронные письма персоналу и всей команде, представилась и дала понять, что готова к отличному сезону.

Но, возможно, он прав. Может быть, стоит представиться лично. Показать, что я серьезно настроена, пусть даже и не планировала давать сегодня речь.

– Я в игре, если вы считаете, что это поможет, тренер Уайлдер.

– Прошу, зови меня Уайлд. Все так зовут.

– Ладно, Уайлд, – говорю я. – Веди.