Терато

– Почему ты спрашиваешь? Я не думала об этом.

– Как? Ты вообще получаешь удовольствие от жизни? Чувствуешь, что ты полезна?

– Какую именно полезность ты имеешь в виду?

Лана не смогла скрыть улыбки, ей нравился максималистический настрой юного знакомого. Он явно был умнее сверстников.

– Полезность обществу в целом. Ведь жизнь без цели это не жизнь.

– Да? Для жадной выгоды? – поддела молодого человека Лана.

– Нет, конечно. Так поступают только подонки, разрушающие мир.

– Значит все люди, – Лана вздохнула. Она давно разочаровалась в людях.

Их кофе уже остыл за разговором, как и внутреннее возмущение. Девушка успела забыть про идиотский розыгрыш и не злилась на Иво. Судя по его пылким убеждениям, он не простой парень. Даже во взгляде Иво уже присутствовало что-то серьёзное, мужское. Ох уж эти молодые люди, думающие, что весь мир открыт для них и их идей. Эти грёзы, сны властителей…

Лана умилилась от этих мыслей. Как бы там ни было, они встретились не зря.

Тёплый ветерок принёс запах тёплых листьев. Лана заметила за соседним столиком двух девушек, что без устали перешёптывались, то и дело поглядывая на Иво. Лана последовала их примеру. До сих пор она была так увлечена их живым общением, что даже не обратила внимания на внешние черты юноши. А Иво тем временем был занят поеданием сырной булочки, ел он, как все парни его возраста, быстро, так, будто в последний раз. Иво заметил её взгляд и проговорил с набитым ртом:

– Извини, что не так возвышен в этот момент.

Лана отвела глаза. Ей стало неловко. Но как она ни старалась не смотреть на Иво, у неё не получалось. У него были удивительные глаза, окаймлённые розовым, видимо от недосыпа, с длинным ворохом белёсых ресниц, они были глубоко голубыми. Тихий океан, плещущийся в радужной оболочке. Лана никогда не видела таких глаз. Да, осень всегда приносила ей что-то дивное. Вообще, Иво был разительно красив. Остро очерченные скулы на овальном лице, аккуратный прямой нос с широкими ноздрями, густые, немного кустистые брови, оттеняющие глаза, смотрящие немного исподлобья, и пухловатые губы бледного оттенка, как и цвет кожи Иво.

Симпатичный парень, к слову, начавший стремительно превращаться в молодого мужчину. Иво выглядел весьма зрело. Даже имел проблески щетины.

Что побудило его ввязаться в сомнительные знакомства? Всё ради шутки? В его облике угадывалась нотка озорства, хитринки. В маниакальной складке между бровей или густой копне небрежно взъерошенных русых волос. Которые были не менее запоминающимися: коротко стриженные по бокам у висков, цветом ближе к пепельному, и длинные на макушке, стоящие дыбом. Молодому человеку была к лицу такая искусственно созданная растрёпанность.

Лана сама не заметила, как у неё перехватило дыхание и она засмотрелась на Иво в упор.

– Что-то не так? – молодой человек нисколько не смутился и подмигнул.

Лана потупилась. Внезапно ей захотелось запустить руки в волосы Иво. Отгоняя странные мысли, Лана покраснела и стремительно направилась заказать кофе. Видимо сегодня она проведёт ещё одну бессонную ночь – это была третья по счету доза кофе. Стоя у барной стойки, она снова стала исподтишка разглядывать Иво. Девушка ничего не могла с собой поделать. Что-то ныло в груди и заставляло неотрывно следить за молодым человеком. Наверное, стоит навсегда отказаться от этой дружбы. Убить её в зародыше. Но пока…

Иво был одет в свободный чёрный свитер и светло-голубые джинсы, но не составляло труда понять, что он в хорошей физической форме. Закатанные рукава свитера демонстрировали жилистые руки, создавалось впечатление, что парень много времени посвящал физической нагрузке. Невысокий рост компенсировали коренастость и поджарость.

Лана с трудом отвернулась от своего нового знакомого, чтобы ответить на вопрос бармена, который интересовался, не желает ли она сливок в кофе. Но вместо ответа девушка протараторила, что встретилась с давним другом. Бариста странно покосился и никак не прокомментировал её несвязную речь.

На этом Лана решила, что пора заканчивать эту нелепую встречу. Но по мере того, как она приближалась к Иво, её решимость с каждым шагом пропадала, и наконец, подойдя к столику, девушка молча заняла своё прежнее место.

– Это твой знакомый? – Иво кивнул в сторону прилавка.

– Ну да. Я же часто бываю тут на выходных.

– Одна?

– С ноутбуком.

– Ничего, теперь будем вместе наслаждаться свежим воздухом и ароматом кофе.

– Думаю, что это невозможно.

– Что это значит? Ты больше не придёшь на встречу со мной? Я могу извиниться ещё сто раз, глупо получилось. Я сам не знаю, почему так поступил. Знаешь, иногда взбодриться, попасть в нестандартную ситуацию полезно.

– Я оценила, что ты большой любитель шуток.

– А у тебя нет чувства юмора.

– В следующий раз буду более избирательна. Хорошо, что ты не прикинулся серийным убийцей.

– Хорошая идея. Это было бы забавно, – Иво состроил смешную гримасу. – Тем не менее, мне пора идти. Вечер занимательного доклада по философии ждёт. Учёба только началась, а нас уже взяли приступом.

– Ну, тогда удачи и до свидания, – с трудом прошептала Лана, с ужасом и недоумением понимая, что не хочет отпускать Иво так скоро.

Иво пожал ей руку, и новоиспечённые друзья разошлись в разные стороны, словно и не были знакомы, оставив недопитый кофе исходить причудливым паром в керамических кружках.

Глава II. Размышлений час

Лана задумчиво накручивала тёмно-рыжий локон волос на палец. Воздух из открытого окна приносил до боли знакомые ароматы. Запахи мокрых листьев и почек, сырой земли, увядающей природы. Девушка находила в осени что-то особенно интимное, ностальгическое. В эту разноцветную пору, пышущую палитрой красок, разбавленных золотом и таким воодушевляющим запахом, не передаваемым никакими словами, она чувствовала какое-то исключительное вдохновение.

Лана подозревала, что это связано с маленькой цикличной смертью всего вокруг. Только самой природе удалось обмануть смерть. Из года в год наблюдая это затейливое перерождение флоры, кажется, что и в жизни придёт место чему-то новому.

Эти странные порывы терзали тело молодой девушки, и она никак не могла понять причину своего состояния. С чем связано это неугасимое возбуждение? Никакие воспоминания ни детства, ни юности не ассоциировались с этим временем ранней осени. Лану буквально подбрасывало от внутреннего адреналина, но всё же приятное покалывание по всему телу не могло не нравиться.

Девушка ни в чём не могла найти покоя, стараясь занять себя домашними делами.

В конец лишившись сил, Лана решила, что не позволит этому продолжаться, пока она окончательно не рассталась с рассудком, и, поспешно собравшись, направилась в парк, где расположилось её любимое кафе «Розовая веранда». Летом и ранней осенью часть столиков выносили из помещения под расписные винтажные зонтики и можно было беспрепятственно наслаждаться свежим воздухом и кофе. Когда Лана понимала, что не отделается от всепоглощающего одиночества, она приходила сюда. А она как никто другой чувствовала одиночество. Лана знала о нём буквально всё! Это было её привычное состояние. При первом взгляде на неё другие люди не могли понять её тайну. Да, казалось, что Лана хранит какой-то секрет. Девушка-квест. Но вся эта тайна замыкалась томной тоской. Поэтому при более затяжном знакомстве Лана становилась ещё более замкнутой, чувствуя себя совершенно пустой для задушевных разговоров. Люди отстранялись от неё, находя Лану странной и скучной. Она никогда никому не открывалась. Временами страдая из-за этого, но это происходило сентиментальными наплывами, поэтому большую часть жизни девушка пребывала в комфорте. Один на один со своей тайной, хоть и не зная о её существовании.

Парк был прекрасен в своём увядающем великолепии, словно отражая жизнь Ланы. Она была знакома со смертью благодаря отцу. Он не воспитывал Лану и её старшую сестру, бросив мать с двумя маленькими детьми, но когда к нему пришёл рак, не нашлось никого, кроме Ланы, которой на тот момент едва стукнуло семнадцать, чтобы ухаживать за ним. Она самоотверженно пришла на помощь, не требуя отдачи.

Лана и заметить не успела, как отец сгорел. В последние дни жизни Лана позволила ему пить спиртное и курить, что он, несомненно, любил. Отец принял болезнь и не сопротивлялся своему уходу. Лана согласилась с его решением и смирилась. Она была счастлива хотя бы тому, что смогла проводить отца в последний путь должным образом, хоть вся её семья отказалась от него, а он от них. Последними его словами был монолог о том, что он был дураком, бросив дочерей – единственное, что у него получилось сделать идеальным. И хоть они и были чужими друг для друга, Лану изрядно покоробили его слова.

Она была совсем одна, хоть и имела мать и сестру, молодая и амбициозная, но совершенно обескураженная и потерянная. Лана всё чаще хотела поселиться в мыслях, потеряться средь грёз. Она сочинила такую вселенную, что окружающая реальность стала казаться поблёкшей фантазией. Всю юность она провела в сладком забвении своего выдуманного мира. Но это не могло длиться долго. Девушке пришлось мириться с земным существованием, обыденностью.

Лана сама не понимала, от чего страдает. Её прошлое было таким прозрачным и блёклым, что вспомнить о нём не представлялось возможным. Да и нужно ли помнить о череде бесконечно повторяющихся дней? Конечно, были моменты, которые скорее можно назвать тёмными пятнами, и вспоминать о них совершенно не хотелось.

Лана задавалась глупым вопросом о своём месте в мире, да что там, хотя бы в своей жизни, хотя она рьяно отрицала это. Словно бабочка-однодневка, жила мгновением. Её жизнь была настолько бесцельна, что девушка отчаялась понять вообще смысл всего сущего. Всё не то, чем кажется. Она просто дошла до того, что жизнь подавила и её нельзя понять. И Лана просто существовала, пять дней в неделю отдавая работе. Она поняла, что этот мир большой обман, который придумали люди, чтобы не сойти с ума. Каждый день думая о том, что работа, которую она выполняет, совершенно никчёмная, а бумажки, которые выдают ей в кассе, совершенно не стоят затраченного времени.

Все эти законы, правила… блажь! С приходом зрелости начинается понимание того, все твои мечты – навязчивая игра воображения. Твой социальный статус всё предопределил. То, где ты родился и рос, никогда не оставит тебя, выжженным клеймом оно будет гореть в сердце до самой смерти. Чудес не бывает, по крайней мере в этом мире. В воображении Ланы было гораздо интереснее, но она дала себе обещание, что попробует пожить как все – за вуалью от неизбежного.

В этом Лане посодействовал поход к психиатру и таблетки, выписанные им. Конечно, было бы проще адаптироваться, если бы у Ланы были друзья, единомышленники. Но, увы, жизнь и это переиграла, предоставив Лане самой бороться со своими внутренними проблемами. С самого детства она была социально неловкой. Это словосочетание стало её жизненным кредо. Назойливой мыслью.

Оторвавшись от механического помешивания уже остывшего кофе, Лана изучающе посмотрела на свою синеватую руку, испещрённую прожилками вен. Только закончилось жаркое лето, а Лана выглядела как узник, долго находящийся в темноте. Лана подумала, что неплохо было бы съездить к морю. Казалось, она любила морскую гладь, такую невозмутимую. Ей хотелось расслабиться в лучах палящего солнца, ведь в душе царил такой холод. Лана закрыла глаза и представила колеблющиеся волны, шум листьев над головой превратился в шум прибоя. Лана вытянулась в кресле, жадно глотая воздух, лёгкий морской бриз принёс аромат соли и водорослей. Но истошный детский вопль вырвал девушку из сладких грёз.

Лана подняла взгляд на молодую мать, что с силой тащила ребёнка подальше от киоска с мороженым. Её лицо светилось исключительной ненавистью. Ну и достанется же ребёнку, когда они останутся наедине. Яркий пример человеческой напускной самоотверженности.

Всё это как программа тлена. Эти люди, мельтешащие назойливым роем в глазах. Лану замутило, и она включила ноутбук, что принесла с собой. Внезапно ей захотелось проверить почту.