Терато

Девушка непонимающе заморгала от такой быстрой смены темы разговора, а Иво, подкатав джинсы, размашистым жестом бросил свою футболку на колени Ланы и направился к воде. Лана оцепенела, не зная, что делать, от футболки пахло свежестью и… мёдом. Она аккуратно сложила футболку рядом с кроссовками парня, перед этим незаметно принюхавшись к мягкой ткани, и, сняв с себя туфли, встала у кромки воды, чтобы помочить ноги и получше рассмотреть Иво. Было ясно, что он сделал это специально, продемонстрировать плоды своих занятий спортом, а может, ей просто хотелось так думать в оправдание своих мыслей и влечений.

Иво шумно умылся и, поднеся руку к глазам, закрываясь от солнца, посмотрел на Лану вполоборота. Джинсы его потемнели от влаги, мокрые пряди волос прилипли ко лбу, с некоторых змейками стекали струйки воды. Сухие же волосы на макушке переливались от тёмно-каштанового до пшенично-бархатного. Капли воды, будто осколки хрусталя, покрывали его торс, сверкая на коже. У Иво было рельефное тело, подтянутый живот, задорно выглядывающие из-под слегка спущенных джинсов линии бёдер. Каждое его движение сопровождалось затейливой игрой мышц.

У Ланы перехватило дыхание, и она не могла отвести глаз от парня. Но лучше бы она просто смотрела.

Глаза Иво игриво горели. Он стал двигаться по направлению к Лане, девушка подумала, что он намерен выйти из воды, и, отвернувшись, хотела последовать его примеру. Но тут её спину и ноги окатило потоком брызг. Всплески воды сопровождались смехом Иво, причём в его веселье проглядывались нотки ехидства, что совершенно не понравилось девушке, как и ситуация в целом.

Лана повернулась к парню, готовая искренне возмутиться, но тут же оказалась мокрой с ног до головы. Иво хотел, чтобы она ответила ему тем же, но девушка совсем не поняла игры и, со злостью схватив парня за плечи, толкнула в воду. Но как Лана не старалась, побороть Иво у неё не вышло, и он потянул девушку за собой. Они вместе шумно упали в воду. Иво до последнего держал её запястья, оставив на них красные следы от пальцев. Платье Ланы вздулось, словно спасательный круг, а потом ушло под воду.

Так они, молча, посидели в воде прямо в одежде, как две лягушки. Иво уже не смеялся. А Лана вне себя от ярости заторопилась выйти на берег. Парень смерил её внимательным взглядом и сказал вслед:

– Это просто недоразумение.

Платье прилипло к телу, теперь полностью облегая её фигуру, отчего Лане было некомфортно. Она, чуть не плача, села на покрывало, стараясь подавить всхлипы. Такого поступка она точно не ожидала. Но с другой стороны, чего она хотела от парня, которого она совсем не знала? Кажется, такой униженной девушка себя никогда не чувствовала, даже если вспомнить и собрать воедино все издёвки матери, сестры и коллег.

На плечи Ланы легло тёплое махровое полотенце. Иво сел напротив на корточки и стал растирать её плечи.

–Ну не обижайся, будто я тебя ударил. Это была простая игра. Да, грубовато получилось, не спорю, но это всего лишь мокрое платье. А вот джинсы, к твоему сведению, будут сохнуть целую вечность!

Лана не смогла сдержать улыбку. Но тут заметив, что Иво снял с себя штаны, быстро отвернулась.

– Ты бы тоже положила платье на камень, я не буду смотреть.

– Нет, вот раздеваться я точно не буду.

– Чёрт, весь план провалился! – парень с напускной досадой покачал головой. – Как скажешь, но вытрись хорошо, чтобы не замёрзнуть.

Иво повернул Лану лицом к себе, аккуратно взяв за подбородок. Он долго смотрел на неё, отчего Лана подумала, что сейчас утонет в его взгляде, казалось, он затрагивал все рецепторы её тела, проникал под кожу. Девушка осознала, что просто не может долго злиться на Иво. Но те чувства, что заменяли злобу, пугали ещё больше. Она понимала, что это абсолютно не правильно, но ничего не могла с собой сделать.

Иво прервал её внутренний порыв, отчего Лана непроизвольно вздрогнула:

– Буду иметь в виду, что ты ранимая недотрога.

– Я просто не поняла тебя. – Девушка едва могла говорить.

– Ещё и без чувства юмора.

– Теперь ты точно посчитаешь меня чокнутой.

– А ты меня? – Иво проигнорировал паузу. – Всё-таки как тяжело с девушкой, будь я с другом, это не вызвало бы никакой проблемы.

Последняя фраза была сказана Иво как-то зло, с тёмным сарказмом. Лана окончательно удостоверилась, что разочаровала его своим поведением. Вечно она ведёт себя неправильно.

Девушка молча направилась к машине, где оставила свою сумку. Посмотревшись в зеркало, она пришла в ужас и стала поправлять размазавшийся макияж и прилизанные волосы.

– Ну вот, ты доволен? Теперь я похожа на мокрую курицу!

– Скажи ещё, что ты уродина. Вот девушки всегда недовольны своей внешностью, ищут какие-то невидимые изъяны. Зато теперь ты естественная.

Лана стеснялась смотреть на парня в нижнем белье, и Иво учтиво повязал полотенце на бёдрах. Он принял горизонтальное положение и похлопал рукой рядом с собой, призывая Лану сделать то же самое.

– Вот взгляни на себя, разве можно сказать, что ты женщина? – Иво осёкся и быстро поправился, выставив ладони вперёд в останавливающем жесте. – Нет-нет! Не делай поспешных выводов и дослушай! Теперь мы всё будем уточнять! Когда я увидел тебя, подумал, что ты соврала о возрасте. Тебе с натяжкой дашь двадцать пять. Кто может похвастаться тем же? Так что по поводу недостатков твоей внешности не хочу ничего слышать! Ты в любом виде красивая.

Лана зарумянилась. Но она действительно знала, что выглядит молодо, имея очень маленький рост, худощавое телосложение и длинные рыжие волосы. Веснушки на носу и плечах также не прибавляли возраста, хоть девушка их и не любила. Время неумолимо шло, а тело отказывалось стареть, продлевая возможность наверстать упущенные ощущения молодости. Да и особой мудростью Лана никогда не отличалась.

– Давай говорить всем, что мы студенты философского факультета. Мечтатели.

Лана улыбнулась и закрыла глаза, представив такую действительность по-настоящему. Её облику бы подошли бархатный берет на медной копне волос, а в руках пачка книг Альбера Камю[1 - Альбер Камю – французский философ, автор многочисленных книг и мемуаров. Самые популярные егопроизведения: «Чума» и «Посторонний».] для предстоящей лекции.

Пригревшись под лучами почти летнего солнца, она почувствовала находящую волну сна и, забыв обо всем, абсолютно счастливая провалилась в дрёму.

Глава V. Настырный и грязный

Лана, в который раз приподняла рукав лёгкого осеннего тренча, обнажая наручные часы и бросив беглый взгляд на циферблат, совершенно не запомнила, который час, но Иво точно опаздывал.

«Он не придёт!»

Лана поймала себя на мысли, что всегда ждёт парня как в последний раз. Она уныло облокотилась о фонарный столб, но, не простояв и минуты, принялась ходить из стороны в сторону.

Осень сегодня была особенно прекрасна. Весь день лил дождь, тротуары и улочки скользили от мокрых листьев, чей запах густился в воздухе. Город начинал мерцать вечерними огнями. Асфальт лоснился от влаги и света.

Лана пребывала в озабоченности, вызванной не то погодой, не то непредсказуемостью её характера. Она была постоянно занята размышлениями, отчего никогда не расслаблялась. Ещё и Нина Степановна не давала ей покоя, крайне недовольная тем, что Лана стала часто отсутствовать по выходным. Девушка жалела мать, понимая, что та никому не нужна и целыми днями сидит одна, но ведь и ей нужно было устраивать свою жизнь. Поддавшись сочувственности, Лана всё же хотела перенести встречу с Иво на следующую неделю и уделить внимание матери, но, вернувшись с работы днём ранее, обнаружила то, от чего просто опешила на несколько секунд, а потом твёрдо решила, что мать нужно заново приучать к самостоятельности.

Недаром говорят, что чем старше пожилой человек, тем больше он начинает походить на младенца. Чтобы насолить Лане, мать испражнилась прямо посреди своей комнаты. И без того спёртый воздух в никогда не проветриваемом помещении за целый день наполнился такой отвратительной вонью, что Лана чуть не добавила к фекалиям содержимое своего желудка. Убрав столь экзотический «подарок», она была так зла и расстроена, что не хотела даже говорить с Ниной Степановной. Но винить было некого, девушка сама разбаловала её, придётся самой и ставить на место. Всю жизнь Лана была кроткой овцой и теперь абсолютно не понимала, откуда в ней взялись силы сопротивляться.