Мистика

Ее желание изучать именно историю можно было объяснить, как желание отвлечься от настоящего мира и побывать в ином. Желание ощутить все события одного конкретного времени на себе, создать свою жизнь в другом месте где-то далеко, возможно помогало Мэри абстрагироваться от суровых условий современного мира. В колледже она не очень хорошо сошлась с людьми, а точнее с ними она чувствовала себя не так, как ей бы хотелось. Ей хотелось общаться с кем-то на интересные ей исторические и философские темы, все же, с кем она училась, думали только об отдыхе и развлечениях. Искания Мэри никто не разделял, всех этих скучных тем им хватало и на занятиях. Она же не любила пустых разговоров, и когда чувствовала, что с ее собеседником назревает именно такой, то легче ей было отмолчаться. В основном она и была молчалива и замкнута.

Кроме чтения книг и переводов текстов, любимым занятием Мэри было проводить время где-то внутри себя, в своих мыслях и мечтах. Мечтала видеть себя не такой, какой она себе казалась. Она, будучи зеленоглазой, коротко стриженой блондинкой с маленькими пухлыми губами, казалась себе излишне скромной, наивной, доверчивой. Представляла же она себя гордой кровавой брюнеткой с яркими голубыми глазами, хладнокровной, решительной, самоуверенной, с твердым характером, часто безэмоциональной. Мэри даже фамилию для своего виртуального образа взяла производной от своей, Блади. Кровавая Мэри, она думала, что так было бы гораздо эффектнее, звучало бы как вызов чему-то, было бы чем-то особенным, выходящим за рамки.

Часто, будучи поглощена своими мыслями, Мэри проигрывала ситуации, недавно происходившие с ней в реальной жизни, уже в желаемом виде и желаемом образе. Чаще всего это были случаи из колледжа. В своих представлениях Мэри общалась с кем-то, и всем было интересно с ней, никто не считал ее скучной, все поддерживали с ней диалог и даже сами предлагали ей дружбу. В некоторых ситуациях Мэри даже оказывалась известной личностью, и люди просили ее совета или восхищались ей. Потом, возвращаясь к своей настоящей реальности, Мэри Флади понимала, что все ее мысли – это иллюзии, а не правда. Так она снова становилась молчаливой и замкнутой собой.

Сегодня, находясь в колледже, было две ситуации, которые Мэри собиралась проиграть в своей голове по-новому, когда вернется домой. Во-первых, на перерыве между парами к ней подошел парень, который давно нравился Мэри, и спросил:

– Почему ты ни с кем не общаешься?

Мэри так сильно замялась, что не нашла ничего лучше, чем просто промолчать. Это и правда у нее всегда получалось лучше всего. Мэри очень сильно расстроилась из-за этого. Но что ей было делать, она знала, что таков ее характер, точнее, его отсутствие. Потом она уже думала, почему он задал ей такой вопрос, неужели он замечал ее и раньше. Но Мэри быстро выкинула это из своей головы, решив, что такого быть никак не может, какое ему до нее дело, когда вокруг столько интересных девушек.

Во-вторых, Мэри сегодня заметила весьма занятную книгу в руках у одной из девушек из неформальной тусовки. Та девушка была яркой и независимой, с синими волосами, ее увлечение подобной литературой показалось странным для Мэри, ведь у нее уже очень глубоко укрепилось мнение, что крутая молодежь серьезными вещами в жизни не увлечена. Мэри помнила, конечно, и то время, когда эта девушка еще не шла на поводу у современной моды и была обычным подростком. Помнила, что когда-то они даже хорошо общались, и та девушка была вполне добродушной и отзывчивой. Сейчас же она казалась неприступной. Мэри смотрела на нее и ее друзей, завидуя им. Ей хотелось бы стать одной из них. Она искала случая и раньше снова заговорить с этой девушкой, но сегодня повод явно был, ведь книга в руках у той девушки казалась для Мэри очень интересной, потому была бы тема для разговора.

Опять же в перерыве между парами, настал момент, когда та девушка осталась без тени своей компании, и Мэри могла спокойно подойти к ней. Вся компания пошла на обед., а девушка осталась читать, сидя на скамейке в парке колледжа. Мэри тоже пошла прогуляться, приближаясь все ближе к своей цели. Девушка сидела, уткнувшись в книгу, Мэри подошла к ней и тихим, слегка зажатым голосом сказала:

– Привет.

Синеволосая девушка подняла глаза на Мэри:

– Что? Ты что-то сказала?

Мэри поняла, что девушка и не услышала ее, и, что самое обидное, даже не узнала ее. Потому, опять она решила отмолчаться и поспешила в корпус.

После окончания учебного дня, Мэри, как и всегда, спешила домой, несмотря на то, что другие ребята расходились со своими компаниями по каким-то неизвестным для Мэри делам. Она же всегда уходила одна, и всегда домой, потому что Мэри никто никогда никуда не звал.

Дом, в котором жила Мэри, располагался на солнечной стороне F-Street, родители специально выбирали самый светлый дом, потому что в детстве Мэри очень боялась темноты и теней. Поэтому ей выделили самую светлую комнату в доме. Старшая сестра Мэри, Элис, не завидовала ей по этому поводу. Наоборот, Элис были непонятны страхи сестры, она сама всегда любила темноту, предпочитала мрак свету, слушала соответствующую темноте музыку. Ей была чужда замкнутость, чопорность и консервативность лондонцев, Элис всегда была открыта для людей, любила высказывать напрямую свои мысли. Потому она мечтала когда-нибудь создать новый мир, где люди были бы во всем свободны и не похожи на лондонцев, и остаться жить там. Она была открыта всему новому, открыта всему миру. Элис казалась бесстрашна, не прочь была искать какие-то загадки и сокровища мира, была готова к любым приключениям. Со своими друзьями она постоянно организовывала необычные движения, с лозунгами, с какими-то призывами. Одно из последних записали в виде стиха:

«Незримою, необъятною, первозданною точною силою

Поделится голубой экран неба и воды на миры:

Один будет чист, первозданен, глубок, как та сила

Другой, первому обратен, зачернен, прост, громаден и одинок

Какой мир из двух выберешь ТЫ?».

До того, как Мэри поступила в колледж, она мучилась своими страхами: каждую ночь к ней подступала новая волна, она не могла заснуть, не могла понять и чего боится. Как объяснял ей психиатр, темнота пугает Мэри тем, что она боится потерять действительность, вследствие того, что темнота скрывает предметы. Потому, для того, чтобы исключить страх темноты, Мэри нужно было определить в действительности свое место и тем самым закрепиться в ней, и тогда потеря будет невозможна, и страх пропадет. С тех пор Мэри стала заниматься только тем, что ей интересно. Так, в ее жизни появился исторический колледж и уходы от реальности в мечты и фантазии.

Позже, после поступления, ночные страхи Мэри вернулись, но уже в другой форме, в виде снов, только в этих снах она страха не испытывала. Мэри просматривала каждое из своих сновидений и даже заинтересовывалась происходящим там. В жизни тихая и спокойная, во сне она оказывалась деятельной и бесшабашной, такой, какой она и мечтала быть. Придуманный образ Мэри проник в ее сны. Потому, каждый раз, приходя из колледжа домой, она мечтала не только проиграть не состоявшиеся идеально ситуации в реальности, но и о том, чтобы поскорее заснуть, чтобы встретиться с другой собой во сне.

Было время, когда Мэри вместе с Элис ходила на какие-то вечеринки, но всегда понимала, что это не для нее настоящей, она может ходить в такие места только в своих представлениях, мечтах и сновидениях. Ей же самой нужно что-то тайное, скрытое от глаз других. Замкнутость Мэри казалась настораживающей, ее снова направляли к психиатру, но там она не слышала никаких новых для себя объяснений. Она сделала свой вывод, сделала это решительно, как никогда до этого не делала, и окончательно: «Это мой страх, он не принадлежит больше никому. Он живой и живет со мной. Ваши пустые объяснения и обещания избавить меня от него ничего не принесут, потому что он нужен мне, я сама позволяю ему жить». С тех пор больше никто не беспокоил Мэри этим вопросом. Она стала сама заниматься своим страхом и всеми своими мыслями. Позже она стала записывать все свои приключения: ментальные и в сновидениях, в результате набралась целая тетрадь, и считала себя настоящей Мэри именно в своих записях, а не там, где она пребывала реально.

Вот и сегодня Мэри Флади знала, что то, что она придумывала в течение дня и собиралась проигрывать вечером, все будет записано, а потом она снова погрузится в сон и попадет в тот любимый ею мир, где она снова будет значимой персоной по имени Мэри Блади.

Глава VI. Мечта Лойзилоя

Мэри никогда не видела такой цветовой гаммы, и не могла описать ее даже известными аналогичными эпитетами. Она спросила у Фокса, не скрывая чувства восторга:

– Как называется это место?

К ним с Фоксом подошел старик маленького роста, он ответил на вопрос Мэри:

– Зависит от того, как ты хочешь, чтобы оно называлось.

– То есть? – разочарованно спросила Мэри. Она никогда не любила фиктивные вещи, то есть те вещи, суть и назначение которых не изменялись, если на них что-то влияло.

– У него нет названия, так как полностью оно еще не изведано, – спокойно ответил старик. – Имена привычно присваивать по свойствам, свойства же этого места можно задавать только ассоциативно с чем-то привычным. Например, ты можешь сказать, что оно похоже на лес или на город.

Совершенно точно в этом месте находится большая библиотека, ты можешь брать книги, какие пожелаешь и оставлять у себя на любой срок.

– И никто не узнает об этом? – Мэри удивилась столь доверительному отношению.

– Нет. Вернешь, когда посчитаешь нужным.

Старик выглядел самодостаточным, потому, то, что он предложил, не казалось актом щедрости для вновь прибывших гостей.

Они шли втроем по необычному городу-лесу. Обстановка умиротворяла их.

– Я до сих пор не знаю вашего имени, – обратилась Мэри к старику.

– Имени? У меня его нет, – тут он рассеяно пожал плечами. – Тебя это, наверное, удивляет?

– Раньше я с таким не сталкивалась, – слегка улыбаясь, сказала она. – Меня зовут Мэри

– Тебе повезло, – он улыбнулся ей в ответ. – А мне не так, у меня нет имени, но ты можешь обращаться ко мне Олиз.

Олиз не выглядел расстроенным из-за отсутствия имени. Казалось, что он вообще не испытывает расстройства из-за чего-либо, что является таким обычным и естественным для любого жителя Петрансуса. Потому он и не был похож ни на кого из них.

Они втроем дошли до библиотеки. Книги тут были самые разные: самодельные, прошитые, с металлическими обложками, на стальных замках, маленькие и большие, в кожаных переплетах.

– Все книги здесь очень стары, но им еще можно доверять, – пояснял Олиз.

– А новые? – Мэри поддерживала диалог, этот человек казался ей подчиняющимся своему внутреннему ритму, но при этом готовым прислушиваться к ритму собеседника.

– А когда будут новые, пока неизвестно.

– Некому писать? – уточнила Мэри.

– Не с чего, – улыбаясь, ответил Олиз.

Мэри хотела удивиться этому ответу, но потом поняла, почему Олиз мог так ответить. Жители Петрансуса давно уже не надеются на какие-либо изменения в своем городе, нет изменений – нет вдохновения. Наверное, так рассуждал и Олиз. Она не решила уточнять еще и это, просто сменила тему:

– Раньше я не знала, что в Петрансусе есть такое место.

– Знала. Ты просто верила, что такого места не может здесь быть.

Олиз добродушно посмотрел на Мэри. Она уже полностью доверяла всем его словам.