Мистика

– Наверное. В Петрансусе кроется еще много необычного, – добавила Мэри.

Олиз продолжил поддерживать эту тему:

– В одной из этих книг написано, что вера открывает знание. Тебе ничего не будет казаться необычным, если ты будешь верить. Человек, по-настоящему верящий, готов всегда обратиться к тому, в кого верит, и ему раскроют все, что до этого было неизвестным. Всегда можно обратиться к книге, когда веры недостаточно, и она усилит ее и даст подсказку.

– С людьми так не всегда выходит, – Мэри сказала это, вспоминая, как сложно людям в Петрансусе идти на контакт, как им трудно избавляться от страха прошлого и начинать рассказывать о нем и себе. Возможно, Олиз может знать способ как людям научиться облегчать свое состояние. – Люди часто отказывают в общении, или говорят мало и только на отдельные темы, скрывая что-то, как будто если они не расскажут то, что скрывают, это не станет известным.

– Ты считаешь последнее верным?

– Если не расскажут они, то появятся более смелые, которые смогут поведать о скрытом.

Мэри не покидала надежда, что есть люди в Петрансусе, которые готовы поведать ей правду об этом городе. Олиз опроверг ее надежды:

– Я читал в одной книге и согласился с этим: «То, что скрыто, то не видимо, и то, что видимо, то не скрыть». Скрытому не стать видимым.

– А кто автор этой книги?

– Это уже не важно. Важно лишь то, что в ней написано.

Мэри продолжила:

– Еще люди считают, что все для них уже предопределено, и все уже заранее рассчитано. Поэтому, незачем что-либо делать, все равно ничего не изменится. Однако находят много новых трудностей, живя наедине со своими убеждениями. Трудности ведь тоже можно считать за изменения?

Олиз ответил, обойдя суть вопроса:

– Тот, кто ищет трудности, находит их. Ты же ищешь что-то другое.

– Я ищу Истину, но не могу ее обнаружить.

Олиз вновь обратился за помощью в ответе к книге:

– И на это есть парадокс, написанный в одной из книг: «Философ, ищущий плод труда упорно, теряет истины рассвет, а всяк простак, кто истину не знает, повел рукой и истина в ладони, но он ее не замечает». Все гораздо проще, чем ты думаешь.

Они дошли до воды, все трое улыбались, это была не та вода, что течет в Петрансусе, чистая голубая вода текла по узкой реке, Мэри нагнулась, чтобы потрогать ее, Фокс присел рядом с ней, они все также улыбались.

– Мэри, нам пора возвращаться, – мягко сказал он, и она также мягко кивнула ему в ответ.

– Как называлось это место? – спросила Мэри у Фокса сразу после возвращения в Петрансус.

– Кастиземей (Castizemey), – это не сильно его интересовало. Поэтому он сразу сменил тему. – Кстати, я так и не спросил тебя, как тебе в Петрансусе? Не так, как в Темном Квартале? Здесь можно найти еще много потайных мест.

После того, как они вернулись, к ним вернулась и какая-то суетливость, присущая жителям Петрансуса, они почувствовали себя более скованно. Мэри ответила безо всякого энтузиазма:

– Да, у вас ярче, много людей, но у вас так же темно.

Потом тоже попыталась поднять интересующую ее тему и спросила:

– Говорят, здесь когда-то был свет?

– Говорят, был. Но что с того? Нам, Убийцам, безразлично, свет или тьма, мы найдем всегда способ развлечься. В темноте даже лучше, там мы можем спокойно поохотиться на тех, кто нас не видит.

Они переглянулись и без слов поняли друг друга.

Мэри не могла прийти в себя от увиденного в Кастиземее, он так отличался от Петрансуса. Она озвучила свои мысли Фоксу:

– Когда-то я считала, что из Петрансуса ведет только одна дорога, в мой прежний город. Оказалось же, что отсюда можно пробраться в разные скрытые места.

Фокс не нашел в этом ничего удивительного, быстро ответил:

– Дорога только одна, а потайных ходов не сосчитать. Множество всяких дворов и улочек, сама знаешь. Тут даже в тенях можно потеряться, и не удивлюсь, если окажешься при этом в новом месте.

Они снова переглянулись.

Фокс оставил Мэри на ближайшем перекрестке. Она побежала дальше, и чем дальше бежала, тем больше теряла связь с реальностью, она уже не могла бежать и потому перешла на шаг. Она шла, уже совсем не видя ничего вокруг, вещи и тени расплывались, мощный ледяной ветер, казалось, сдувает ее, кашель не давал ей дышать, единственным ориентиром к жизни на текущий момент была цветная подсвеченная вывеска.

Мэри вошла в аптеку, внутри она нашла аптекаря, подала ей рецепт с названием какого-то лекарства и спросила:

– Есть у вас этот препарат?

Аптекарь, посмотрев на Мэри испуганным взглядом, ответила:

– Вы знаете, что это очень сильное средство, мы не продаем его, вы больны чем-то серьезным?

– Когда мне говорили о моей болезни, предполагалось, что у нее имеется летальный исход.

Мэри давно знала про свою болезнь и уже не переживала по поводу того, к чему она может привести. После того как она попала в Петрансус, ее начали мучить сильные боли в спине и затрудненное дыхание. Причину этого Мэри не знала, но как только она впервые попала в так называемую «больницу» этого города, то поняла, что болезни и смерти здесь привычное явление.

Настоящих больниц в Петрансусе нет, есть только пункты, оборудованные людьми, которые умеют распознавать различные недуги. После проведения обследования у Мэри выявили смертельную болезнь. Все, что ей смогли объяснить тогда, то, что внутри нее находится сильный яд, который травит ее тело и душу. Позже Мэри узнала, что тут для всех болезней называют всегда одну и ту же причину, только живут люди после того, как узнают о ней, не больше пары суток. Мэри же жива уже несколько лет.

Аптекарь предложила единственный известный ей выход:

– Наверное, вам лучше отправиться на Рынок Желтых Шариков, там видели и знают больше, чем я.

Мэри шла по одной из улиц Петрансуса, она выглядела такой яркой, будто готовилась к какому-то празднику. Горожане называли ее Рынок Желтых Шариков, когда-то она была самой главной, и название у нее было совсем обычное, теперь же по ней никто не ходит.

После того, что случилось, в этом городе появилось еще много мест, которые люди стараются обходить стороной. Но некоторым из них люди просто изменили названия и целевое назначение, чтобы они не напоминали о счастливом прошлом, и продолжали их посещать. Мэри посещала все такие места с целью разузнать причины их оставления. Она ходила по улицам и видела массивные каменные дома, внутри них никого не было, она могла спокойно заходить внутрь и искать все, что ей нужно.

На Рынке Желтых Шариков было много мерцающих огней, придающих яркость улице. Они то гасли, то начинали мигать, как будто здесь все оставили так же, как оно и было, когда что-то произошло, не успев даже отключить. Мэри проходила около многочисленных зданий, все они отличались от зданий на других улицах способом постройки и стилем, что-то между готикой и барокко, из-за которых улица казалась еще нарядней и величественнее на фоне остальных.

Одно здание привлекло внимание Мэри тем, что оно отличалось от своих соседей. Это здание находилось за высокой оградой, ворота которой были заперты, хотя ко всем остальным вход было прямо с улицы. Здание выглядело устрашающе, оно было самым некрасивым из всех стоящих, и даже Мэри внушало ужас. Она еще не знала, что это за место, но знала, что обязательно посетит его позже. Мэри продолжала идти и искала того, кто может ей помочь с лекарством, но здесь совсем никого не было. Мэри подумала: «Видимо, еще не время».

Клан убийц, который уже считал Мэри принадлежащей к ним, тоже любил делать вылазки в город, по заброшенным местам. Но цели у него были чаще отличные от целей Мэри, они просто обворовывали заброшенные дома и кварталы, присваивали себе все, что когда-то принадлежало другим людям. То же было намечено и на сегодня. Весь клан собрался на Fardare-street. Дэл озвучивал им план действий:

– Мы должны отыскать тайные сокровища этой улицы. Здесь раньше был выход на старую улицу через подъезд одного из домов, который однажды закрыли, но если нам удастся его обнаружить, то мы найдем для себя даже больше, чем хотел.

Вид его был крайне деятельный, он считал, что каждый его шаг и мысль, заставляющая делать этот шаг, верны и беспрекословно должны исполняться всем кланом. Он заработал себе авторитет тем, что делал всегда все раньше остальным, все, что остальные боялись сделать, внушая и себе и всем остальным, что он самый бесстрашный. Мэри с первой встречи с ним показалось все это наигранным.

– Ну что, никому не страшно? – сказал он, с ухмылкой.