Девочка из черного мрамора

Девочка из черного мрамора
Ася Александровна Плошкина

trendbooks_teens
Тамаре всего четырнадцать, а ее уже успели выгнать из двух школ. Родители думают, что девочке нужен особый подход, и устраивают ее в частный пансион. Балтийское море, живописный парк, старинный немецкий особняк должны пробудить ее творческие способности.

В первый же вечер в школе Тамара, шагнув не в ту дверь, спускается в глубокий сырой подвал и поворачивает старый ржавый замок. После этого в ней просыпается дар художницы. Но ее рисунки удивительно похожи на работы девочки, жившей в особняке больше семидесяти лет назад.

Тамара начинает слышать странные звуки. Ей кажется, что некое существо с черными крыльями и острыми когтями по ночам заглядывает в ее окно. Отважится ли Тамара вернуться в подвал, чтобы доказать себе и своим новым друзьям, что в особняке происходят жуткие вещи?

Ася Плошкина

Девочка из черного мрамора

© Ася Плошкина, 2021

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2022

Иллюстрация на обложке © Ксения Грибанова

Иллюстрации в книге © Фатима Фаталиева

* * *

Глава 1. Дом у воды

Машина неторопливо катилась по однополосной дороге, усаженной с обеих сторон высоченными тополями. Тамара прижалась лбом к прохладному стеклу и пыталась сосчитать выкрашенные белой краской стволы деревьев. Двадцать шесть, двадцать семь…

«Hope is a dangerous thing for a woman like me to have…»

В наушниках в последний раз вздохнула Лана Дель Рей, потом трек переключился, и после короткого фортепианного вступления Тамариных слуховых рецепторов коснулся вкрадчивый бархатный голос Марко Сааресто из Poets of the fall:

«On your palm an endless wonder…»

Тридцать восемь, тридцать девять, сорок… Марко не успел допеть до «What does tomorrow want from me?»: мама обернулась с переднего сиденья, махала ладонью у Тамары перед лицом и, судя по тому, как шевелились накрашенные розовой помадой губы, снова и снова называла ее имя. Пришлось нажать на паузу и вытащить один наушник.

– …Тома! Все, теперь слышишь меня? Мы почти приехали.

– Восхитительно.

– Не слышу энтузиазма. Давай ты хотя бы немножко взбодришься! Нет поводов для такого мрачного настроения!

– Для радости тоже нет.

– Ну как… Новая школа, в таком красивом уединенном месте, море рядом – все как ты любишь. Новые одноклассники…

Тамара фыркнула.

– Да, знаю, коммуникация – не твоя сильная сторона. Но с этими детьми у тебя должно быть много общего…

– Хочешь сказать, они такие же ущербные?

В салоне повисла пауза. Мамино лицо вытянулось, и Тамара, не выдержав ее увлажнившегося взгляда, снова уставилась в окно. Тополя закончились, и теперь на дорогу наступали низкие деревца и кустарники. Поначалу сквозь листву проглядывали редкие покосившиеся деревянные домики, а потом они остались позади, и густо-зеленая, с желтыми вкраплениями стена стала казаться непроницаемой. Из тяжелых неповоротливых облаков на стекло упало несколько капель.

– Тамара, я тебя очень прошу… – Мамин голос немного дрожал. – Ты только в школе, пожалуйста, такое никому не говори…

– Я что, идиотка, по-твоему?

Тамара подумала, что доля истины в маминых словах вообще-то есть. От волнения, если вокруг нее много людей, она еще и не то могла брякнуть. В последней школе – той, откуда ее выставили за «полное пренебрежение учебными обязанностями», – она в первый же день громко похвалила старосту за то, как хорошо той удалось замазать тональником прыщи. И ведь ничего плохого не хотела, восхищалась совершенно искренне, так как сама с косметикой обращаться не умела.

– Тамара! – рыкнул папа, на секунду оторвав взгляд от дороги. – Не хами, пожалуйста. Все то же самое можно сказать спокойно, уважительно и экологично, без вот этого твоего яда…

Тамара почувствовала, как глаза сами собой закатываются к потолку машины.

– Тем более что никакая ты не ущербная, – подхватила мама. – Ты замечательная. Просто поведение у тебя трудное. И немного не хватает эмпатии. Но в этой школе…

– «Мастерской», – вклинился папа.

– Да. В «Мастерской» тебе должны помочь усмирить внутренний конфликт и раскрыть твой огромный – а я уверена, что он именно такой, – потенциал…

«А самое главное, что вы на ближайшие пару месяцев от меня отстанете. И скучать я не буду, вот ни капли». Но вслух она, конечно, ничего подобного не сказала.

– Через триста метров поверните направо, – вмешался в разговор бесстрастный голос навигатора.

Папа крутанул руль, машина нырнула в арку из деревьев и, подскакивая, покатилась по грунтовке. Тамара стукнулась лбом о стекло и ойкнула.

– Потерпите, – бросил папа. – Сейчас, сейчас, кажется, уже близко.

Дорога петляла между полем и лесом, потом снова сделала крутой поворот, на этот раз влево, и колеса захрустели по гравию. Еще через полминуты показалась высокая кованая ограда с распахнутыми воротами и примостившейся возле них будкой охраны. Папа показал документы, и ему разрешили проехать внутрь.

– Ничего себе как красиво! Тамара, ты только посмотри! – вскрикнула мама.

Тамара и сама готова была закричать от восторга, но сдержалась. Деревья расступились и показали небольшой безмятежно зеркальный пруд, в котором отражалось сизое небо, окруженное каемкой кустарников, и особняк из розоватого кирпича. Тамара подняла глаза с отражения на оригинал, утопающий в густой зелени. Три этажа, арочные окна, эркеры с коваными балкончиками, увитыми плющом, у входа – две колонны с лепниной в виде кленовых листьев. Тяжелые насупленные тучи на минуту расступились, несколько солнечных лучей лизнули фасад и отскочили от зеркальной поверхности озера, напуская на пейзаж золотистую дымку. Казалось, будто они хотят показать школу в лучшем виде – чтобы новым обитателям она сразу понравилась.

– Даже лучше, чем на фотографии. – Папа сбавил скорость и направил машину в сторону небольшой парковки чуть поодаль от здания.

Тамара вспомнила стильную презентацию: «потрясающие пейзажи», «собственный охраняемый парк в 20 минутах езды от Балтийского моря», «инновационная методика», «бережное раскрытие талантов», «работа с внутренними конфликтами». На снимках школа выглядела роскошно, но в жизни… Тамара едва дождалась, пока папа найдет место рядом с другими автомобилями, выскочила на хрустящий гравий и приставила к глазам ладонь, чтобы рассмотреть купающееся в солнечных лучах здание. Просто волшебно!

– Рада, что тебе нравится. – Мама, оказавшись рядом, подняла телефон и сделала несколько снимков.

Тамара тихонько фыркнула, представив, как она заливает их в инстаграм: оцените, мол, какую шикарную школу мы нашли для Томочки. И между строк: вообразите, сколько денег это все стоит, завидуйте нам, посмотрите, какая я прекрасная мать.

Прихватив два чемодана и рюкзак, они двинулись вдоль берега к школе, рядом с которой уже собралась небольшая разношерстная толпа. Нескольким детям на вид было не больше десяти – Тамара удивилась, что родители готовы оставить их здесь одних на несколько месяцев. Чуть дальше стояли две девочки и один мальчик постарше. А возле входа – три Тамарины ровесницы. На несколько мгновений она встретилась взглядом с высокой, худенькой и очень красивой девочкой с длинными глянцево-гладкими русыми волосами. Та осмотрела Тамару с ног до головы, кивнула, приподняв один уголок губ, и, дождавшись ответного смущенного кивка, повернулась к своим родителям. Тамара поняла, что от волнения по привычке теребит разноцветные нитчатые браслеты на запястье, и тут же одернула себя.

– Иди сюда, – позвала мама, которая уже закончила фотографировать здание, пруд и подъездную дорожку и теперь включила фронтальную камеру. – Ну что за лицо? Улыбнись!

Тамара выдавила из себя улыбку, мама сделала фото, но осталась недовольной. Попыталась пригладить Тамарины волосы – темно-русые, вечно растрепанные, с выцветающей синей краской на кончиках.

– Хочешь, расческу дам?