Птицы

Птицы
Ася Иванова

Сборник включает три рассказа.Маленький Ёхан живет со своей мамой в старом доме на краю обрыва. В городе считают семью странной и стараются держаться от них подальше. Поговаривают даже, будто они прокляты. А всё из-за птиц, которые днём и ночью кружат над их домом ровным строем, не сбавляя скорости.Юная девушка страдает от обилия голосов в своей голове. Ничто и никто не может их унять, даже советы врачей не приносят ей облегчения. Однажды девушка идёт на пристань, чтобы проветрить голову и хотя бы на время избавиться от навязчивых мыслей… как вдруг слышит крики птицы.Мая любит мечтать, ей нравится фантазировать. Сейчас у нее непростые времена, поэтому много времени она проводит у окна, размышляя и наблюдая за соседскими детьми. Однажды она задумала сыграть с ними в одну игру.

Ася Иванова

Птицы

Птицы

Были времена, когда над моим домом кружили птицы. Целыми днями и ночами они наворачивали круги. Ни в дождь, ни в туман, ни в солнечную погоду, они не сбавляли скорости и не меняли траекторий.

Когда Ёхан был маленьким, он пугался птиц. Просыпался среди ночи от их криков, сжимал одеялко, забивался в угол, и долго сидел там, поблескивая одними глазами. Став старше, он начал с любопытством наблюдать за ними. Бывало выйдет во двор, сядет на камень у обрыва и смотрит, как они кружат.

Иногда он обходил дом и смотрел с разных точек. Всё пытался найти изгиб в ровном круге из черных птиц прямо над домом. Ждал, когда одна из них устанет, свернёт, собьется с пути, отлучится. Потом он ждал, что одна из них упадет замертво или разобьется.

Однажды он пришел ко мне и сказал: «Мам, это правда, что мы прокляты? В городе говорят – это так».

Что я могла сказать? Почём я знаю, как есть. Но подумав ответила так, как хотела бы слышать, будь я несмышленым мальцом: «Нет, милый, это неправда. Просто дом наш на отшибе, совсем у обрыва. Птиц привлекают такие места. Здесь высоко, не так сыро, всегда пахнет едой, вот они и кружат».

За долгие годы я привыкла к этому и почти перестала обращать внимание. Если честно, то я совсем забыла бы об этом, если б не Ёхан, если бы не его интерес, который только увеличивался с годами. Что по мне, то какая разница. Не думаю, что в этом есть смысл, не обязательно во всём искать какой-то смысл. Наверное, он есть, но стоит ли всякий раз копаться?

Когда он заканчивал школу к нам стали приходить. Наверное, то были его друзья, я не знаю. А, может, недруги. Они приходили и садились на поляне поблизости. Наверное, не хотели, чтоб я видела, поджидали его. А, может, это была только причина, чтоб поглазеть на птиц. В общем, я стала замечать людей рядом с домом. Сначала немного, и они скрывались и вели себя тихо. Затем больше.

Как-то я решила поговорить об этом с Ёханом, а он с испугом спросил: «Какие люди, ма?». Я озадачилась. Кто же тогда они были? Ёхан стал чаще выходить. Он тоже начал кружить вокруг дома. Это было странно, но я решила и на это не обращать внимание.

Однажды ночью я проснулась от смеха. Кто-то смеялся позади дома. Я крикнула Ёхану, чтобы он сходил посмотреть. Довольно скоро он вернулся. Буркнул, чтоб я не беспокоилась и уснул.

Я лежала и слушала. Звуки стихли, но были. Я никак не могла расслышать кто это или что происходит. Становилось всё тише, казалось, кто-то просто шепчет, но как-то странно. Вдруг я поняла, что это птицы и обрадовалась. Это значит, что всё, как всегда, всё в порядке.

Утром я решила сама обойти дом. Нигде не было никаких следов ночного веселья. Ни трава не примята, ничего. Я занялась обычными делами, а Ёхан снова куда-то ушел.

Пока мальчика не было, я решила занять его место и посмотреть на птиц. Дошла до камня у обрыва и села.

Птицы кружили как всегда, шли ровным строем, огибали воздух плавными линями, скользили по ровной прямой. Я старалась различить их, следила то за одной, то за другой, пытаясь найти различие, но не находила. Смотрела в их мордочки, пыталась разглядеть глаза. Но они просто шли одна за одной, не обращая на меня никакого внимания.

Ёхан вернулся очень поздно. Бросил в углу какие-то вещи и сел ужинать.

– Что там?, – спросила я, показывая на мешок.

– Ааа, да так, мам, ничего особенного, с друзьями поиграть.

«С друзьями поиграть. Странно», – подумала я. Не знала, что у него есть друзья. Так, ребята в школе… И кто-то к нему приходил, но он никогда прежде никого не называл другом.

– Хорошо, малыш, ешь.

Довольно быстро стемнело, и я пошла спать. Ночью меня разбудили странные звуки. Я открыла глаза, но не поднялась. Стала вслушиваться. Это было похоже на обрывистые глухие удары. Как-будто кто-то медленно, но уверенно делал шаги за домом. Шаг. Долгая пауза. Шаг. Пуза. Шаг.

Я слушала, и сердце мое внезапно замерло. Стало тихо. Тихо. Я вслушивалась изо всех сил и ничего не слышала. Мне стало страшно. Я вслушивалась. Вслушивалась из последних сил. Тихо. До звона в ушах.

Удары сердца стали вдруг невыносимо шумны. Бух-бух-бух. Ветер свистит. Сссс. Я никогда прежде не слышала ветра. Деревья. Шевелятся. Шшшш. Никогда не слышала, как шумят деревья. Да что это???

Дверь открылась с долгим пронзительным скрипом. Половицы гулко проседали под каждым шагом Ёхана. Внутри меня всё съежилось от раздражения.

– Что там?, – спросила я, впервые так звонко услышав свой голос и раскашлялась от этих громких слов.

– Ничего, – с каким-то присвистом ответил он.

– Что там, Ёхан?, – шепотом повторила я.

– Я убил всех птиц, мам!

В голове начало пульсировать. Я чувствовала, как вены на висках набухают и бьются в истерике. Тихо и очень медленно я начала приподыматься. Пружины предательски заскрипели. Простынь подо мной захрустела. Половица звонко прогнулась. Я сидела в своей кровати и смотрела в окно. Всё остановилось. Луна освещала камень у обрыва и высокую траву у окна. Всё замерло.

– Тебе лучше?, – прошептала я.

Ёхан отрицательно помахал головой, и я услышала, как гнется кожа на его шее.

Утром, истерзанная ночной бессонницей, я вышла во двор, чтобы прибраться.

Всё вокруг обрело голос. Листья, трава, деревья, море, капли, тучи, даже солнце и то поскрипывало, когда что-то проходило сквозь его лучи.

Я начала собирать птиц и камни, разбросанные по двору. Каждые пару шагов – смертельные. Для них. И для меня.

Вы его встречали?

Между своими голосами и его, я услышала голос птицы. Она жалобно пела о чем-то, и я смогла отбросить все другие шумы, чтобы услышать ее лучше. Крик был настолько пронзительный, что отзывался эхом в моем сердце, и тогда я впервые прислушалась к нему. Да, именно так всё и случилось, именно с этого всё и началось… С птицы.

Раньше голоса мне шептали разное. Иногда, словно в забытьи, я повторяла всё это вслух. Я твердила без разбору всё, что крутилось у меня в голове, не вслушиваясь, а точнее, даже не слушая. Просто бормотала как радиоприемник, настроенный сразу на несколько частот.

Порой я подмечала, что болтаю, и останавливалась. Просто закрывала рот, но в голове поток слов всё равно не прекращался. Я стала воспринимать его как фон и иногда даже делала попытки погрузиться в эти бесконечные волны слов и выудить оттуда свои собственные. Однако, это всегда заканчивалось неудачей, пока я не услышала как-то раз непривычно отчетливую фразу: «А может и нет у меня собственных мыслей, может в моей голове пустота?» и успокоилась. Теперь мне кажется, что то были мои единственные мысли в жизни.

Случалось, что я хотела услышать то, что говорят голоса. Тогда я старалась слушать голову, но там была сплошная каша. Когда я начинала слушать свой собственный голос, выходило, что я часто повторяю одно и то же, чаще всего какую-нибудь бессмыслицу. Помню, однажды я говорила что-то о коровах… коровы, коровы, коровы… Полная ерунда. Так я и жила. Долго или даже очень долго.

Как-то раз меня отвели к врачу. Он стал меня обо всем расспрашивать, а я и не знала, что сказать. Не понимала, что его интересует. Если то, что я слышу, так я ничего не могу из этого понять, да и не пытаюсь. Если из того, что говорю, так я сама себя стараюсь не слушать. Если дело в соседях, так я говорю ровным голосом, не кричу, а шепчу даже. Я знаю, это нелегко, но мне иногда нужно разгружать свою голову, выбрасывать из нее слова, как мусор, а то я взорвусь или у меня голова лопнет. Ну что поделать, такая уж я. Доктор сказал, что мне нужно начать писать. Записывать, что приходит в голову и потом, не читая, выбрасывать эти листки. Это, говорит, гораздо эффективнее, чем болтать разное. Что ж. Если это им поможет, я могу и пописать.

Писать гораздо сложнее, чем я думала. Кстати, смотрите-ка, я думала. Это довольно сложно. И как только я села за тетрадь, то услышала голос доктора. Он смешался с остальными и тоже начал что-то вещать. Голосов стало слишком много, и я тут же закончила, не написав ни строчки.

Мне нужно было прогуляться и пустить ветер в голову, чтобы он просвистел и очистил ее от всякого вздора. Тогда я пошла на пристань. Там особенно сильный ветер, кроме того, у него есть свой звук.

Я шла и бормотала, когда вдруг в ушах начало немного свистеть. «Ветер, ветер, ветер», – услышала я свой взволнованный голос и тут же почувствовала сердцем, что обеспокоилась. Рядом кто-то был. Я обернулась. Облокотившись о поручень, на меня смотрел пожилой мужчина. Он выглядел потрепанным и старым, но глаза его были живыми и блестящими.

– Встречали ли Вы перекраивателя сердец?, – спросил он.

Вдруг, между своими голосами и его, я услышала голос птицы. Она жалобно пела о чем-то, и я смогла отбросить все другие шумы, чтобы расслышать ее получше. Крик был настолько пронзительный, что отозвался эхом в моем сердце, и тогда я впервые прислушалась к нему. Оно жило и трепетало. Я чувствовала его повороты, его игры в своей груди. Оно было словно маленький ребенок: непоседливый, любопытный… Оно жило активной жизнью и молчало, потому что еще не умело говорить, но это не мешало ему жить намного более увлекательно, чем мне.

Я захотела услышать его. Захотела разговорить, научить словам…  Но оно замирало… и с интересом билось дальше… в абсолютной тишине. Стало так тихо, что вскоре в ушах я начала слышать только глухие удары, которые молниеносно разлетелись по всей мне, заполнили всю меня, и тогда я стала своим сердцем.

Самолет