Не дружи со мной

Мальчишка выключил воду и, вытерев руки о джинсовые шорты, повернулся ко мне:

– Как-то раз я сообщил девчонке, которая мне нравится, что ее сосед по парте козявки жует на переменах, потому что она ему тоже симпатична.

– Ой, это подло, – покачала я головой. Хотя жаль, что в двадцать лет финт с козявками вряд ли прокатит.

– Знаю, но как по-другому? All’s fair in love and war, Поля.

– Что? – не сразу поняла я.

– В любви, как на войне, все средства хороши, – снова вздохнул Гошка.

* * *

И все-таки мы подменили записку. В первоисточник, который оставил Пашка, я не заглядывала. Но очень уж хотелось, скрывать не буду. Что за признание он там написал Шацкой, интересно? Я, зажмурившись, вытащила из конверта послание друга.

– Что там? – заинтересовался Гошка.

– Нет уж, чужие письма мы читать не будем. Это некрасиво!

– Менять их тоже дельце так себе, – захохотал Гоша.

– Цыц!

С утра я составила новую записку для Ушацкой. Начиналась она со слов: «Дорагая Уля!..»

Я допустила еще парочку орфографических ошибок и абсолютно проигнорировала запятые – любовное послание было готово. Пашка с русским языком, конечно, не особо дружен, но ведь не настолько… Хотя, казалось бы, кто обратит внимание на правописание и сделает из этого трагедию? Но вот Ульяна точно ошибки не пропустит. Это письмо должно охладить ее интерес к Пашке. Уже представляю Улю в очках, сползших на кончик носа, делающую пометки красной пастой на полях. «У Шацких Ульяна обладает врожденной грамотностью!» – раздался в моей голове язвительный голос мамы. Да и вчерашний ее выпендрежный статус в социальной сети чего стоит.

– А цветочки красивые, – покачал головой Гошка, – что бы ты там ни написала, цветочки могут все перекрыть.

– Не перекроют, – пообещала я, – топай!

Вручив Гошке букет ирисов, я довольно потерла руки. Зачем умнице, красавице и перфекционистке Ульяне Шацкой такой оболтус, как мой Пашка? Тем более, как я поняла по пренебрежительному тону в зале, таких смазливых и накачанных парней, как Буравин и Долгих, наша Белоснежка не особо-то и жалует. Ей интеллектуалов богемных подавай – музыкантов, художников, поэтов…

Гошка бережно взял в руки букет и отправился в прихожую. По такому случаю он принарядился в светлую рубашку и темные брючные шорты, напоминая мальчика-зайчика из «Ну, погоди!». Гляди-ка, как чипсы и шоколадки от Долгих получить хочет.

– Стой! Я с тобой, – вдруг быстро проговорила я, сбрасывая с ног домашние тапочки. Вообще-то мне еще нужно было в университет к четырем, но букет и подмененная записка не давали покоя.

– Это с чего вдруг? – почему-то рассердился Гошка. – Сам дойду, не маленький.

– Да-да, – поморщилась я, – тебе ведь уже не пять лет, а целых сто двенадцать! Но мне нужно хоть одним глазком взглянуть, как она отреагирует на этот букет, понимаешь? Нравится ей Пашка или нет?

– Ты больная! – покачал головой сосед.

– Пусть, – кивнула я.

– Прямо так пойдешь? – придирчиво осмотрел меня Гошка. Сам-то он был одет с иголочки, а вот я в растянутой футболке и домашних клетчатых шортах. Со стороны мы, конечно, казались очень странной парочкой.

– Вот еще ради нее наряжаться, тем более здесь недалеко.

Уля жила в красивом новом одноподъездном доме-свечке. Насколько мне было известно от мамы, квартиру в городе купил Ульяне отец. Но жила Шацкая не одна, а с какой-то строгой теткой, которую подселили специально, чтобы та присматривала за Ульяной. Вот облом, да? Пуританское воспитание. Не удивлюсь, если от этой тетеньки Уле еще и за букет ирисов достанется.

Адрес Пашка пробил через свои достоверные источники. Пятьдесят девятая квартира, десятый этаж. Мы с Гошей молча поднялись на лифте и вышли на просторную площадку, где было шесть квартир. Вокруг царила тишина.

– Вот пятьдесят девятая, – шепотом проговорил Гошка, кивнув на черную массивную дверь.

– Ага, – зашипела я в ответ. – Сейчас поднимусь на пролет выше…

Я уже хотела взбежать по лестнице, но вдруг из-за двери квартиры Ульяны отчетливо послышался мужской бас. Мы с Гошей переглянулись.

– Отец? – одними губами спросил Гошка.

Я помотала головой:

– Она с теткой живет.

Вообще-то у Ульяны еще был старший брат, но, по рассказам моей мамы, он жил в Канаде и приезжал на родину крайне редко. Да если бы и приехал, то в наш курортный городок, к родителям, а не сюда.

– Пашка? – выдвинул новую версию сосед.

От этого предположения я готова была распластаться без чувств на полу. Да, Пашка шустрый, с него станется. Но Шацкая так быстро не пустила бы Долгих за порог своего дома.

– Может, ремонтник какой? – предположила я.

Снова звонкий смех Шацкой.

– Хм! Чего гадать? Короче, звони! – рассердилась я, направляясь к лестнице.

Гошка какое-то время нерешительно потоптался возле двери, а затем нажал на кнопку звонка. Я навострила уши. Уля долго не открывала, хотя, судя по доносившимся голосам, находилась от двери не очень-то и далеко, скорее всего, в прихожей. Наконец замки брякнули, и я услышала приветливый голос Шацкой:

– Здравствуйте, вы ко мне?

– Здравствуйте! – с почтение в голосе произнес Гошка. – К вам, Ульяна! У меня есть послание от вашего поклонника, который по совместительству является моим хорошим товарищем.

О-о-о, ну куда деваться! Гошка произнес это так важно, почему-то еще и картавя. Наверняка одну руку за спину спрятал, бабочку на шее поправил… Шацкая, конечно же, умилилась и растрогалась. Знала бы она, как он вещи мои за унитаз прятал и к бедной Изабелле жестяную банку на ниточке привязывал. Тогда Поля-младшая гремела по квартире, как машина с молодоженами.

Попутно Гошка отвесил Шацкой трогательный детский комплимент. Уля что-то негромко прощебетала в ответ, раздался шорох упаковочной бумаги, вздох умиления… Затем дверь хлопнула, и замки вновь кротко брякнули. Гошка взглянул на меня. Я сверху замаячила рукой, указывая на лифт. А если Уля в глазок наблюдает?

– Жди внизу, – одними губами проговорила я.

Гошка кивнул и нажал на кнопку вызова лифта. Когда он уехал вниз, я некоторое время раздумывала, с какого этажа спуститься мне. Подняться еще на пролет выше? Любопытство победило, и я на цыпочках пробралась к квартире Шацкой, прислонила ухо к двери и прислушалась. Некоторое время там было тихо, а затем снова послышались приглушенные голоса. И один из них точно мужской. Черт возьми! Кто там? Точно не Пашка. Иначе зачем этот цирк с букетом? Все-таки кто-то из родственников? Или у Ульяны есть парень? Тогда почему она приняла приглашение Долгих? Непонятно…

Замки соседней квартиры лязгнули, и я отпрянула от двери. Показалась седовласая голова в бигуди.

– Здравствуйте! – строго сказала голова.

– Здравствуйте, – тихо отозвалась я.

– Вы здесь живете? – поинтересовалась голова.