Тара. Повесть и рассказы

– «Хорошо» поставили.

– А что не так?

– Фотогербарий маленький и две ошибки в тесте…

Андрей поцеловал ее в лоб и утешил:

– Ну, пересдашь в каникулы.

Мюриель жалобно заныла

– Ну какие каникулы!!! Осень на дворе, а у меня еще фармацевтика висит…

Муж растрепал ей челку и улыбнулся.

– Потом обсудим.

Бесполезно. Придется пересдавать… Мюриель безнадежно вздохнула и поплелась в кухню.

Кухня ее, как обычно, успокоила. Широкий деревянный стол, красивый лакированный паркет, шкафы, вытяжка, посудомойка, полки с нарядными чашками, мраморная плита рабочей зоны, надежный комбайн. Мюриель постелила скатерть, налила квас в кувшин, вынула кастрюлю с рагу из духовки.

Прискакал розовый после душа Нед в махровом халате и тапках на босу ногу, Андрей чем-то загремел в мастерской и затопал по лестнице вниз. Мюриель зажмурилась от счастья.

Пока мужчины ели, в детской запищал крошка Ник, напоминая, что и ему время покушать. Пока то, да се – к столу она вернулась, когда Андрей уже снял тарелки и скатерть, и разложил очередную груду распечаток.

Мюриель ела, одним глазом поглядывая, как крошка Ник идет по стеночке в кухню – встал, упал, прополз полметра, поднялся, шагнул, упал. Когда он добрался до стола, Андрей, не оглядываясь, протянул сыну палец.

– Забавно, – наконец сказал Нед, разглядывая какие-то кроки – и ты думаешь, что мы не одни такие на всю голову звезданутые?

– Сейчас готовых сняться и поехать – тридцать человек. К тому моменту, как вы поставите посадочную площадку для грузовиков и просчитаете дороги и водозабор, будет двести тридцать. Мне два года надо, я еще на архитектора выучусь, и из Муришки к тому времени целый педиатр получится.

– За два года-то и я обернусь, – хмурясь, ответил Нед, – и, глядишь, Юлька уже ломаться перестанет…

– Ой, я тебе уже все сто раз говорил про Юльку…

– Ну да, да, вот я уже и с профессией в руках, и с образованием … почти, и с делом с большим. Завтра вон, цветов пойду наберу… Позову с нами.

– О, да, – засмеялся Андрей, – химики в новом городе край дела нужны!

– Тем лучше, – приободрился Нед, – а за планы по городским зонам давай еще утром обсудим?

– Да, – ответил Андрей, запихивая бумаги в ящик, – а сейчас ну-ка про тебя. Что ваши промеры-то показали?

Мюриель печально подумала, что в геологии она от Неда безнадежно отстала еще три года назад. Андрей же что-то понимал, хмыкал и смеялся совместно с Недом над каким-то Олежеком, который «гелевым щупом-то пробивался-пробивался сквозь глиняный горизонт, аж вспотел весь»… Она посадила крошку Ника в прыгалку и достала вязание. Андрей задумчиво посмотрел на жену и вытащил чайные чашки.

Ее – тоненькая, узорчатая, из ударопрочного фарфора. Пузатая обливная кружка – Андрея. Недова – из верхнего ящика, красная, с профилем Капитана Брагина.

– А как вы там, в полях, чаевничаете? – спросила Мюриель у брата.

– А как замерзнем, так и за чай, – ухмыльнулся тот и потянулся за сахаром, – да еще из фляжки в термос плеснешь, так и совсем тепло становится… Главное, не вспотеть! А то будешь как Олежек!

Мужчины вернулись к своим мужским разговорам (Мюриель окончательно потеряла нить на предположениях, как можно было оптимизировать извлечение увязшего в болотах за Валдаем гусеничного вездехода), сынишка упоенно звенел погремушками прыгалки, спицы уверенно вязали петли – Мюриель улыбнулась, вспоминая, что в первую их встречу Андрей точно так же хмурился и ерошил волосы, а Нед точно так же подпрыгивал от желания вставить слово.

…– Ну, Кит, ну дай я ему съезжу!

– А ты, Малиган, помолчи, вот как надо будет, так и съездишь, а пока мы тут разговоры разговариваем, не видишь?

– А ты вообще-то подумал, О`Доннелл, что на разговоры ввосьмером на одного не ходят?

– А ты зассыл? Зассыл уже, да, умник?

– Свои штаны проверяй, а за мои не хватайся, а то плохое подумают!

Русский мальчишка в окружении целой компании гэлов-ровесников виртуозно отругивался, с тревогой поглядывая вокруг. Дело шло к тому, что быть ему битым.

– Ну, Кит, ну хватит уже, дай мне его треснуть! – взмолился Нед. Мюриели за его спиной было не видно, какую рожу скорчил Кит О`Доннелл, но Нед понурился.

– Так ты пришел разговаривать – ну разговаривай, – не вытерпел русский.

– Так у меня разговор-то к тебе простой, один вопрос, на сердце лежит и плачет – если ты такой умный, почему ты строем не ходишь? Кой черт я на всех уроках только и слышу, какой ты молодец? Ты вообще знаешь, что у нас с выскочками делают?

Русский оторопел, потом взмахнул руками.

– А тебе, если ты такой гордый, кто мешает сесть да выучить? Или хочешь, по сассанахским заветам, дураком остаться? Да и не только сам, и весь класс за собой, да? Так, не иначе?

Кит аж присел от такой наглости.

– Кто?… Кто здесь сассанах?… Ты… ты, грязный русский ушлепок!

Противник его вдруг успокоился и печально посмотрел в небо.

– Я-то русский, а ты кто? Едрена пропасть, ты можешь меня, конечно, тут с землей сравнять и травкой засадить, но ведь ис мисэ ан т-амадан фейстэ русис, а не блади рашн фейста!! Какого лешего я русский, а матерюсь по-гэльски лучше твоего!!! Фигли ты без сассанахских слов не можешь, а?

Кит шагнул назад и громко втянул воздух, Нед кинулся вперед с кулаками, Мюриель шагнула назад, заранее выбираясь из свалки. Раздался чмокающий удар и черноволосая голова русского исчезла в толпе. Тут Мюриель спиной влетела во что-то мягкое и обернулась.

Над ней высились, попирая облака головами, семь башен-девятиклассников с самыми недобрыми выражениями лиц. То, что ближайший, на которого Мюриель наткнулась, был их с Недом старший брат Бойд, ситуацию не улучшало.

– Да, собрат мой О`Доннелл, Горчаков-то задал правильный вопрос – прогудел со своих высот Бойд, – какого нездорового черта ты поганишь нашу речь английскими словами?

Кит набрал в грудь воздуха и покраснел, Нед начал пятиться к Мюриель, но был пойман за шиворот длинной рукой Лиэма. Девятиклассники обступили драчунов со всех сторон, умело отрезав пути к отступлению. Русский поднялся и с независимым видом утирал разбитую губу рукавом.

– А еще у меня есть вопрос ко всем присутствующим, – раздался ленивый голос, – похоже, кто-то тут забыл, что я объявил на школьной сходке первого сентября три года назад, и что повторяю каждый год?

Мальчишки окончательно стихли. Шон О`Брайен, главный забияка школы, отсидевший по два года в третьем и шестом классах, был еще больше остальных девятиклассников.

– Вспомнишь сам, или освежить твой разум, а, О`Доннелл?

Кит нахмурился и шагнул Шону навстречу.