Безумно

В какой-то момент мне все же удается проглотить липкую субстанцию, вытереть пальцы и выбросить мусор в урну рядом. Затем я энергично поднимаю подбородок, резко подпрыгиваю, словно Брюс Беннер, который только что мутировал в невероятного Халка[6 - Доктор Роберт Брюс Беннер – персонаж франшизы Marvel, известный ученый. После неудачного эксперимента по воссозданию сыворотки Супер-солдата с высоким уровнем гамма-излучения Брюс мутировал в огромного разрушительного и почти безмозглого монстра с зеленой кожей, известного как Халк.], так что его рубашка мгновенно расходится по швам и разлетается в клочья – что чуть не приводит к инфаркту проходящую мимо меня бабушку – и мысленно даю себе пару сотен мотивирующих пощечин.

Джун, ты сможешь.

Ты умна и знаешь, что делаешь.

Они еще не понимают, как им повезло с тобой. Но, самое главное, ты действительно облажаешься, если не сможешь справиться с этим…

Бросив последний взгляд через дорогу, я решительно перехожу улицу, вхожу в здание и, записавшись на входе, поднимаюсь в лифте на четвертый этаж и оказываюсь перед стойкой ресепшена. Вокруг себя я вижу уютную прихожую, открытую и светлую, которая напрямую соединяется с просторными офисами открытой планировки. До уха доносятся громкие голоса, рабочая атмосфера энергичная, даже напряженная. Еще здесь довольно тепло.

На ресепшене за стойкой сидит мужчина с подключенной гарнитурой и тремя разными экранами. Телефонная система просто потрясает воображение. Мигают десятки различных кнопок, и столько же звонков требуется переадресовать.

Мне не нужно ничего говорить, когда я подхожу к нему. Даже не глядя на меня, он знает, что я там, потому что сразу же поднимает вверх указательный палец, чтобы я ничего не говорила. Его бежевая рубашка идеально сочетается с кожей оливкового цвета, которая выглядит очень ухоженно. Черные волосы аккуратно подстрижены и уложены при помощи геля. Первого взгляда достаточно, чтобы сказать, что он проводит в ванной больше времени, чем мы с Энди вместе взятые. Оглянувшись, я понимаю, что это относится ко всем, кого можно здесь встретить. Все они выглядят как модели Dior, Chanel или Hugo Boss.

Мне трудно спокойно стоять на месте и не смотреть на себя в одно из узких зеркал по бокам. Или просто не сбежать из здания. Я здесь не к месту. Это более чем очевидно.

После сегодняшнего марафона, или – назовем его просто – позорного шествия, я определенно должна выглядеть, мягко говоря, не очень. Еще к губам могла прилипнуть карамель, а на зубах – остаться шоколад. Сегодня было бы как нельзя кстати… Мой топ и красивые льняные брюки помяты, мой пиджак не совсем то, что называют высокой модой, а брендовые туфли, вообще-то, подделка. По крайней мере, я утешаю себя тем, что хотя бы мой макияж держит высокую планку. Спасибо, мам.

Я жду. Более терпеливо и сдержанно, чем можно было представить. Я жду, жду, жду – но ничего не происходит. Парень просто, не прекращая, работает с телефонами, и мне кажется, что ни для него, ни для кого-либо другого в этой комнате мое присутствие ничего не значит. При нормальных обстоятельствах у меня было бы больше терпения… Хотя нет, это неправда, у меня его не было бы, но, возможно, я отреагировала бы иначе, чем сейчас. Но мне это надоело. Пусть катится к черту и весь этот день, и пресловутые хорошие манеры.

Я наклоняюсь к стойке как можно элегантнее, направляю взгляд прямо в лицо Мистера-Горячая-Линия, смотрю на него, пока он не снизойдет до того, чтобы посмотреть на меня в ответ. И тогда он пристально глядит мне в глаза, но, черт возьми, по-прежнему не разговаривает со мной. Только с теми, кто висит у него на телефоне. Очевидно, я нахожусь в конце его списка приоритетов. Он переключается с одного звонящего на другого, умело поддерживает свою монотонную интонацию, его пальцы летают от одной красной светящейся кнопки к другой.

– Извините, вы можете сказать, когда у вас будет минутка для меня?

Я горжусь тем, что не подавилась, выговаривая извинения.

Совершенно не впечатлившись, он снова поднимает руку, которую я сейчас сломаю, если он не обратит на меня должного внимания, а другой рукой он прижимает гарнитуру к правому уху. Его узкие брови сосредоточенно сдвигаются, пока он объясняет кому-то, что XY находится на встрече и просил, чтобы его не беспокоили.

Я сжимаю кулаки. Я вспотела, разозлилась, у меня болят ноги, уровень сахара в крови зашкаливает, и все мои нервные клетки сгорят без следа, если хоть что-нибудь не изменится прямо сейчас…

– Я хотела бы увидеть руководителей отдела по ивент-менеджменту, мистера и миссис Иннингс. Я уже присылала свое резюме и не хочу тратить ваше время зря, но… – Он отворачивается от меня и продолжает говорить по телефону, попросту игнорируя меня. Он. Игнорирует. Меня.

Я ждала. Стоя на месте. Не меньше тридцати минут. Он даже не посчитал нужным найти время, чтобы поприветствовать меня. Я была вежливой. Терпеливой. Если бы Энди была здесь со мной, она бы расплакалась от неверия в происходящее и гордости за то, что я продержалась так долго.

Хватит!

Одним быстрым движением я приближаюсь к стойке, опираюсь на нее и перегибаюсь через нее, пока мои ноги не поднимаются в воздух. Затем я энергично выдергиваю все кабели и линии телефонной системы сильным и уверенным рывком, сжимаю их так крепко, словно они мне жизненно необходимы, и элегантно соскальзываю назад, пока снова не оказываюсь на полу.

На мгновение воцаряется мертвая тишина. Можно выдохнуть.

Выражение лица этого парня просто бесценно. Его рот открыт, глаза широко распахнуты, и он продолжает стучать по кнопкам, как сумасшедший, продолжая кричать: «Добрый день!», как будто его кто-нибудь услышит…

– Добрый день! – радостно отвечаю ему я со счастливой улыбкой на лице. Наконец-то я привлекла его внимание. Большего мне и не нужно. – Итак, с этим этапом мы разобрались, перейдем к тому, что меня зовут Джун Стивенс, я бы хотела увидеть мистера и миссис Иннингс. Мои документы и заявка от меня у них уже есть. Насколько мне известно, вакансия на стажировку все еще открыта, но, если честно, я заняла бы также и должность администратора. Очевидно, что вы не в состоянии одновременно звонить и помогать людям, пришедшим сюда непосредственно. Вам может быть даже трудно думать и дышать одновременно. Конечно, это не выставляет вас в хорошем свете и наверняка может быть отталкивающим фактором для потенциальных клиентов.

– Все или ничего, – проносится у меня в голове. Сейчас не время для полумер, даже если я полностью себя уничтожу.

– Мисс Стивенс, – возмущенно начинает он и встает так, чтобы оказаться на уровне моих глаз. – Немедленно убирайтесь из этого здания, или я позвоню в службу безопасности. Вам все ясно?

Я чертовски зла.

– Вы что, хотите выгнать меня? – спрашиваю я, и мое сердце колотится как бешеное.

– Вы только что нанесли материальный ущерб, повредив эту телефонную сеть. Я никогда не видел ничего более наглого. Вон отсюда!

– Потому что у вас недостаточно мозговых клеток, чтобы видеть клиентов и делать свою долбаную работу! – кричу я, и его лицо искажается в гневной и пренебрежительной гримасе.

Я бросаю в него кабели, отталкиваюсь от стойки и игнорирую взгляды всех тех людей, которые наконец смотрят на меня, но теперь даже слишком пристально. Время, пока лифт поднимается, кажется мне вечностью.

Когда я вхожу, двери закрываются, и я вижу свое отражение на блестящих стенах лифта. Разочарование, стыд и страх захлестывают меня, как приливная волна, и я не могу остановить рыдания, которые пробиваются из меня наружу. Я не хочу плакать – особенно здесь, – но я давно уже чувствую, как подступают слезы.

Я быстро моргаю, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и говорю себе, что все будет хорошо. Потому что у меня еще есть варианты. Очень, очень мало… и одним из них будет Мэйсон. Вот дерьмо.

Думаю, теперь я немного лучше понимаю, что чувствовала Энди, когда приехала в Сиэтл. Без денег, без работы, с чемоданом страхов и тревог. Тем не менее нельзя сравнивать это, потому что ее ситуация была намного хуже и тяжелее, чем моя сейчас. Но мне… Я тяжело сглатываю. Мне этого достаточно.

На сегодня хватит. Это все. Поэтому я возвращаюсь к Энди и быстро пишу ей, чтобы предупредить. Сейчас полдень, и я совершенно измотана.

Я принесу всем поесть. Скоро буду.

Спустя некоторое время, с обещанной едой в руках, я открываю дверь в квартиру, и, как только я оказываюсь внутри, на меня набрасывается Носок, радостно лая и тяжело дыша. Не проходит и двух секунд, как передо мной оказывается Мэйсон, а Энди кричит из своей комнаты, что она сейчас придет.

Мэйс улыбается мне, но вскоре его вызывающий взгляд уступает место обеспокоенному. Судя по всему, мое состояние видно невооруженным глазом. Ну, супер.

– Что случилось, котенок?

– Ничего, – раздраженно бормочу я в ответ и плюхаюсь на диван. Я хотела бы рассказать ему, но не понимаю, как. Во мне только пустота – и безмерная усталость.

Я ставлю коробку, с которой пришла, на стол и с приятным вздохом снимаю туфли. Так намного лучше. Я вытягиваю и разминаю пальцы ног.

Мэйсон садится рядом со мной, и я слишком отчетливо чувствую на себе его проницательный взгляд.

– Где ты была весь день?

Он садится и откидывается на спинку дивана. На нем красивая рубашка, как это часто бывает, но теперь, по крайней мере, ему удается иногда закатать рукава или оставить пару пуговиц не застегнутыми. Для него это и так уже на грани возможного.

– Ходила по делам, – мой голос звучит слабо. Я не могу об этом говорить. По крайней мере, не прямо сейчас и не с ним. Так что я чувствую облегчение, когда Энди наконец заходит в гостиную.

– Еда! Я очень голодна. Что у тебя… – Она удивленно останавливается и хмурится. – Серьезно? Коробка пончиков размером XXL, Джун? Ты сказала, что принесешь еду, настоящую еду. Я думала, это что-нибудь из тайской кухни, лапша или роллы в лаваше. На крайний случай, хот-доги.

Тихо ворча, я скрещиваю руки на груди. Энди очень хорошо знает, что я люблю сладкое. Особенно когда у меня стресс, мне нужно много сахара. А этот день был по-настоящему хреновым. Только пончики-смайлики могут поднять мне настроение. Почему она не понимает?

– Что, все так плохо? – внезапно спрашивает она, и все, что я могу сделать в ответ, это гримасничать. «Плохо» – это неподходящее слово для того, через что я прошла. К счастью для Мэйсона, он ничего не спрашивает. Достаточно того, что он вообще заметил это.

– Ну ладно, – вздыхает она, садится, скрестив ноги, на ковер рядом со мной. Это означает что-то вроде: поговорим позже. Я киваю. Я абсолютно поддерживаю эту мысль.

– Извини, Мэйс. Я правда думала, что на этот раз она имела в виду настоящий обед, когда сказала о еде.

Мэйсон не отвечает, потому что в этот момент раздается звонок в дверь, он встает и сообщает нам:

– Я открою.