Дорога к воскрешению

– Не мелочимся! Сколь хочешь ? столько пей.

– Ты про кого? Кто не мелочится?

– Я.

– А говоришь во множественном числе.

– Пей, не прискребайся к словам!

Трофим опорожнил тару за три глотка. Полина отпила треть, поморщилась и поставила стакан.

– Какая гадость!

– Аппарата хорошего нет. Денег не хватает. Вот если бы ты состыковалась со мной, тогда бы другой продукт пошёл: и душевный, и натуральный.

– Жить что ли с тобой?

– Ну да. Который год предлагаю, а ты ждёшь, наверное, когда от меня проку не будет… совсем. Вот ты баба молодая, всего пятьдесят семь годов, а живёшь как старуха! Не разумная ты!

– А шестьдесят три ? не хочешь?! ? усмехнулась Полина. ? Это ж когда было пятьдесят семь!

– Разве?.. Да один итог: что пятьдесят семь, что шестьдесят три! Вот сейчас отметим наше свидание и заживём одним двором… Соглашайся, пока я добрый!

– Я не на свидание пришла. Поговорить… и предложить доброе дело.

– Так и я про то же!

– Ты о другом печёшься. Послушай без комментариев.

– Изволь.

Полина вновь приняла задумчивый вид, помолчала и с подкупающей искренностью начала откровенничать.

– Этот скиталец… что приходил к нам, заставил меня о многом передумать… Он ? страшно обездоленный человек, у которого нет ни нормального разумения, ни крова, ни близких людей, ? стремится к чему-то, непонятному для нас, но дорогому для него. Его назначение в жизни ? дорога. Какое значимое слово! Такое трудное бремя ? шагать и ждать ясного и необходимого… Он, вроде бы, где-то рядом бродит, и вместе с тем ? на другом конце вселенной… Или наоборот: мы все находимся на другом конце его вселенной.

Трофим слушал, приоткрыв рот, сначала часто моргал ? настолько необычным показалось ему проявление внутреннего мира Полины, о котором он по сути и не подозревал, ? даже мелькнула мысль, а не разыгрывает ли его женщина. Но она говорила так душевно, что её желание разобраться в нюансах чужой жизни и сострадание к странствующему человеку передались и ему, пусть в незначительной доле, но всё ж.

– Да… конечно… ? со вздохом произнёс он, ? тяжкая судьба досталась бедняге.

Она тоже удивилась таким переменам в психологии неспособного, казалось бы, к сочувствию соседа, и одарила его мимолётной улыбкой благодарности.

– Вот я и задумалась о своей жизни: что я делаю здесь в захолустье, отказавшись от шумной, но всё ж разнообразной, жизни?!

– Уезжать что ли собралась? ? встревожился Трофим.

Полина мгновенно вернулась к обычному состоянию.

– Нет, конечно! Просто по-другому хочу жить.

– И… что же решила? ? с затаённой надеждой ненастойчиво спросил мужчина.

– Решила позвать тебя.

– Куда?.. К себе?

Полина не удостоила внимания такое мелко значимое предположение.

– В дорогу.

– Странствовать?! ? удивился Трофим.

– Какой ты всё-таки недалёкий человек, хоть и неплохой по сути!

Трофим окончательно запутался в словах Полины, натужился мысленно и физически ? аж покраснел лоб.

– Поясни.

– Давай завтра съездим в город. Наведаемся в больницу, разузнаем про нашего знакомого, а потом погуляем по городу…

Из больницы вышли в недоумении: как же так произошло, что беспомощный человек остался без внимания и ушёл неизвестно куда, не получив жизненно необходимой помощи. Трофим наблюдал за Полиной, видел, как обеспокоена она, поэтому, вознамерился унять её переживание.

– Поля, что тут поделаешь! Мы не в состоянии изменить происшедшее. Надо и о себе подумать ? чего печалиться. Давай успокоимся… походим по улицам, зайдём в магазины… развеемся, одним словом.