Честная ведунья избавит от одиночества

– А? что? – оторвалась она от своих размышлений, когда увидела его удивлённо поднятую бровь. «О, теперь он подумает, что я полная дура! Уставилась на него, словно никогда мужиков не видела!».

– Я спросил, куда ты идёшь в такую рань и в такую погоду? Тебя не испугала температурная инверсия в нижней тропосфере?

– Температурная инверсия в нижней тропосфере?

– Ну да, всё утро рассказывают про этот ледяной дождь. Говорят, виной всему эта самая температурная инверсия.

– Да, наверное, она… – невпопад сказала Света и почувствовала себя ещё более глупой. «Гадкий, гадкий ледяной дождь!» – про себя застонала она, пытаясь найти хоть какого-то виновника своего неудавшегося утра. – Мне надо на работу. Я…

Мужчина начал смеяться после её ответа, Света не договорила. В этот момент за его спиной раздался мелодичный женский голос.

– Дима, ты чего там застрял? Холодно же, иди домой!

– Меня зовут. Пока, пока! – всё ещё усмехаясь, он помахал ей пальчиками. Спрыгнув с будки, Дима повернулся к Свете спиной, сунул руки в карманы, поднял плечи и побежал в дом.

«Медвежонок убежал, – Света достала телефон и посмотрела на часы – 7.55. – Ой-ой, если через час я не принесу фотографии, Геннадьевна меня убьёт».

Наконец-то, она выбралась за ворота. До Красной было всего несколько кварталов, но их ещё надо было умудриться преодолеть – сюда коммунальщики с песком ещё не дошли, тротуар покрыла корка льда.

Света решила не убирать фотоаппарат и «щёлкала» всю дорогу до центральной улицы города: машины, ветки в ледяных футлярах, прозрачные шарики льда крупным планом, дворника в тужурке, работников аварийной службы – во многих домах не было света. На Красной ей удалось сделать несколько удачных кадров с прохожими. Она поймала за работой и мужичков из «Улыбнись чистому городу!». Брутальных среди них не оказалось. Зато это определение подходило женщине, которая носила в кузов грузовика ветки упавшего ночью дерева. Таких деревьев действительно по пути было немало – они просто не выдержали резкого ледяного «ожирения». То здесь, то там морозный воздух разрезал звук бензопилы.

Света тем временем уже дошла до Пушкинской площади. Она решила, что ей не откажется позировать сам Александр Сергеевич. И он действительно удачно получился на снимках. Поблагодарив памятник, Светлана осторожно, шагами фигуристки, заскользила дальше. Каждая плитка, которой вымостили площадь, сейчас была словно под стеклом. А схватиться, чтобы крепче держаться на ногах, было совершенно не за что и не за кого. Рядом – ни лавочки, ни деревца. Вокруг безлюдно. Никого не видно ни у могучей громады – здания краевого суда, ни у архитектурной скромницы – старушки-библиотеки, ни у входа в дом Кубанского казачьего хора. Исключение составляла стоящая далеко впереди группка людей, которых закрывал большой оранжевый

КАМАЗ-мусоровоз.

«Мне бы больше сейчас подошла обувь с шипованной резиной, а не сапоги на каблуке, – сокрушалась Света, чувствуя, как при ходьбе разъезжаются её ноги. – Надеюсь, мои «шпагаты» никто не видит!».

Следующей моделью была запланирована Екатерина II. Светлана держала курс на Екатерининский сквер. Машина же стояла справа от него – на площади перед зданием ЗСК.

«Началась ликвидация последствий ледяного дождя. Такая формулировка, на ваш взгляд, правильная?» – спрашивал звонкий мужской голос.

Услышав знакомый журналистский штамп, Света стала разглядывать собравшихся людей. Может быть, здесь кто-то из знакомых коллег. Определённо здесь стояло несколько рабочих. А рядом… Она с удивлением заметила высокого светло-русого мужчину идеального спортивного телосложения. Нет, вернее сказать, модельной внешности. Она вполне могла представить его фото на страницах глянцевого журнала – его коньком могли бы стать джинсы, дезодорант или гель для душа (которые обычно представляют полуобнажённые красавчики).

«Блогеры – куда же теперь без них! Ни шагу не ступить, – недовольно подумала Света. – Что он здесь делает? Неужели Макс покинул тёпленькую постельку только затем, чтобы начиркать очередной пост в соцсеть?».

Слово «блогеры» Света даже в уме произносила с некоторой брезгливостью – не любила она блогеров. Она считала, что это дилетантство чистой воды. Если из тебя не вышел журналист, становись блогером. Эти люди, жаждущие известности и постоянного одобрения своих «друзей», совершенно беспардонные. Они не только вываливают в сеть всю подноготную личной жизни, но и наглым образом считают, что могут заменить профессионалов – экспертов в любых отраслях, журналистов и фотографов. Даже фотографов! И зачастую только потому, что у них есть цифровой фотоаппарат или хорошая камера в смартфоне! Конечно, работая за жалкую зарплату в информагентстве (даже учитывая то, что она совмещала выполнение сразу нескольких обязанностей), Светлана остро нуждалась в так называемых шабашках. Несколько лет назад, когда она только начинала своё сотрудничество с кубанскими СМИ, всё было гораздо проще. Конкуренция тогда была невелика. Она не переходила дорогу маститым местным фотографам, но без работы не оставалась. Случись пожар

или крупная дорожная авария, Светлана старалась узнать об этом в числе первых – спасибо, помогали подружки из МЧС и ДПС. Она стрелой мчалась на место ЧП и фиксировала его со всевозможных ракурсов, чтобы продать потом снимки сразу нескольким изданиям. Теперь же, даже если бы она караулила поджигателя, поблизости бы наверняка маячил блогер. Никто из её коллег-фотографов, конечно, не устраивал истерии по этому поводу. Как говорится, конфликта не было. Да и сама она не высказывала прямых претензий знакомым блогерам, хотя всегда держалась с ними холодно, будучи убеждённой, что не обязана с ними раскланиваться. Как-то, ведя задушевную беседу с Димой, она разоткровенничалась и рассказала ему о том, что блогеры «воруют» её работу. Она возмущалась тем, как всё это тяжело дается ей и с какой лёгкостью всё это делают они. «Завидуешь», – неожиданно для неё заключил Дмитрий и в своей манере посмеялся. Снова посмеялся над ней. С тех пор она ещё больше невзлюбила блогеров.

Но, если уж говорить начистоту, что касается Макса, то в какой-то степени Света действительно завидовала – его лёгкому отношению к жизни. Судя по записям в блогах, жизнь Максима проходила под лозунгом «Праздник каждый день!». Путешествия и заграничные поездки, вечеринки, «велопокатушки», встречи и обеды с интересными людьми… и фотки с красотками разного калибра. Куда уж ей до них – тут и диета от Люськи не поможет.

Насколько она знала, Макс не только засорял Интернет записями в Facebook, Twitter, LiveJournal, YouTube, Instagram и далее, но и писал колонки сразу для нескольких столичных и питерских сайтов и журналов. Несколько его творений она читала – то он прыгает с парашютом, то тестирует внедорожник, то дегустирует блюда экзотической кухни. Иногда он освещал мероприятия, происходящие в регионе. Видимо, на этой почве его заинтересовало сотрудничество с «Молнией». Хотя он не был профессиональным журналистом, как внештатный корреспондент издания он получал аккредитацию на концерты, фестивали, соревнования, крупные футбольные матчи и форумы, которые проходили на территории края. Материалы готовил сразу для нескольких «хозяев», которые, не будучи конкурентами, оставались довольны.

В редакции «Молнии» Максим появился ещё до того, как туда устроилась Света. Он приходил в офис редко, но когда его фигура возникала в раме дверного проёма – это стоило видеть. Все сотрудницы информагентства расплывались в улыбках – каждая старалась изобразить свою самую козырную, чтобы привлечь внимание завидного парня. С ним флиртовала – или неумело пыталась это делать – даже Алла Геннадьевна! Какое-то время Кощеевна даже выглядела человечнее, но мираж быстро развеивался, когда Макс уходил. Света же во время его редких визитов наоборот всегда старалась казаться мрачной и занятой – это была её автоматическая защитная система против очарования мужчин, которые, по её пессимистичному убеждению, ей всё равно никогда не достанутся. Глядя, как гримасничают и пыжатся её коллеги, она принимала невозмутимый вид, который должен был показать, что она сохраняет своё достоинство. Надо отдать должное Максиму: он был с женщинами – сама галантность. Других таких Светлана не встречала. Макс с каждой – будь она дурнушкой или красавицей – говорил так, словно она сама прелесть. С одними весело заигрывал, с другими здоровался, словно с близким другом. Он убедительно заявлял, что теряет голову, заходя в этот цветник. И все сотрудницы «Молнии», поправляя свою причёску и осанку, мгновенно расцветали.

Говорили, что у него была интрижка с Оксаной. Хотя больше всех об этом сама Оксана и говорила. Длинноногая, подтянутая, благодаря постоянному посещению фитнес-клуба, тем не менее она была какой-то нескладной – гигантских пропорций, что ли. Как большая белая кукла – вроде бы всё при ней, макияж и маникюр, но чего-то в ней не хватало, чего-то живого… Она хвасталась сначала тем, что у них с Максом роман. Восторгалась его «кубиками на животе» и тем, что «в постели он – настоящий Брэд Питт». Потом Оксана заявляла, что она решила «подумать» и «отдохнуть», что не мешало ей вешаться на Максима каждый раз, как он проходил мимо. Оксана в «Молнии» работала главным менеджером по рекламе. Её стол находился по правую руку от стола Светы. Когда Максим останавливался поболтать со своей обожательницей, развесив уши от её комплиментов, он традиционно перебрасывался парой слов и со Светой. Да, она что-то бурчала ему в ответ, признаваясь себе, что и у неё от его близости от волнения потеют руки. Оксана же вдохновенно щебетала ему что-то типа: «Как сексуально на тебе сидит эта рубашка». Впрочем, она была вполне права.

Иногда после своих поездок в Грецию, Италию, Германию, Таиланд или Турцию Максим приносил в редакцию сувенирчики. Мелочь – а приятно. Обычно это было что-нибудь для всего коллектива, а не для кого-то в отдельности. Так, на холодильнике в редакционной кухне появилось несколько магнитов. На стене – колокольчик. А ещё ваза, в которую ставили цветы в день рождения сотрудниц и на 8 Марта. Как-то раз Светлана пришла на работу со съёмки. За компьютером Оксаны сидел Максим. На её удивлённый взгляд Макс ответил, что Оксана заболела, а ему надо было кое-что сделать.

– Я тебе подарочек привёз, – сказал он тогда Свете, взял со стола Оксаны круглую железную коробочку и протянул ей. Света нахмурила брови, удивлённо переводя взгляд с подарка на дарителя. – Купил в Турции… Это мыло…

– А-а… – только и смогла выдавить из себя Света. – Спасибо.

Тут же к её столу, как сороки, подлетели девчонки-журналистки. Они открыли жестянку – на крышке был изображён собор в Стамбуле Hagia Sophia. Люська, Надя и Иришка принялись по очереди нюхать и нахваливать бордового цвета мыло. Оно оказалось гранатовым. Это был такой милый подарок. Света уже не помнила, в какой момент тогда ушёл Макс и говорили ли они с ним ещё о чём-либо. С того дня уже прошло более двух лет. Она, конечно, не могла забыть слова Оксаны – той кто-то рассказал о подарке. Эти её слова Свету очень задели, хотя она и до этого не питала никаких иллюзий по отношению к Максу. Оксана пояснила, что мыло предназначалось изначально ей, мол, Макс не знал, что она болеет, потому и пришёл с ним в редакцию. Но, «поскольку это такая мелочь», Света может оставить его себе – «ей не жалко». Света подумала, что всё равно не отдала бы ей мыло. Дело было вовсе не в том, что оно из Турции. Кого удивишь в Краснодаре турецкими товарами? Ими завалены все Вишняки, магазины и торговые центры. Нет, дело было в том, что красную круглую коробочку вручил ей этот шикарный парень. Глупо, конечно, но ей было приятно фантазировать о нём, хотя в реальности она никогда не строила планов по схеме: Макс – свидание – поцелуи – (секс)… Прошло уже более двух лет, мыло давно кончилось, но коробочка всё ещё была у неё. Света покупала в торговом центре похожее по запаху гранатовое мыло ручной работы – можно было взять кусочек на развес. Она срезала ножиком острые края и аккуратно помещала его в этот футляр с Hagia Sophia на крышке…

– Светлана, это ты? – звонкий мужской голос отвлёк Свету от воспоминаний. Вздрогнув, она подняла голову и оказалась лицом к лицу с Максом. – А я тебя поджидал!

– Поджидал меня? Откуда ты мог знать, что я здесь буду? – не слишком приветливо и недоверчиво спросила Света. Она так глубоко погрузилась в свои воспоминания, что ей казалось – он вот-вот каким-то образом поймёт, о чём она сейчас думала. От этого ей стало как-то неуютно. А тут ещё это «поджидал».

Всё-таки поняв, что подслушать её мысли он никак не мог, Света решила быть чуть дружелюбнее.

– Ты так шутишь, что ли? – уже с улыбкой спросила она.

– Не шучу. Я догадался, что ты придёшь сюда.

– Ты теперь что, ещё и ясновидец?

– Нет, просто я разговаривал с твоей начальницей, – сказал Максим, и Света прямо-таки почувствовала, что он доволен собой.

«И чем это он так доволен?» – подумала она и решила уточнить, что такого позитивного могла бы сказать ему Алла Геннадьевна, да ещё и про неё.

– А когда это вы с ней говорили? – вслух задала она вопрос.

Ох, лучше бы он не отвечал! Целее бы был!

– Представь, сегодня ночью просыпаюсь я от страшного грохота. Выхожу на балкон – опа! Вот и пришёл конец старому тополю – давно пора. Хорошо, хоть никого не прибил. И всё – у меня сон как рукой сняло. Мучился от бессонницы до утра. Ну, что делать? Захожу в Facebook – про тополь написать. Смотрю – ваша Алла Геннадьевна уже зелёная. Тут у меня темка и родилась. Люди-то про этот ледяной дождь ещё ночью начали писать. Вот я и решил, почему бы не сделать репортаж. Предложил ей – она «за». Пишет: «Фотографу сейчас позвоню». Я спрашиваю: «Кому именно?». А она мне – твоё имя…

Света при этих словах неосознанно стала принимать позу рогатой козы, которая вот-вот бросится в атаку на обидчика.

– А я же помню, что ты от Пушкинской библиотеки живёшь всего в нескольких кварталах, – ничего не замечая, жизнерадостно продолжал Максим. – Думаю, догадаешься прийти сюда. Что ещё рядом вообще можно снимать? Кстати, уже два фотографа до тебя здесь были – только что ушли. Всё Екатерину снимали и оградку с «Е». Ну, вот и ты здесь…

– Удружил! – брякнула Света. «О-о! Так это из-за него я ни свет ни заря по чёртовому гололёду должна в такой холод мотаться по улицам и делать фоторепортаж!» – добавила она про себя.

– А?

– У меня бессонницы не было! – громко пояснила Света, без энтузиазма собираясь сфотографировать Екатерину и оградку с «Е».

– А-а.

Он оставался позади неё, пока она замёрзшими пальцами жала на кнопку. Он молчал. Она тоже молчала.

Сделав десяток кадров у памятника, Света решила, что пора уходить. Работа выполнена, теперь – быстрее в редакцию.

– Кофе будешь? – вдруг спросил Максим. Оказывается, он всё ещё ждал её. Стоял рядом.

«И как это я про него забыла? Это потому, что не выспалась? Раньше, когда он был поблизости, я и краснела, и бледнела. Что же изменилось? Я чувствую себя совершенно спокойной, не нервничаю, мне совсем не хочется сказать ему что-нибудь эдакое, чтобы он сразу потерял от меня голову. Хотя он всё такой же завидный, каким был и прежде. Даже то, что он блогер, не делает его менее привлекательным. В этой зимней белой куртке и высоких коричневых ботинках он смотрится, как с листовки «Новая коллекция» какого-нибудь модного магазина одежды. Так почему же я сейчас не таю от этого его внимательного взгляда, которым он сканирует меня?».

Подсознательно она и сама знала ответ: всё это потому, что теперь все её мысли ежеминутно занимал другой мужчина. Мужчина, который был для неё желанным, словно запретный плод. Это о нём она думала, ворочаясь перед сном. Это его она вспоминала в первую очередь каждое утро. Ей было почти 29 лет. Конечно, он не был её первой любовью. Но она бы назвала его первым мужчиной, который её заинтересовал. Именно так! Он вытеснил из её памяти всех других «парней» – не доросли они ещё до определения «мужчина». Все они отошли на задний план, их образы провалились за ширму в её сознании. До того момента, как её новым соседом стал Дима, жизнь подкидывала ей «вальтов», но вот уже полтора года она знала, что в колоде есть и «Туз». Только вот выпал он не ей…