Ночной шедевр

– Я тоже.

– Начнешь с завтрашнего дня.

– Конечно.

– Но учти: это будет адская работа. – Босс язвительно усмехнулся, постучал пальцем по столу. – Ибо уважаемый мистер Алан Кортби, прежде чем отвалить в длительное турне по Азии, оставил тебе свое самое дорогое…

Босс в очередной раз повторил театральную паузу с психологическим подтекстом.

– Так мне предстоит трудиться в его студии? – спросил Ирвин как можно наивнее.

– Нет, парень, твоя студия – это та, что когда-то была моим первым логовом. – Босс ностальгически улыбнулся. – Ах, сколько там перебывало девочек из Гарлема!..

– Так вы тоже баловались фотографией?

Ирвин сконфузился, употребив не совсем точный глагол. Но босс понимающе гоготнул:

– Еще как баловался! Но, конечно, мне до мистера Кортби ох как далеко!..

– Мне пока – тоже.

– Хорошее словечко «пока», – многозначительно произнес босс. – Хорошее.

А Ирвин пытался угадать, что же такое самое дорогое оставил ему мистер Алан Кортби: свой любимый аппарат или объектив, а может, толстую-претолстую книгу, заполненную профессиональными советами?

Босс, понаслаждавшись недоумением, явно читаемым в глазах амбициозного молодого человека, все же открыл карты:

– Но боюсь, парень, тебе будет не до девочек из Гарлема. – Босс решительно нажал кнопку вызова. – Потому что мистер Алан Кортби, по доброте душевной, поставил перед тобой почти неразрешимую задачу.

Стажер не успел уточнить, в чем же заключается неразрешимость, как в кабинет вошла… Ирвин обомлел и обалдел. Эта женщина могла покорить любого, эта женщина являла собой тот безупречный тип, который нравится всем мужчинам без исключения, эта женщина сама по себе уже была шедевром, изваянным природой и силами небесными.

Свободная и гордая осанка гимнастки, претендующей на звание олимпийской чемпионки. Величавые и плавные движения примы-балерины. Породистость истинной принцессы – от наманикюренного изящного мизинца до точеной лодыжки.

Ирвин в мгновение ока представил, какое чудесное видение, какой потрясающий, незабываемый образ можно сделать из этой идеальной модели!..

А босс, превратившись из разбитного клоуна в темпераментного конферансье, громко объявил:

– Мисс Техас, она же – вице-королева всеамериканского конкурса красоты, несравненная и неподражаемая Сандра Бьюфорт!

Топ-модель небрежно взглянула на робеющего стажера и так же небрежно скользнула холодно-равнодушным взглядом по боссу, довольному устроенным цирком.

А босс продолжал как ни в чем не бывало:

– Так вот, парень: наш мистер Кортби считает, что если тебе удастся в своих работах адекватно воспроизвести красоту Сандры Бьюфорт, то тебе цены не будет!

И Мисс Техас застыла в позе витринного манекена, демонстрируя опешившему соискателю свой безграничный потенциал…

4

Нет, в тот момент был восторг и потрясение, мысленно сказал Ирвин опустевшему стакану из-под гранатового сока. Но на любовь – ничего похожего. Да и не до любви, когда только что началась новая жизнь. Студия, в которой с первой минуты хочется творить, творить и творить. Исполнительная, хотя и странноватая, ассистентка. Топ-модель, о которой можно только мечтать. Только мечтать… Как о потрясающем объекте для фотосессии, но не как о женщине, к которой тянет, которую хочется обнимать, целовать, ласкать… Да и трудно представить, как могут сойтись какой-то молодой фотограф, без авторитета и бренда, и топ-модель, прошедшая огонь и воду – или все, что положено пройти этим топ-моделям…

Прервав свой безмолвный монолог на самом драматическом месте, стажер вспомнил о сандвичах, доставленных Лайзой.

Красоту Сандры может передать только истинный шедевр! – продолжил Ирвин, рыская по студии в поиске заветной сумки с фастфудом и пивом. И я этот шедевр сделаю! Только надо поужинать и как следует выспаться. А завтра начать – с утроенной энергией и непоколебимой верой!..

Но поужинать на скорую руку Ирвину Стоктону так и не удалось – и тем более выспаться.

За окном озабоченно шумел и суетился чужой, гигантский, незнакомый город. Сколько победителей видели эти небоскребы? А сколько проигравших? А мистер Алан Кортби? Наверняка где-то в своем вояже злорадствует, предвкушая, как обломает несмышленый наглец молочные зубки о красоту, требующую особого, нестандартного, высокопрофессионального подхода…

Ирвин застыл, сосредоточившись на неясном образе Сандры, мелькнувшем не то в его воображении, не то в игре сумеречных теней, отразившихся в оконном стекле. Но спонтанный процесс интуитивного поиска самого выгодного для Мисс Техас ракурса был прерван неожиданными, далекими и глуховатыми стенаниями мобильника, забытого на диване.

По пути к спальне Ирвин перебирал варианты, пытаясь представить, кому он мог здесь понадобиться. Недлинный список открывал главный редактор городской газеты, которого, не исключено, могла волновать дальнейшая судьба его бывшего репортера, а закрывал почему-то покойный дед. Между голосом из загробного мира и голосом из города, куда не хотелось больше возвращаться, вместились новый босс, не исчерпавший запас наставлений, и ассистентка, с запоздалыми раскаяниями в том, что не убрала сандвичи и пиво в холодильник. И, само собой, не могло быть речи о топ-модели – у них наверняка все звонки расписаны на десять, если не на двадцать, лет вперед.

Ирвин Стоктон даже успел мысленно приготовить надлежащие ответы. Главному редактору можно соврать, чтобы зря не расстраивать. С боссом – согласиться по всем выдвигаемым пунктам. Ассистентку – пожурить и простить. А деда проигнорировать как обыкновенную помеху связи и глюк после несвоевременного приступа воспоминаний.

Но ни одна заготовка не понадобилась. В мобильнике зазвучал голос, который должен был прозвучать только завтрашним утром – и ни часом раньше.

– Ирвин, это я.

Этот голос он узнал сразу, хотя еще не успел к нему привыкнуть. Проникающим эхом отозвался бархатный, с таинственными интонациями голос где-то там, в глубинах глубин души, еще не разучившейся верить в чудеса.

– Ирвин, ты меня слышишь?

Резко заколотилось сердце.

Сандра. Сандра Бьюфорт. Вице-королева Америки. Несравненная Мисс Техас, ведущая модель самого знаменитого агентства мира.

Ирвин, не в силах ответить, с каким-то сладострастием мысленно перечислял титулы позвонившей ему – ему, провинциальному фотографу, дилетанту! – королевы красоты. Позвонила сама, первая…

– Ирвин, ты меня слышишь? – повторила Сандра нетерпеливо. – Ирвин!

– Да, – наконец произнес он, машинально отметив предательскую хриплость голоса. – Да!

В трубке – молчание. Что-то случилось непредвиденное? Ирвин замер: вот-вот произойдет неизбежное разъединение – и Сандра снова окажется недоступна.

Но связь не подвела.

– Ирвин… – наконец продолжил голос – в нем возникли драматические нотки. – Ах, Ирвин…

– Слушаю, – повторил Ирвин, невольно усиливая хрипоту, выдающую волнение. – Слушаю.

– Я все знаю…

– Что знаешь?

– Лайза мне все рассказала.

– Лайза?