Изгоняя дьявола

Любовница
Айлон Монн

Жозефина Ковальски

В 2021 году Айлон Монн и Жозефина Ковальски выпустили роман "Любовница". В нем рассказывается о любовнице дьявола, общий тираж романа составил 250 000 экземпляров. Мистика написания первых двух глав романа: "Я что-то пытался печатать на ноутбуке, на вечеринке под сильным кайфом, смешанным с алкоголем, в тот вечер было много гостей, куривших дурь и споривших о разных чудесах, типа, а бывает ли любовь с самим чертом и может ли он сам влюбиться, и так далее. Я пытался написать несколько строк на эту тему, но абсолютно не помню, что именно. Было две или три красотки, со мной в тот вечер, может быть одна из них и напечатала эти две главы, положивших начало роману, но кто был со мной, я тоже не помнил. Мы начали развивать эту тему с соавтором Жозефиной Ковальски и по истечению нескольких месяцев появился роман."

…Неважно, сколько женщин было у Ника, он бы сделал все, только бы она не исчезла из его жизни навсегда.

Продолжение романа следует в 2022году

Айлон Монн, Жозефина Ковальски

Любовница

Воистину – любовь творит чудеса!

Маргарет

Злая мачеха нашептала на Маргарет наговор: "Сеть черную на рабство" и отдала её замуж за богатого извращенца. Маргарет промучилась с ним и сбежала, но попала в руки работорговцев…

Дни на корабле тянулись, похожие один на другой. Маргарет, захваченная в рабство, прятала взгляд и наклоняла своё красивое лицо, когда появлялся надсмотрщик. Пару раз этот коротконогий мужичек, не обращая внимания на то, что рабыня перемазана в каком-то дерьме, к которому он привык, пытался тянуть к ней руки. Но, на её счастье, поблизости всегда оказывался старший надсмотрщик или его заместитель, которые пресекали попытки сластолюбца. Он, бурча что-то себе под нос, с недовольным видом отходил от девушки, сверкая глазами.

Рабы находились между палубами в зарешеченном трюме. Он был так низок и мал, что людям приходилось сидеть тесными рядами между ног друг у друга, так что ни днем, ни ночью они не могли прилечь или даже изменить позу.

Чтобы дойти до этих смертельных мук на корабле, сначала их гнали к берегу: на шее у каждого рогатка, расходящиеся концы которой соединяются на затылке деревянной перекладиной. Когда нужно тронуться в путь, надсмотрщик клал себе на плечо длинный конец рогатки первого невольника, а тот брал рогатку идущего за ним, второй тянул за рогатку третьего… Чтобы передохнуть, предводитель колонны втыкал в землю острый конец ручки своей рогатки, и колонна останавливалась. После заключения сделки надсмотрщики снимали с рабов деревянные рогатки и надевали им железные ошейники и кандалы – Если раб умирал или заболевал, его выбрасывали за борт, чтобы болезнь не перекинулась на весь "груз". Выбрасывали без кандалов – просто отрубали ноги, чтобы вызволить тело из цепи, которая сковывала нескольких рабов. Умирало много. Хирург проверял, действительно ли мертвы "павшие" или прикидываются мертвыми, да так и лежат с расчетом, что их вышвырнут в море. Для раба это не шанс на спасение, а надежда на быстрое избавление от мук. Ведь когда "дохлятину" выкинут в море, на нее как "мухи на мед" налетят акулы – "целая масса", врач выдает им "паек из негритянского мяса".

Врач должен был быть убежден, что смерть черного настоящая. От их запаха в трюме смердило хуже, чем в свалочной яме. Но часть, безусловно, подыхала с тоски – Им был нужен хоть какой-нибудь роздых. От скуки безделья лучший рецепт – музыка, танцы и воздух. Начиналась пляска смерти, примерно так: рулевой пиликал на скрипке, юнга бил в барабан, кок играл на трубе, доктор – на флейте. Из-за высокой смертности рабов в экспедициях инвесторы таких предприятий несли большие потери, поэтому стали выводить рабов на палубу и заставлять делать упражнения – прямо в кандалах, подобно тому, как перевозимых на борту корабля лошадей, во время долгого плавания, заставляли топтаться на месте.

– Ну-ка, детки мои, попляшите, повеселитесь! – говорил капитан… щелкая длинным бичом. И бедные негры тотчас же принимались прыгать и плясать.

Так прошла неделя. Но однажды ранним утром, ее расковали и отвели на самый нижний, четвертый уровень, в камеру для клеймения. Клеймовщик затянул зажимы на клеймовочном станке и зафиксировал бедро Маргарет. Клеймовочный прут раскалился добела. Он протер прут специальным раствором.

– Только не это, господин, умоляю! – запричитала Маргарет.

– Она будет носить клеймо рабыни, на левом бедре, которая нравится мужчинам.

Сказал он помощнику, который подошел в камеру.

Клеймовщик вытащил из жаровни раскаленный добела прут и покрутил в воздухе.

– Оцепенев от ужаса, Маргарет смотрела то на клеймовщика, то на капитана, белый от жара наконечник прута у самого бедра остановился.

– Нет! – кричала она. – Нет!

… И потеряла сознание…

Тут появился рослый человек, это был капитан. Надсмотрщик сразу же согнулся пополам, сложив руки на груди.

– А это что за чучело? Белая рабыня? – спросил капитан

– Капитан, – заскрипел надсмотрщик, не поднимая головы, – Это из другой партии.

– Интересно, – капитан медленно подошел к девушке, прикрывая нос кружевным платком, – Очень интересно!

– Эта девка из другой партии, – пояснил другой подошедший стражник, – Ее продали, когда уже гнали колонну на корабль, она говорит по-английски.

– Почему не сообщили мне? – Сказал капитан

– Отнесите ее ко мне в каюту, я ее покупаю, она теперь не рабыня.

Клеймовщик распустил ремни и ослабил зажимы, потом поднял на руки Маргарет и отнес ее в каюту капитана, на горле ее ничего не было, ибо он снял с нее ошейник, когда снимал кандалы. Шея, к слову сказать, у нее была белая и соблазнительная.

Капитан Ив рисует Маргарет

Пол каюты капитана представлял собой огромную мозаичную карту.

Маргарет очнулась. Капитан взглянул на ее крошечные ступни, полные грудки и стройные ноги. Он рассуждал о женщинах просто: «Женщины без любви, становятся мелочными, капризными, злобными, нервными, истеричными и недоброжелательными, как все люди, потребности которых не находят удовлетворения».

Капитан Ив имел красивое, мрачное и мужественное лицо, в нём было какое-то притягивающее обаяние сильной личности и харизма, взгляд Ива – невероятное сочетание мужественности с мягкостью и благородным очарованием, убивал женщин наповал…

– Выше голову, Маргарет, теперь ты не рабыня, я тебя выкупил, ты свободна. На тебя навели порчу, жемчуг треснул, который я давал за тебя, я заплатил золотом, но я знаю, как снимать порчу, пока ты была без чувств, я изрядно попотел, много на тебя было наговорено всякого, так что, теперь все в порядке. Но если позволишь, я нарисую тебя обнаженной…

Ив неплохо рисовал, ему нравилась Маргарет, похоже, он был ею не на шутку увлечен.

Маргарет улыбнулась, её волосы были ало-рыжими, словно сама кровь.

Она послушно последовала указаниям капитана Ива. Казалось, её больше заботили частые коррективы, чем собственная обнаженность. На лице её не было и толики смущения. Маргарет поняла, что нравится и решила поиграть с капитаном, она улыбнулась ему, провела ладошкой по пышной груди, и подмигнула, возвращаясь в исходное положение. Капитан стиснул зубы, вдохнул свежего воздуха и понял, что мысли плывут в более… глубокую степень вовлечения этой дамой. Она вдруг после всех смен позиций, смело подошла к нему, и он больше не мог сдерживать возбуждение.

Маргарет заметила его отрешенность от работы и застывшую кисть, ещё мгновение и он неуклюже провел бы кистью по всей её фигуре. Она обошла его рабочее место, бросив заинтересованный взгляд на небольшой холст. Рисунок выходил отменный. Девушка успокоилась, и прошла томительной походкой к стулу. Её бедра соблазнительно покачивались при каждом движении ноги. Подойдя к стулу, она облокотилась на него, прогнулась в спине, и провела, дразня капитана, пальчиком по слегка приоткрытому рту. Он шумно вздохнул, а она, громко хмыкнув и, повеселев, села на стул, ритмично поерзав.

– Она меня хочет? – затаилась его жадно-сладкая мысль. С этой самой мысли, он смотрел, не отрывая взгляда от её глаз, ловя каждое ее движение, каждое поднятие плеча и находя их возбужденно – страстными, возбуждался сам. Мысль эта, тем не менее, позволила ему старательно работать на холсте, завершать последние штрихи и подправлять небольшие ляпы, которых, впрочем, было не много. Вдруг Маргарет томно вздохнула и испустила страстный стон, теряя терпение. Улыбнувшись капитану, она приняла исходную позу без заминки и коррективов. Значило ли это, что все ошибки во время написания её были специально, чтобы привлечь к себе внимание молчаливого капитана? Он смотрел на неё. Большой ком слюны медленно и туго проплыл в его горле, привлекая внимание Маргарет. Он отложил кисть, кашлянул, и сказал: – Я закончил…

– О, наконец-то, – язвительно отозвалась Маргарет, поднимаясь, и деловито прошла к своей одежде. Плавными и ловкими движениями её тело постепенно скрывалось от взора капитана. Его глаза неутомимо следили за каждым ее движением, не в силах оторваться. Маргарет заметила его пристальный взгляд и улыбнулась, проходя подле него.

Он ясно понимал, что Маргарет дразнила его. Весьма умело, признавал он без толики сомнения и огорчения. Даже с каким-то… удовольствием? Да, она вызывала у него самые яростные чувства. Огненная жрица. Такое прозвище подходило ей больше всего. Ему захотелось нагнуть её на стол и поставить с десяток следов своей руки на её прекрасных ягодицах. Он сказал:

– Давай ещё один рисунок.

Она облизнула темно – алые губы и поправила прядь волос, шустро стягивая с себя все, что только было на ней. Её грудь живо покачивалась при каждом движении, а за ними прыгали и его глаза. Он вдруг с силой прижал её к стене, грубо впился рукой в горло и поцеловал, не давая и шанса отступить. Она похлопала длинными ресницами, а после закрыла глаза и обняла его за шею, поддаваясь его напору. Пару раз она попыталась увлечь поцелуй в свой ритм, но капитан не дал ей это сделать, легким движением руки, он сдавил её горло, а через пару мгновений её сердце забилось чаще. Воздуха требовалось все больше, а он ко всему прочему начал нежно поглаживать ее твердые соски, – Ах… – простонала она, когда его губы коснулись шеи. Маргарет жадно хватала ртом воздух, едва удерживаясь на ногах из-за возникшего чувства возбуждения.

– Войди в меня… прошу, – прохрипела она и резко, приглушенно застонала в такт тому, как он сжал её сосок губами. Просьбы девушки он выполнил. Она выгнулась в спине, поддаваясь натиску, а после, испустив яростный стон, впившись коготками в спину капитана, поплыла по стене. – Ах… – она выдохнула, едва приоткрыв глаза. – Это было чудесно… ты… никогда бы не подумала, что ты настолько… – Не сейчас, – проговорил он, вторгаясь в её ротик жарким и влажным поцелуем. После пары минут отдыха, о которых она молила так отчаянно, он поднял одну её ногу рукой, запрокинув на плечо и, плавным движением, вошел в неё до упора. – Ах… – она опустила голову, смотря вниз, в то место, где их тела соединялись. – Ты такой большой… откуда в тебе столько страсти… – Я удивляюсь, как это ещё не набросился на тебя сразу, как ты начала раздеваться, – откровенно заявил он, опускаясь к губам девушки, и страстно её поцеловал. Она не ответила, а лишь густо порозовела и закрыла глаза, не выдержав пылкого взгляда партнера. Ритмичные толчки становились всё грубее, капитан отпрянул от губ Маргарет, потому как никто из них больше не мог поддерживать губы сомкнутыми больше секунды. Им неистово был необходим воздух. Её стоны разносились по каюте…

Вечером погода стала портиться: ухудшилась видимость, усилился ветер. Капитан Ив приказал лечь в дрейф и оставаться на одном месте до рассвета, надеясь, что ветер стихнет. Корабль накрывало волнами, а ветер постепенно сносил его к югу. К утру Ив приказал взять курс попутного ветра. Корабль стал поворачивать: на корабельных часах было семь часов двадцать минут. Но налетевший шквал вдруг опрокинул судно на левый бок. Крен был ужасный; корабль погружался в воду с большим креном на нос, марса-шкоты все отданы; надо было ожидать, что мачты слетят. Корабль, так сказать, утвердился в этом положении, наклоняясь все более и более.

Капитан забежал в каюту и бросил резко Маргарет:

– Одевайся, сядешь в шлюпку и за борт, как можно скорее. Попробуй подальше отплыть от корабля, если мы пойдём на дно, то судно заберёт тебя в свою воронку, торопись.

Ив снял широкий ремень и передал его Маргарет. Она спросила: