Человек в темноте

Ксюша всегда себя выгодно подавала. И уверяла меня, что мужикам нравится кушать. Глазами. Откуда ей столько известно? По ее словам, им всегда хочется жрать, они голодные двадцать четыре на семь.

Я шла на встречу с парнями не настолько сногсшибательной. Тугой конский хвост с выбивающимися прядками, одежда, которой уже несколько лет. Все кофты с длинными рукавами, они скрывали порезы. Это мой маленький секрет. Когда мать меня достает и меня охватывает желание вцепиться ей в горло, я запираюсь в ванной и режу себя. Надавливаю бритвой на кожу, пока не проявится кровь. До изнуряющей боли. Это помогает приглушить во мне злость и плохие мысли. Тогда я успокаиваюсь.

Мы с Ксюшей – полные противоположности. Она – мисс «совершенство», я же – «постоянное сомнение и страх». Она – сама уверенность, я – угловатая девственница. Ее красиво вьющиеся пшеничные волосы красиво ложились на плечи. Мои темные, до черна, волосы никогда не выглядели идеально. Даже не понимаю, как она меня заметила. Я – полная неудачница в школе, едва заметная на фоне Ксюши. По началу мне было некомфортно. Но я мечтала вырваться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя», и очень быстро смогла подстроиться под нее. Наверное, ей нужна была такая подруга рядом. Которая не перечила и не затмевала ее. Она мне нравилась даже больше, чем Аврил Лавин. Можно было бы заклеить стены Ксюшиными фотографиями, я бы так и сделала.

Сложнее было, когда я испытывала вспышки зависти. У нее все самое лучшее – волосы, грудь, родители, дом, оценки. Когда Ксюша хвастала отметками, я приходила домой и резала руку. Когда она показывала, что ей подарил отец, я резала руку. Когда она бросалась карманными деньгами и покупала, что ей хотелось, не считая лавэ

, я резала руку.

Мы шагали в парк, и Ксюша что-то рассказывала про надвигающийся выпускной, платье и разные безделушки, я мечтала порезать руки. Ее карие глаза сверкали в сумерках дня. Загорелая кожа, короткая юбка, голые ноги вызывали во мне желание резать руки.

Наш друг, Чижик, Ксюшин одноклассник, настиг нас на подходе к воротам парка. Он подмигнул мне, когда поравнялся с нами, а Ксюше бросил холодный «привет». Ксюша сказала, что он готов на все ради меня. Я засомневалась, потому что не понимала, как такая бескровная кукла с тонкими губами может кому-то по-настоящему нравиться. Но она уверяла меня, что он влюбился. Хотя он и выглядел как одуванчик, тощий и курчавый, но мне льстила мысль, что я ему нравилась. Нет, не так. Что я могу нравиться.

– Как дела, чикса? – он толкнул меня в плечо, неуклюже и по-дружески. – Ксюша, я смотрю ты во всей красе. – Он наморщил нос и жестом указал на ее «мини».

– Не твое дело, Чиж.

– Зад еле прикрывает. С каждым разом все короче, – он взорвался смехом. Я хотела бы поддержать его стеб. Но гримаса на лице Ксюши гласила «не смей».

– Иди ты, Чиж. В натуре, шутка отстойная, – рявкнула Ксюша, спуская юбку на миллиметр ниже. Чиж – единственный, кто вообще не боялся ее грозного взгляда.

Ксюша уверенно дефилировала в своей бархатной юбке, а я скованно шагала за ней. Чиж пытался привлечь мое внимание, но я старалась его игнорировать. Ксюша сказала, что такие пацаны должны попадать только в зону «мы всего лишь друзья, прости». Чиж много раз предлагал проводить меня и даже приглашал в кафе. Но я его динамила

. Потому что Ксюша сказала так. А я не перечила. Ей больше лет, и она должна смыслить в парнях. Иногда мне казалось, что именно Чиж стоит за кустами сирени и следит за мной. Из темноты.

– Ладно, брателло, че за наезд? Не шипи, – ехидно произнес он и положил руку на ее плечи. Я хихикнула, и Ксюша бросила на меня ядовитый взгляд.

На лавочке под деревьями сидели знакомые лица, а напротив стояло несколько человек, которых раньше я не встречала. Две девчонки и три парня. Девки сразу нас оглядели, когда мы подошли. В основном, пялились на Ксю. Она их явно затмевала. Я стояла тенью позади нее и приветственно кивала всем знакомым. Чиж пожал руки всем и сделал небольшой поклон перед новенькими, сопровождая это действие словом «дамы». Они рассмеялись, но не злобно. Им такая выходка понравилась. Ксюшин одноклассник Никита представил нас парням и девчонкам, задержавшись на мне. Он забыл мое имя, что неудивительно. Я сама назвалась, и кто-то тихо ответил «АГА, ПРИЯТНО».

***

Становилось скучно. Ребята пили пиво, Женя играл на гитаре, а Никита все время отпускал дебильные шуточки и громко ржал. Его смех был похож на крики осла, зазывающего самку. Но новеньким девочкам это нравилось, они так и вились около него. Никита, и в правду, был обаятельным. Хотя внешность на любителя, как говорила Ксюша. Он крупнее других ребят. И его лицо покрывала светлая щетина. Если в девчачьем мире альфа у нас Ксюша, то в мире пацанов это Никита.

Я уже раздумывала о тихом побеге из парка, так чтобы никто не заметил, когда наши с ним глаза встретились. Мое сознание поплыло. Я лишь помнила, как не могла оторвать взгляд. Он слегка улыбнулся мне. Или не мне. Ямочки на щеках дополнили его юное красивое лицо, словно завершающий паззл. Высокий шатен, даже крупнее Никиты. С ямочками. На щеках. Я не могла понять цвет его глаз. Да это и не важно, потому что он заворожил меня. И его ямочки. Внутри что-то екнуло. Приятное и острое. Любви с первого взгляда не бывает, я была уверена. Но он..

– О, чел. Здорова! – крикнул ему Никита и протянул ему руку. Другие парни протянули ему руки, чтобы поздороваться. Похоже, его знали все кроме меня. Даже Ксюша обняла его. Она обняла его? В эту секунду во мне вспыхнуло желание отпихнуть ее, а потом резать руку.

– Леша, – обратился он ко мне, легкая улыбка на лице делала его еще более загадочным.

– С.. Саша,. – заикаясь, ответила я. Голос осип от волнения. Я так глупо пялилась на него, а Леша излучал уверенность. Словно греческий Бог, сошедший с небес покорять земных женщин. Я про такое только в книгах читала.

Все мысли о том, чтобы уйти раньше, покинули мой мозг. Я хотела остаться навечно, лишь бы поймать его взгляд на себе еще раз. Леша стоял рядом, или я пыталась встать так, чтобы слышать его запах. Он пах мужчиной. Его парфюм сводил с ума. Раньше я даже не замечала, как пахнут парни. Только вонючий пот мог ударить в нос. Если от парня не воняло потом, значит, он попадал в категорию нормальных. От Чижика редко несло, но его духов я никогда не чувствовала.

Иногда Леша слегка касался меня. Случайно. И я вздрагивала от его прикосновения. Я – оголенный провод. Ксюша перетягивала Лешино внимание на себя. Смеялась со всех его шуток, хотя что тут говорить. Чувство юмора у Леши на высоте. Я помалкивала, наблюдая за всеми. Чиж мне постоянно что-то мямлил на ухо, но я все пропускала мимо ушей. Он- как назойливая муха, все жужжал и жужжал, а я хотела отмахнуться от него.

«Леша.. Леша».. Имя врезалось мне в память, крутясь в голове. Я будто кружилась на карусели, а по кругу летали маленькие птички и щебетали его имя. Затем щебет переходил в скандирование миллионов болельщиков на футбольном матче, и его имя гулко отзывалось в моей голове. Пока я не поняла, что это Ксюша зовет его. Ее мерзкий голос сейчас звучал в моих мыслях.

Остаток вечера я просто слушала его. Наблюдала за его жестами, мимикой, улыбкой, от которой нельзя оторваться. Девочки, чьи имена я так и не запомнила, строили ему глазки, смеялись, и составляли конкуренцию Ксюши. Но разве мог хоть кто-то затмить Ксюшу? Она идеальна, ну как же.

Мне хотелось думать, что Леша иногда, но все же, поглядывал в мою сторону. Уверена, что ловила на себе его взгляд. Определенно.

Я посмотрела на экран «мобилки». Через полчаса надо было быть дома. Как же нещадно летело время. Я подошла к Ксюше и сказала, что нам скоро выдвигаться. Она закатила глаза и ответила, что без меня знает. Слишком громко она это произнесла, что большинство повернулись в мою сторону. Мне стало не по себе. Что с ней такое? Я смущенно отошла, слезы наворачивались на глаза, но я стерпела. Зачем так показушно себя вести? Обида сидела в горле. Я снова захотела порезать себе руки.

Пришло время уходить, и Ксюша заявила всем, что нам пора. Леша махнул на прощание нам, а я непроизвольно улыбнулась. Заметил ли он?

Когда мы бежали домой (а мы бежали, потому что не успевали к десяти), Ксюша пыталась рассказать что-то, но ее голос срывался, и слова звучали отрывисто. Тот тон, которым она мне ответила ранее, куда-то испарился. И со мной рядом бежала нормальная Ксю. Может, мне показалось?

Я ее не слушала. Потому что мою голову занял парень с чудесными ямочками на щеках. Парень, чье имя отражалось от стенок черепной коробки и проникало в отдел мозга, отвечающего за влюбленность. Я старалась запомнить его голос с легкой хрипатой, зафиксировать приятную тошноту от симпатии.

Рядом с нами притормаживал водитель на какой-то темной иномарке. Он поинтересовался, почему мы бежим, и предложил подбросить нас, если Ксюша даст свой номерок. Конечно, устоять перед ее «мини» трудно. Она поднялась еще выше, пока Ксюша бежала. Она сказала водиле, чтобы и не надеялся ни на что. Тот кинул что-то вроде «ну и хрен с тобой, шалава» и нажал на акселератор.

Мы забежали в подъезд, и Ксюша переоделась в джинсы. И как я не заметила, что она была с пакетом? Все это время ходила с ним? И бежала? Ксюша свернула юбку и положила в пакет. На прощанье она чмокнула меня в щеку и крикнула, что завтра увидимся. Какая же она воздушная и легкая. Мне бы ее шарм.

Ее дом находился ближе. Она уже скрылась из вида в своем подъезде, а мне надо было преодолеть еще несколько метров до своего дома. Мама ничего мне не сказала, когда я появилась на пороге дома без одной минуты десять. Я проскочила в ванную. Просидела под душем несколько минут, переваривая вечер. А еще я подавляла желание резать руки. Но на глаза попалась бритва. И я полоснула по руке. Капли крови падали в поток воды, превращаясь в светло-красные, почти бесцветные пятна, а затем исчезали насовсем. Мной овладело чувство, которое обездвижило меня. Я стояла и смотрела, как капли, одна за одной, растворялись в горячем потоке воды.

Я просидела у окна почти час. Воспоминания о встрече с Лешей отвлекли меня от серых будней. Даже когда мама зашла в комнату и сердито посмотрела на меня, указывая на то, что мне пора спать, я ни разу не огрызнулась. Лежа в постели я не переставала прокручивать тот вечер. Я представляла, как могла бы сделать что-то по-другому. Могла поздороваться увереннее, подойти сама, поговорить, пофлиртовать. Я сжала запястье. Рана от лезвия еще не зажила. Я надавила, чтобы боль перебила чувство сожаления и упущенной возможности. Отстой.

Глава 7

Сейчас

Прошло пару дней, как случился последний приступ паралича. Но из головы не выходил образ того, кто почти каждую неделю пытался мной овладеть. Высохшее тело до костей, обтянутое тонкой синеватой кожей, медленно и плавно тянулось от ног к моему лицу. Пустые серые глаза пугали еще сильнее, а скрипящий голос, шепчущий мерзости на латыни, приводил в ужас весть мой организм. Оно не было похоже ни на женщину, ни на мужчину. Оно выглядело как призрак, который может схватить. У этого существа не было хвоста или рогов, когтей или других уродливых конечностей. Но я точно знала, что это монстр. И ноги.. Ноги, будто изо льда, длинные, тонкие и в трупных пятнах. Пряди черных волос спадали с плеч и шатались из стороны в сторону, склеенные грязью и жиром. Они свисали, как сосульки. Но я никак не могла сосредоточиться на губах, не могла вспомнить, есть ли зубы, острые и тонкие как у вампиров или желтые и гнилые как у мертвецов. Не помнила и то, как именно оно пахнет. Я ощущала дыхание на коже, и оно вызывало ужас. Пустые глаза отвлекали меня от остального.

«Прочь из моей головы! Тебя не существует», – я помотала головой, отрицая мысли.

Я открыла список вещей, необходимых мне для поездки: паспорт, деньги, косметика, белье, куртка и пара свитеров. Из сорока пунктов в чемодан умещалось всего двадцать три. Куда деть остальную половину оставалось загадкой. Приходилось думать, что может быть бесполезным и чего брать не стоит.

–Шампуни и крема можно купить и в Москве. Так что вы не едете. – я усмехнулась сама себе и отложила их в сторону. – Утюжок очень нужен. Ты остаешься.

Я пыталась избавиться от самых ненужных вещей, которые, возможно, даже не надену.

– Так-то лучше. – я нахмурила брови, оглядела спальню и увидела на прикроватном столике браслет. Я схватила его, как самую дорогую вещь из прошлого, и надела на левое запястье. Сантиметровой толщины красный плетеный браслет из бисера, с буквой «В» посередине. Напоминание обо мне. Обо мне прошлой.

До поездки мечты – три дня. Завтра утром – автобус до соседнего города с большим международным аэропортом. Я несколько раз проверила каждый пункт и сложила все в одном месте, чтобы не забыть ничего. «Билеты, деньги, паспорт», – моя мантра на остаток дня. Я испытывала такое легкое волнение и тошноту, какое ощущала всегда перед дорогой куда-то. И пока я не сяду в автобус, а затем в самолет, эти чувства будут сопровождать меня, до самой Москвы, и пройдут, лишь когда я ступлю на западную землю. На карте прилично накопленная сумма, отпускные и несколько тысяч от инвестиций. За пять лет упорного труда в местном журнале я ни разу не гуляла отпуск. Поэтому у меня три месяца свободы от работы. И новая жизнь.

Я взяла телефон и в разделе вызовов нашла маму. Я должна была сказать ей, что улетаю. Отголоски прошлой жизни все еще сказывались на мне. Мамин тотальный контроль так и остался крошечным пятном на моей свободе. Отдаленные гудки несколько раз прозвучали в динамике, прежде чем мама взяла трубку.

–Саша? Привет. Не ожидала, что ты позвонишь. Почти месяц прошел после.., – я знала, что маме не понравится то, что я собиралась сообщить. Одно дело – переехать от нее в соседний город, чтобы вырваться из-под опеки, а иное – перебраться на другой конец страны.

–Привет, мам. – От волнения разболелся живот. Я подошла к окну, потому что связь в квартире была отвратительной и почти нигде не ловила. На экране телефона появились два деления. Я включила громкую связь и положила телефон на подоконник для уверенности, что антенна не пропадет.

С тех пор, как я съехала с родительского дома, редко звонила маме. Мы никогда не были особо близки, как мать и дочь. И отдалились совсем. Она и не догадывалась про приступы ночного сна, и я не хотела ее расстраивать, поэтому всячески скрывала.

– Саш, ты вообще собираешься приезжать? У тебя, вроде как, отпуск намечался. Или ты решила работать, как проклятая? Всех денег не заработаешь.

– Мам.. – как же трудно мне давались слова.. Всегда тяжело разговаривать с мамой. Еще в детстве противостоять маминому «нет» было нереально. Особенно когда мама надевала форму. Ничего не изменилось. Даже на расстоянии. – Мам, я уезжаю. В Москву.

Тишина на противоположной стороне трубки насторожила меня. Я понимала, что сейчас у мамы случится внутренний припадок ярости, а затем она совершенно спокойным голосом начнет выдавать тысячи причин, почему мне стоит воздержаться от поездки. Вплоть до мольбы не бросать ее в очередной раз, ведь она же поднимала меня одна, и теперь нуждается во мне.