Люблю тебя, сестренка

Когда я увидела свой дом, мне пришлось сжать руки до онемения, чтобы унять дрожь. Реальность настигала, «медленно сворачивая мне шею». Я здесь не из-за ностальгии. Я здесь из-за отца.

– Третий подъезд, – сказала я водителю, и тот кивнул.

Он вышел из машины и достал из багажника чемодан. А я не торопилась выходить. Осознание того, что это не сон, и назад пути не будет, ударило под дых. Я уже была готова вернуться обратно, прячась от прошлого и настоящего, но таксист постучал в окно и вежливо улыбнулся, приглашая меня на выход. Он открыл дверь и подождал, пока вытащу неохотно свое тело.

Морозный воздух сковал дыхание, а ноздри покрылись инеем. Вот она – сибирская зима. Я утонула в высоком воротнике куртки, чтобы не повредить морозом кожу. Выдвинув ручку на чемодане, благодарно улыбнулась водителю и направилась к входу. Радовало то, что зимой местные сплетницы не паслись, как овцы, около подъездов, обсуждая каждого, кому не повезет пройти мимо. Хотя была вероятность, что они торчали в окнах по своим квартиркам и наблюдали за всем, что творилось вокруг.

Я еще долго стояла около двери, не решаясь постучаться. Входить в дом детства, но уже без отца – больно и страшно, так страшно, если бы падала в бездну. Но я не могла стоять так вечность. Понимая, что мне придется взять все заботы на себя, сделала глубокий вдох и резко выдохнула.

Они не справятся без меня.

Тогда я постучалась и дернула ручку. Дверь была открыта. Такие уж тут живут люди, никогда не запираются. Раньше можно было даже заметить торчащий ключ в скважине.

В квартире царили полумрак и гробовая тишина. Не очень приятное сравнение, но точное. Хотелось крикнуть, есть ли кто дома, но язык не поворачивался нарушить разрывающую тишину. Из прихожей было видно часть гостиной. В ней почти ничего не изменилось. В этом городе хоть что-то меняется?

Я до жути боялась увидеть гроб посреди квартиры. Раньше, когда умирали люди, их привозили домой прямо в гробу. Ночевать с мертвым телом – полный бред. Ты один, в соседней комнате тело мертвеца, и твоя фантазия начинает разгораться не на шутку. Но ничего подобного в доме не было. Я сняла ботинки и прошла по коридору к кухне. К моему удивлению, все зеркала в доме не занавесили. Я бы не сказала, что моя семья набожная, но мне казалось, они чтили традиции «как у всех».

Развернувшись, направилась к спальне родителей. В голову ударило воспоминание. Когда мы с сестрой только перешли во второй класс, папа купил нам настольную игру, что-то по типу «бродилок», и мы всей семьей под отблески свечей во мраке играли за кухонным столом или на полу. Из-за непогоды нам часто отрубали свет. И от скукоты спасали игры под пламя свечей.

Свечи являлись не только освещением, но еще и частью театра теней. Папа с мамой устраивали нам целые пьесы с антрактами, используя руки и тень на стене. Я невольно улыбнулась. Такие воспоминания грели ледяную душу. Я даже на какое-то мгновение забыла про причину моего приезда.

Направилась в дальнюю комнату – некогда мою спальню, которую мы делили с сестрой. Дверь была прикрыта, и за ней раздавалось глухое хлюпанье. Я толкнула дверцу, и она со скрипом распахнулась. На кровати ютились мама с сестрой.

Анна подпрыгнула от неожиданности. Ее лицо распухло от слез. Волосы запутались, и к щекам прилипли мокрые прядки. Честно говоря, выглядела она кошмарно. Как и должен выглядеть скорбящий человек. Мама была похожа на мумию. Она высохла. Впалые щеки, синяки и мешки под глазами вызывали ужас. И отвращение. После всего, что сделал ей отец, она так убивалась?

Они обе бросились ко мне, когда до них наконец-то дошло, кто стоит перед ними. Сестра вцепилась в меня так сильно, что я еле устояла на ногах. Мне пришлось ловить равновесие. Мама подошла и нежно обняла. Она постарела. Я видела эту старость в ее глазах. И ощущала боль.

– Привет, мама, – тихо произнесла я.

И мы разревелись.

Сейчас

Тошнота отпустила, и Андрей вздохнул с облегчением. Он положил под язык цитрамон и залил сверху тремя чашками кофе. Город все еще окутывала темнота, стараясь отодвинуть и без того поздний рассвет.

Андрей все также мечтал остаться дома, откупорить очередную бутылку «Fox&Dogs»[5 - классический шотландский виски.], сесть перед телевизором и пялиться бездумно, заливая боль.

Раздался телефонный гудок. Андрей потер лоб, будто собирался с мыслями, и поднял трубку.

– Капитан, все в сборе.

– Понял, скоро буду.

Через несколько минут он уже сидел за рулем своего старенького «Ниссан Санни» и прогревал двигатель. Приборная панель барахлила. Он стукнул по ней кулаком, дверка бардачка от хлопка раскрылась, и содержимое вывалилось наружу.

– Чертова колымага, – разозлился капитан.

Он стал запихивать обратно документы и наткнулся на билеты в санаторий на берегу Азовского моря, куда собирался пригласить жену на годовщину. Андрей смял их и забросил к остальному хламу. Он нажал на кнопку радио, и во всю громкость заорал Стинг[6 - Стинг – Гордон Мэтью Томас Самнер CBE (родился 2 октября 1951 года), известный как Стинг, – английский музыкант и актер.].

Когда в машине стало тепло, он тронулся с места. Что-то заскрипело под колесами, выбрасывая снежную волну.

Ночью снегопад обрушился на город и застелил дороги большими сугробами, поэтому «Ниссан» Андрея застрял в паре мест. Но автовладелец выбрался.

Проезжая мимо площади, где почти полчаса назад стоял автобус, столпилась очередь на маршрутки. Город просыпался, вместе с ним и проблемы.

Машина Андрея остановилась около оградительной ленты и двух патрульных, которые крепили ее к столбу. Несколько любопытных зевак пытались сунуть нос и выяснить, что стряслось в проулке. Андрей заглушил мотор и выбрался из автомобиля, брякнув ключами. Двое патрульных обернулись и поприветствовали следователя.

– Товарищ капитан, – протянул руку Игорек.

– Что у нас?

Андрей бросил угрюмый взгляд в проулок и подкурил сигарету.

– Обнаружен труп девушки, предположительно лет двадцати пяти- тридцати.

– Кто обнаружил?

– Паренек из паба. Он работает ночным сторожем и выносит мусор по утрам. Вот. Нашел тело.

– Кирилл на месте?

– Все уже здесь, капитан, – добавил долговязый напарник Игорька.

Андрей потушил бычок о снег и бросил в урну, но не попал. Окурок ударился о стенку и отскочил. Капитан пересек ленту, достал перчатки и положил под язык ментоловую конфету.

– Кто опрашивал паренька?

– Кирилл Александрович, – ответил Игорек.

– Хорошо. Личность уже установили?

Игорек переглянулся с напарником.

– Что?

– Пока нет, капитан.

– Сложности? – Андрей снова достал пачку и закурил.

– Да. Сами все увидите.

Капитан зашел в проулок. Когда он исчез, Игорек с опаской посмотрел на коллегу и заверил его:

– Такого у нас еще не было.

Восемь лет назад

– Скоро мы будем свободны! – Алла пыталась перекричать музыку.