Притворись моей женой

– Ни тебе, ни мне, – стучит кулаком Таня, – обычные обручальные кольца. Без бриллиантов!

– Таня, не позорь меня!

– Либо так, Власов, либо никак! Ищи другую идиотку!

– Какая ты упрямая!

– Какой ты болван!

– Ладно! Давайте нам два обручальных кольца!

Я расплатился, сунул бархатную коробочку во внутренний карман пиджака. А Таня так стремительно вышла из магазина, захлопнув дверь перед моим носом, что едва не оставила меня без головы.

Мы едем к следующему пункту назначения – выбирать свадебное платье и костюм. В салоне автомобиля царит тишина.

– И что это сейчас было? – спрашиваю я через пять минут.

Таня поворачивает голову в мою сторону:

– Ничего! Ты просто меня выводишь из себя…

– Ты меня тоже! Надо как-то сгладить острые углы, иначе нам никто не поверит.

Моя ладонь сама ползёт в сторону Таниного колена и сжимает его. Щелчок по пальцам!

– Больно-о-о-о! Танька, не дури!

– Секс в условия договора не входит!

– Просто потрогать девушку за колено – это ещё не секс! У тебя сколько времени мужика не было, если ты посчитала простое прикосновение за секс?

– Не твоё дело, Власов! И не надо пудрить мне мозги! А то я не знаю, что творится в твоей голове! Ты же помешан на своей собственной неотразимости и на сексе!

Я посмотрел на себя в зеркало: ну, да, я хорош собой. Лицо правильное, красивое, тело тренированное. Я нравлюсь женщинам, я хорош в постели. Говорю без ложной скромности: для меня три раза подряд с пятиминутным перерывом на «покурить» – это так… только начал разогреваться! Разве это плохо?

– А ты до сих пор закомплексованная девочка внутри, да? Куда ты дела добрую толстушку? Высушила диетами? Выгнала тренировками? Сколько кг в приседе жмёшь, Танька?

– Останови машину. Сейчас же, – ледяным голосом произносит Таня.

– Нет!

– Ос-та-но-ви! Или я выпрыгну! Надоела твоя самодовольная рожа!

Танька пытается перехватить руль у меня из рук. Я отбиваюсь от неё. Внедорожник петляет по дороге, как пьяный заяц. Водители неистово сигналят и матерят меня. Танька резко выкручивает руль вправо. Чёр-р-рт! Мы летим прямо в столб. Я жму на тормоза изо всех сил. Но внедорожник всё-таки утыкается передним бампером в основание. Бампер сминает. А Танька выскакивает из автомобиля и несётся по пешеходному переходу на мигающий зелёный.

Вот зараза! Я бегу вслед за ней.

– Сто-о-о-ой!

И тут же меня отбрасывает далеко вперёд. Похоже, меня сбил автомобиль…

Глава 5. Таня

– Сто-о-о-ой! – диким ором вопит мне вслед Власов.

А вот не остановлюсь. Довольно с меня! Но тут же раздаётся визг тормозов и слышится глухой удар. Я уже на другой стороне дороги, но разворачиваюсь и бегу обратно под гудки автомобилей. Власова сбил автомобиль. Всю мою злость как рукой сняло. Я подбегаю, испуганно глядя на него. Его сбили из-за меня! Мои пальцы трясутся, когда я пытаюсь набрать номер скорой помощи. Рядом что-то бубнит водитель автомобиля, который сбил Родиона.

Клавиатура перед глазами расплывается из-за слёз. Не могу понять, где какая цифра. Внезапно телефон выдирают у меня из пальцев.

– Отставить, – хрипит Родион, садясь на асфальте, – я жив и здоров.

– Тебя сбили! Тебе нужно в больницу!

– Не реви… О-о-о… Шишка будет, да, – морщится Родион, оглядывает себя всего, хлопает ладонями по телу, – но всё остальное в порядке.

– Тебе так только кажется… Это из-за адреналина и шока, – бормочу я, чувствуя громадное облегчение от того, что Родион жив и относительно здоров.

– Не-е-ет, не кажется. Я крепкий. Меня только по ноге немного задело. Я сгруппировался при падении. Шишка и синяк… Больше ничего!

Родион поднимается, даже не пошатнувшись, и поднимает меня следом.

– И любимые брюки порвал, – замечает он, видя огромную дыру на колене, – но жить можно.

Я всхлипываю:

– Можешь вычесть эту сумму из моего гонорара.

– Что? – удивляется Власов, округляя глаза. – Сделка остаётся в силе?

– Да, – киваю я, – извини… Глупо было. И машина…

– Хрен с ней. Сам виноват. Не надо было дразниться. Тридцать с лишним лет, а ума как не было, так и нет, – машет рукой Родион.

– Так с вами всё в порядке? – суетится водитель, сбивший Родиона. – А дорожную полицию вызывать будем?

– Нет, брат. Мы без претензий. И опаздываем… к свадьбе готовимся, – улыбается Власов.

Родион обнимает меня за плечи и ведёт к своему покорёженному автомобилю. Я настолько перепугалась, что даже не сопротивляюсь. И быть прижатой к его крепкому мускулистому телу просто очень приятно. Чувствую себя ещё меньше, чем я есть на самом деле, и вдыхаю горьковатый запах его парфюма с нотками ветивера. Надо бы абстрагироваться от его близости, но не получается.

Власов всегда был красивым. Даже когда только переехал в этот город и появился в нашем классе. С невероятной копной волос на голове, которые он собирал в длинный хвостик чёрной резинкой. Потом он состриг свои небрежные патлы, и это только пошло ему на пользу.

А сейчас Родион и вовсе превратился в жутко привлекательного и сексуального мужчину, притяжению к которому сложно противостоять. Рослый, плечистый, со стальными мышцами и фигурой атлета, угадывающейся под дорогим офисным костюмом. Намётанный глаз фитнес-инструктора сразу отмечает, что Родион ходит в тренажёрный зал не красоваться в зеркалах, а реально заниматься спортом.

Выглядит он привлекательно, и стоит добавить к этому ещё и немалое состояние. Потому что на запрошенную мной жутко нелепую и огромную цену он согласился, не раздумывая. Одним словом, мечта, а не мужчина. Вздыхаю незаметно и пытаюсь отделаться от мыслей о Родионе. Получается плохо. Потому что воздух в автомобиле пропитан резким мужским парфюмом. Я изредка поглядываю на профиль…

Раньше, в школе, Родион мне жутко нравился. Наверное, он и был моей первой, болезненно-острой и безответной любовью. Тем больнее было слышать насмешки, запущенные в массы объектом моей влюблённости…

Родион… Чёрт! Он же стал моим ночным кошмаром. Иногда во снах его красивое лицо становилось ближе и ближе, и казалось, что он наклоняется только для того, чтобы поцеловать меня. А потом, зависнув в паре сантиметров от моего лица, полные губы Родиона изгибались в усмешке. Улыбка превращалась в насмешливый оскал, а губы так нравившегося мне мальчика выталкивали изо рта мерзкое прозвище вместе со зловещим и громким хохотом.