Дом там, где твое сердце

– М-м, я, наверно, преувеличил…

– Это уж точно, – сухо подтвердила Лиз.

– Но я не останавливаюсь на пути к цели, ma chere. Лучше откажи мальчику сразу, не заставляя его страдать.

– Ничего, – губы Лиз растянулись в пародии на улыбку. – Немножко страдания научит его ещё больше ценить то сокровище, которое ему принадлежит.

– Ай-ай, моя сладкая, – Марис привольно опёрся о стену спиной, – когда дразнишь хищника вкусным кусочком, смотри, чтобы тебе заодно не откусили пальчики.

– Отвяжись, – Лиз в ярости затопала ногами, возвысила голос, ничего уже не видя, кроме красного тумана, перед собой. – Отвяжись, отвяжись, отвяжись!!!

Её ультразвуковой визг заставил взлетевшую на ограду курицу тяжело свалиться вниз. Самозваный жених среагировал хладнокровно.

– Вот бы ребята из обществ защиты на тебя взъелись за издевательство над животными, – пробормотал он себе под нос.

Не чувствуя в себе больше сил выносить это, Лиз отбежала назад и бросилась, раскинув руки, лицом в сено, надеясь, что он поймёт намёк и исчезнет. Но, когда ему это было нужно, Марис Стронберг умел быть тупее давно не точенного ножа. Он подошёл, постоял сзади.

– Ты не будешь со мной разговаривать?

Лиз отрицательно замычала в ответ.

– А если я буду настаивать? Я умею быть очень настойчивым, знаешь ли, – в следующую секунду он доказал ей это.

Первой мыслью было, что её спина вот-вот сломается под тяжестью его тела; потом весь мир Элизы замкнулся на ощущении давления твёрдой выпуклости на мягкость её ягодиц. Она испугалась. Страх и отвращение были так велики, что она почувствовала горечь в горле. Прошептала:

– Не надо…

Марис начал двигаться, словно желая стереть их обоих в одинаковую массу. Он был тяжёлым, Лиз слышала его затруднённое дыхание над ухом, а руки мужчины, пробравшись под их тела, мяли её груди, оставляя на них болезненные следы. Элиза не представляла, как ей выбраться из этого положения. Но инстинкт подсказал ей – Марис едва не задохнулся от удара крепкого локотка под рёбра. Лиз воспользовалась нечаянной паузой, чтобы выбраться из-под него. Она была в такой ярости, что собиралась убить его. Марис ещё успел увернуться от нескольких ударов деревянной рукояти для вил, которую работники оставили на полу, чтобы потом соединить с железной частью; но стоило ему попытаться встать, как Лиз с особенным удовольствием поставила его на колени ударом именно по той части, которой он пробовал соблазнять ее чуть раньше. Второго удара не потребовалось – Стронберг свалился на пол без чувств. Лиз этого даже не заметила, продолжая добивать уже безразличного к этому человека.

Умом она понимала, что будет наказана стократно за каждый удар, нанесённый ею Марису Стронбергу, но не хотела этого знать. Едва ярость её утихла и сменилась тупой усталостью, она покинула помещение для просушки, даже не кинув последнего взгляда на дело рук своих.

Глава 10

Нога полностью онемела, и наступать на неё было уже не так больно, зато вновь жгла огнём рваная рана между рёбрами – он заработал её уже позже, когда споткнулся, выбираясь из сарая, и зацепил круг для заточки инструментов. В левом плече что-то похрустывало при каждом шаге, а лицо своё он старался не увидеть случайно в какой-нибудь луже. Судя по тому, как слёзы наворачивались на глаза при самом мелком вздохе, и трещина во втором или третьем ребре была ему обеспечена. Но кто же знал, что в этой женщине столько силы!.. Можно считать, что первая серьёзная ссора у них состоялась. Марис засмеялся сквозь слёзы. Он ощущал себя настоящим мужем, не поделившим что-то со сварливой женой.

Последним усилием надавив на дверь, он ввалился внутрь дома и упал на колени, не услышав испуганного вскрика Лаймен, которая в тот же момент собиралась выйти.

– Марис? – Лаймен с сомнением оглядела не контролирующего себя мужчину на полу. И сморщила носик. – Ты, что, пьян? Не рановато ли?

Глухой стон боли, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы, заставил её отнестись к сыну внимательнее. Она глянула на его лицо и окаменела.

– Господи Иисусе! Ты подрался? С Ресья? – её лицо покраснело от негодования. – Сколько раз я говорила тебе…

– Мама, – сын неглубоко и часто дышал, – прости… что прерываю, но не могла бы ты… помочь мне… или позови Рея…

Лаймен только вздохнула.

– Лида!!! Посылай скорее за лекарем в лечебницу!

– Нет… – Марис держался из последних сил. – Не надо, я сам. Только помогите мне добраться до постели… я лучше знаю, что чем лечить.

– Да? – Лаймен с сомнением посмотрела на застывшую в ожидании служанку.

– Что ты стоишь, как пенёк, Лида? Позови Раймонда или моего мужа.

Спустя достаточно неприятных десять минут Марис наконец с облегчением растянулся на собственной постели, а Лаймен захлопнула дверь за искрящимся остроумием по такому весёлому поводу Реем. И склонилась над сыном:

– Что мне сделать для тебя, Маак?

С самым большим удовольствием Марис потерял бы сейчас сознание, но человек, значивший для него больше, чем отец, научил его ничего не оставлять на потом. «То, что ты сделал после, ты не сделал», – говорил он.

– Быть моими глазами, мама, – Марис немного напрягся, когда Лаймен стала снимать с него одежду. – Сейчас я не очень хорошо себя вижу.

– Ja, – Лаймен явно чувствовала себя героиней военного времени. – Командуй.

– Хорошо. Нога. Правая. Медленно прощупывай кость… Ага, – он дёрнулся и зашипел почти сразу. – Понятно, откуда онемение – растянул связки. На синяки можешь даже не обращать внимания – они не смертельны.

– Ты хочешь сказать, что всё остальное – смертельно? – глаза Лаймен округлились от ужаса. – Марис, здесь сбоку совсем не симпатичная ссадина – даже, скорее, рана.

– Кровь идёт?

– Уже нет.

– Тогда просто антисептиком. Доверить зашивать свои раны я могу только одному человеку и это не местный лекарь.

– Как скажешь, – ужас Лаймен перешёл в новое состояние – хлопотливую растерянность. – Мой мальчик, ты так избит. Скажи мне, кто это сделал, и я уничтожу этого человека.

– Нет, спасибо, я оставлю его себе – на десерт. Чёрт! больно. Как будто я попал в тайфун «Элиза»…

Лаймен поняла эти слова по-своему:

– Я просила тебя не соперничать с Ресья из-за неё. Неужели мы тебе не найдём во всей Швеции красивой жены?

Марис упрямо фыркнул:

– Мне нужна эта. И разговор кончен, мать. С покушением на меня я сам разберусь. А теперь оставь меня зализывать мои раны.

Глава 11

– Лиза, – распахнув дверь, подружка замерла на пороге её комнаты в театральной позе, – случилось кое-что страшное и вообще нехорошее.

– Да? – в тусклых глазах Элизы было умеренное любопытство. – Страшное редко бывает хорошим. И что?

– Лиза, какой ужас, что с тобой? – забыв об избранной роли, Лида бросилась к подруге. – Что ты сделала с собой?

– Ничего, – вяло отозвалась Элиза. – Просто лежу. Ничего что-то не хочется.

– А ты не…? – сделав страшные глаза, Лида многозначительно замолчала.