Дом там, где твое сердце

– Белль, – молодая хозяйка перевела на служанку страдающий взор чёрных глаз, – его ведь опять нет здесь, верно?

Горничная вздохнула.

– Нет, – правильно поняла хозяйка. – Я только дала ему повод бросить меня.

Она стиснула зубы, вдруг разозлившись. Рывком завернулась в тёплый халат, заходила по комнате.

– И пусть уходит! Я превратилась в ноющую истеричку, меня саму тошнит от себя! Размазня, драная курица… ой-ой-ой, Марис Стронберг не любит Элизу Линтрем…

– Мадам?

– Закончили обсуждение, Белль. Садись!

Горничная не смогла сопротивляться приказанию. Она вообще не могла отвести взгляда от возбуждённо сверкающих глаз госпожи.

– Итак, Белль, поговорим о моих новых свободах. Что может делать разведённая женщина?

В непритворном ужасе Белль Эжен охнула, прижала руки к лицу:

– Ой, мадам… ничего. Оставленная мужем навсегда опозорена. Только уйти в монастырь и до конца дней отмаливать свои грехи.

– Нет у меня грехов! – воспротивилась Элиза. – А за грехи Стронберга расплачиваться не собираюсь, пусть Господь персонально с него требует.

Она немного подумала.

– Допустим, о еде и месте для ночлега мне пока думать не придётся, Марис меня не выгоняет. Однако хотелось бы иметь средства… Работать я, разумеется, не могу, навыки в сельском хозяйстве не слишком востребованы в Париже. Учить никого ничему не могу, меня бы кто подучил. Кстати, это надо обдумать… изучить то, что может потребоваться в самостоятельной жизни. Конечно, не вышивание и не клавесин! – Лиз расхохоталась.

– Шитьё – крайне полезный навык, – спокойно возразила ей Белль, с интересом отслеживающая полёт мысли хозяйки.

– Пожалуй. Что ещё?

– Приготовление кушаний. Чтение и письмо. Как понимать карты дорог. Что сколько стоит и как посчитать доходы и расходы. Это должна уметь мать в семье среднего достатка. Ну, и уход за скотиной, растениями. И ещё как лечить простые болезни.

– Хороший список, – молодая женщина улыбалась. – Так мы сделаем из меня отличную экономку.

– Я бы тоже хотела учиться, – грустно проговорила Белль. – Вдруг мне кто-то предложит брак… – она осеклась, но Лиз уже догадалась, что с ней ненароком поделились заветнейшей мечтой.

Она не стала глупыми заверениями утешать умную девушку.

– Будущее покажет. Зато мы знаем, для чего будем учиться и становиться умнее – для самих себя! Ну, и немножко отомстить Марису Стронбергу. Ненавижу его! Я так любила… а он бросил меня, ушёл к другой девке, даже не попрощавшись… – Элиза закрыла лицо руками, давя слёзы в зародыше.

– Решено – я заведу себе любовника! Пусть Марис знает! Ненавижу его… И ещё я бы хотела путешествовать… Белль, а женщины могут играть в азартные игры и заключать, как благородные месье, пари?

Такими темпами следующим её желанием будет научиться курить! Мадам надо притормозить. Да и жалование ей, Белль Эжен, платила не молодая хозяйка. Взвесив все «за» и «против», двумя днями позже Белль постучалась в кабинет господина Лалие. А тот – вот незадача! – вместо того, чтобы отругать и прогнать её, пригласил войти, присесть, поделиться своей un probl?me. Пришлось делиться.

– Mon seigneur, – девица Эжен в страшном волнении комкала фартук, – я знаю своё место. Не след мне поучать вас или мадам Алис, – при этом имени господин лишь горько усмехнулся.

– Но ведь мадам совершенно обезумела.

– Плачет? – тон господина был обманчиво равнодушным, только задурить он мог голову мужчине, никак не женщине.

– Лучше бы плакала! – в сердцах фыркнула Белль Эжен.

Господин заинтересовался.

– Неужели? Что тогда?

– Она строит планы!

– Очередного избавления от тирана? Опыт неудачных побегов ничему её не учит.

– Мне кажется, – нерешительно, очень тихо проговорила Белль, – мадам страдает от разбитого сердца. С её уст не сходит мужское имя, даже во сне она шепчет его…

Тишина в кабинете внезапно сгустилась до предела, стала тяжёлой, почти осязаемой. Господин Лалие в этот раз был одет в европейский костюм, и удары подошв его сапог о деревянный пол прозвучали пожарным набатом. Монсеньор развернулся, медленно прошагал на середину комнаты, немигающе уставился в глаза Белль.

– Не понял. У нас появился любовник?

Пересохшие губы горничной не подчинились, девушка лишь по-рыбьи разевала рот.

– Отвечай!

Рёв привёл её в чувство.

– Не… не знаю… не могу сказать, господин.

– Что за имя? Андрес?

Белль удивилась.

– Нет. Похоже на Бек.

– Гос-с-споди! Бек-то у нас откуда? Имя это или фамилия? – Омар Лалие был мрачен и сосредоточен одновременно.

– Фамилия, наверное. Иногда она называет его Мор?с, – Белль произнесла имя по-французски, с ударением на последний слог.

Господин Лалие отсутствующе сощурился, глядя в потолок.

– Бек. Бек. Морис Бек… убей Бог, не знаю. Получается, он не имеет отношения к обществу, из простонародья. С кем связалась Алис? Она же из дома не выходит. Могла госпожа познакомиться с посыльными из торговых лавок?

Эжен честно подумала.

– Я не всё время с нею, мой господин. Когда приходит мадемуазель Рене, госпожа меня отсылает.

– Вот в юной Рене я уверен, – пробурчал Омар Лалие. – Мадемуазель Рене хорошо знает руку, которая её кормит. Она не даст сестре наделать глупостей.

Он походил в раздумчивости по кабинету. И вдруг, совершенно неожиданно, грохнул кулаками по столу.

– Что за чёртов Бек?! Из какой преисподней он взялся?