Академия

– Хочу заверить вас, – продолжал он, – что никто па Периферии не принимает так близко к сердцу идеалы мира, как я. С полной ответственностью могу заявить, что с той самой поры, как я сменил своего августейшего отца на посту руководителя государства, у нас воцарились мир и благоденствие. Может быть, и не следовало говорить вам об этом, возможно, это прозвучит нескромно… (он театрально прокашлялся), но мне говорили, что мой народ, вернее – мои сограждане, называют меня Аспером, Горячо Возлюбленным.

Мэллоу с любопытством рассматривал хорошо ухоженный сад. Казалось вероятным, что в темных уголках, за густыми зарослями, прячутся вооруженные охранники. Но его внимание привлекло другое: высокие, массивные, обитые сталью стены, окружавшие сад, были не так давно укреплены. Что-то не вязалось это с репутацией народного любимца…

– Какая удача, – сказал Мэллоу, – что я имею дело именно с вами, Командор, а не с деспотами и тиранами окружающих миров, среди которых и в помине нет просвещенных монархов. Да, их, пожалуй, никто не зовет «горячо возлюбленными»…

– Неужели? – вскричал Командор с напускным удивлением.

– Да-да, и все потому, что они не думают так, как вы, о счастье своих народов. Я просто уверен, что вы без устали заботитесь о благосостоянии своих сограждан!

Командор, довольно улыбаясь, не отрывал глаз от посыпанной гравием дорожки сада. Они медленно шли вперед.

Мэллоу вкрадчиво продолжал:

– Командор! До сегодняшнего дня отношения между нашими странами сильно страдали из-за того, что ваше правительство применяло ограничения к нашим торговцам. Мне кажется, что именно вы давно понимаете преимущества свободной торговли.

– Свободной торговли? – испуганно пробормотал Командор.

– Да-да, свободной торговли! Вы должны понять как просвещенный и трезвомыслящий человек, что она была бы выгодна для обеих сторон. У вас есть кое-что, что нужно нам, а у нас что-то, что нужно вам. Речь идет всего-навсего о взаимовыгодном обмене, который обеспечил бы ваше процветание. Такой просвещенный правитель, такой друг народа, как вы, думаю, не нуждается в объяснениях, почему и насколько это важно. Надеюсь, я не оскорбил ваших чувств таким предложением?

– Ну что вы, конечно, нет! Я понимаю. Но все-таки… (в голосе Командора появились отечески-укоризненные нотки) ваши люди частенько вели себя опрометчиво, даже неразумно. Что касается лично меня, то я всей душой за торговлю! Она просто-таки необходима нашей экономике. Но… не такая, как вы предлагаете. И потом… я здесь не хозяин. Я ведь просто выразитель, если можно так сказать, общественного мнения. Мой народ не желает принимать торговлю, одетую в пурпур и золото!

Мэллоу остановился.

– Вы имеете в виду то, что наша торговля сопровождается обязательным введением нашей религии?

– Конечно! Это же было всегда и везде! Вы наверняка знаете, что случилось на Асконе двадцать лет назад? Сначала ваши продали там кое-какие штучки, а потом потребовали обязательного присутствия миссионеров, потому что без них эти штучки не работали. Ну и понастроили всякого-разного – Храмы Здоровья, или как они там называются… Ну вот… А потом пошло-поехало: открыли религиозные школы, служителям культа дали особые права, и что в итоге? А? Аскон теперь – пешка в системе Академии, и Верховный Магистр, извиняюсь за выражение, свое нижнее белье, наверное, не имеет права считать личной собственностью! Нет-нет! И не уговаривайте! Наш народ – народ свободный и гордый, и этого он не примет никогда!

– Я не собираюсь предлагать вам ничего подобного, – спокойно возразил Мэллоу.

– То есть?

– Я – Мастер Торговли. Единственная моя Религия – деньги. Весь этот мистицизм и фокусы-покусы миссионеров я сам не терплю! Искренне рад, что в вашем лице нахожу единомышленника. Очень, очень рад, что мы хорошо понимаем друг друга.

Командор тоненько захихикал:

– Неплохо сказано! Ей-богу, Академии давно следовало прислать вас!

Он по-товарищески потрепал торговца по могучему плечу.

– Однако, мой друг, вы мне сказали не все. Чего вы не предлагаете, я понял. Но что же вы, в таком случае, предлагаете?

– Только одно – нескончаемые богатства и процветание, Командор!

Командор шмыгнул носом.

– А что делать с богатствами? Мое единственное богатство – любовь народа! Она у меня есть, и больше мне ничего не надо!

– Ну, одно другому не помеха. Можно ведь одной рукой загребать золото, а другой – народную любовь.

– Ну если так, молодой человек, то это было бы очень, очень недурно… Только как же это делается, а?

– О, Командор, для этого есть масса способов! Так много, что просто трудно выбрать. Ну, скажем, предметы роскоши. Вот тут у меня с собой есть одна вещица…

Мэллоу вытащил из кармана куртки плоскую длинную цепочку из блестящего металла.

– Это что такое?

– Видите ли, нужно на ком-нибудь показать… У вас тут есть молодые девушки? И еще – нужно большое зеркало, в полный рост.

– Хм-м-м… Ну, давайте тогда пойдем в дом.

Командор назвал свое жилище домом. Однако уместнее было бы назвать его дворцом. Тем не менее от острого взгляда Мэллоу не укрылись кое-какие мелочи, позволившие ему сделать вывод, что дом Командора был еще и его крепостью. Дом стоял на холме. Весь город лежал внизу, под его стенами. А степы дома были основательно укреплены. Все подходы к дому охранялись, и вообще композиция постройки говорила сама за себя…

«Да уж… – подумал Мэллоу, – как раз такое жилище лучше всего подходит Асперу, «горячо возлюбленному»…

В комнату вошла молодая, стройная девушка. Она низко поклонилась Командору. Тот пояснил Мэллоу:

– Одна из служанок Командорши. Подойдет?

– Вполне! – улыбнулся Мэллоу.

Под пристальным взором Командора Мэллоу подошел к девушке и обернул цепочку вокруг ее тонкой талии.

– Это все? – скептически прогнусавил Командор.

– Будьте так любезны, Командор, опустите, пожалуйста, занавески! Девушка, прошу вас – там около пряжки маленькая кнопочка. Нажмите ее. Да не бойтесь, это не страшно!

Девушка сделала так, как сказал Мэллоу, взглянула на свои руки и ахнула…

Фигурка, от талии до головы, озарилась мягким сиянием. Вокруг головы свечение напоминало корону. Словно кто-то снял с неба звезду и прикрепил к ее платью. Девушка подошла к зеркалу и, затаив дыхание, любовалась своим отражением.

– А теперь наденьте вот это, – сказал Мэллоу и подал девушке ожерелье из невзрачных на вид камешков.

Девушка надела ожерелье, и каждый камешек в нем, отразив сияние, исходившее от пояса, загорелся своим огнем.

– Нравится? – с улыбкой спросил Мэллоу.

Девушка не ответила – за нее говорили сверкавшие восторгом глаза. Командор махнул рукой, и она с явной неохотой нажала кнопку – сияние погасло. Сняв пояс и ожерелье, она с поклоном передала их Мэллоу и ушла, унося с собой память о чуде…

– Это вам, Командор, – смиренно передавая Командору украшения, проговорил Мэллоу. – Для Командорши. Скромный подарок от Академии.

– Хм-м-м…

Командор огорошенно вертел в руках пояс и ожерелье, как бы взвешивая их.

– А… как они устроены?

Мэллоу пожал плечами: