Осколок Вселенной [Песчинка в небе]

– Зачем вы их спрашиваете? Разве вы не видите, что все это ложь? Не понимаете, что он оклеветал нас всех своим лживым языком? Теперь мы все умрем – я уже с этим смирилась, а ведь мы могли бы предотвратить беду… могли бы… А вместо этого сидим и говорим, говорим…

И Пола бурно разрыдалась.

– Только истеричных девиц нам здесь не хватало, – сказал Балкис. – Ваше Превосходительство, предлагаю следующее. Мои обвинители утверждают, что запуск ракет с пресловутым вирусом назначен на определенное время, кажется, на шесть утра. Я готов остаться под вашей опекой на неделю. Если они говорят правду, вести об эпидемии в Галактике за это время дойдут до Земли. Имперские войска будут еще полностью сохранять контроль над планетой…

– Неплохой обмен: Земля на всю обитаемую Галактику, – промолвил бледный, как мел, Шект.

– Я ценю свою жизнь и жизнь своего народа. И предлагаю Землю в заложницы нашей невиновности. Готов сообщить Обществу Блюстителей, что останусь здесь на неделю по собственной воле, чтобы пресечь возможные беспорядки.

И секретарь умолк, скрестив руки на груди. Хмурый Энниус поднял глаза и объявил:

– Я не могу считать этого человека виновным.

Этого Арвардан уже не вынес. В тихом бешенстве он встал и пошел к прокуратору. Неизвестно, что было у него на уме. Впоследствии он и сам не мог вспомнить. Об этом так никто и не узнал. У Энниуса был нейрокнут, и он им воспользовался.

В третий раз за пребывание Арвардана на Земле все вокруг полыхнуло болью, закружилось и исчезло.

Пока Арвардан лежал без сознания, время подошло к роковой черте – к шести часам утра…

Глава двадцать первая

За роковой чертой

… И миновало ее.

Свет.

Мутный свет и хаотические тени – они движутся, постепенно обретая четкость. Чье-то лицо… Глаза…

– Пола! – в глазах Арвардана мгновенно прояснилось. – Который час? – Он вцепился ей в руку так, что она невольно поморщилась.

– Больше семи, – прошептала она. – Роковой час прошел.

Арвардан дико обвел глазами комнату, приподнявшись на локте, хотя все суставы жгло огнем. Длинный Шект, скрючившийся на стуле, скорбно кивнул ему.

– Все кончено, Арвардан.

– Значит, Энниус…

– Энниус не стал рисковать. Странно, правда? – Шект рассмеялся безумным, скрипучим смехом. – Мы втроем раскрываем страшный заговор против человечества, захватываем главаря и отдаем его в руки правосудия. Прямо видеороман, где герои одерживают победу в последний момент. На этом фильм обычно кончается. А в нашем случае он продолжается, причем героям, оказывается, никто не поверил. В фильмах такого не бывает, правда? Там все кончается хорошо, да? Смешно…

Речь Шекта прервали тяжелые, сухие рыдания.

Арвардан с тоской отвел взгляд. Глаза Полы были как две вселенные, наполненные слезами, и Арвардан на миг затерялся в них – это и вправду были вселенные, полные звезд, и к этим звездам стремительно приближались стальные цилиндрики, пожирая световые годы на своих выверенных орбитах через гиперпространство. Скоро они долетят – если они еще не долетели, – войдут в атмосферу планет, раскроются и прольют свой смертоносный вирусный дождь.

Да, всему конец.

Уже не остановишь.

– Где Шварц? – с трудом выговорил он.

– Он так и не вернулся, – ответила Пола.

Дверь раскрылась, Арвардан не настолько еще примирился со смертью, чтобы с проблеском надежды не взглянуть туда.

Но это был Энниус, и Арвардан отвернулся от него с застывшим лицом.

Энниус посмотрел на отца с дочерью. Но они и сейчас продолжали помнить, что они земляне, и ничего не могли сказать прокуратору, хотя и знали: каким бы коротким и мучительным ни было их будущее, жизнь прокуратора будет еще короче и еще мучительнее. Энниус потряс за плечо Арвардана.

– Доктор Арвардан?

– Ваше Превосходительство? – с горечью передразнил его Арвардан.

– Шесть часов уже позади.

Энниус провел бессонную ночь. Официально оправдав Балкиса, он все же не испытывал абсолютной уверенности в том, что обвинители были не в своем уме или действовали под гипнозом, и следил, как бездушный хронометр отщелкивает, возможно, последние минуты жизни Галактики.

– Да, – сказал Арвардан. – Шесть часов уже позади, а звезды еще светят.

– Так вы продолжаете настаивать на своей правоте?

– Ваше Превосходительство, через несколько часов умрут первые жертвы. Этого никто не заметит – люди умирают каждый день. Через неделю умрут сотни и тысячи. Число выздоровевших будет близко к нулю. Никакие средства не помогут. Несколько планет подадут сигналы бедствия, прося о помощи. Через две недели о помощи начнут взывать десятки планет, и в ближайших секторах объявят чрезвычайное положение. Через месяц эпидемия охватит всю Галактику. Через два – в ней не останется и двадцати незараженных планет. Через шесть – Галактика погибнет. И что будет с вами, когда вы получите первые сообщения? Если хотите, предскажу и это. Вы начнете рассылать депеши, оповещая всех, что виновница эпидемии – Земля, но никого этим не спасете. Вы объявите войну Обществу Блюстителей, но никого этим не спасете. Вы сотрете землян с лица планеты, но никого этим не спасете… А может быть и так, что вы станете посредником между вашим другом Балкисом и Галактическим советом – если совет еще будет существовать, Тогда вам достанется честь вручить Балкису жалкие остатки Империи в обмен на антитоксин, который могут вовремя доставить в тот или иной мир, а могут и не доставить.

– Вы не находите, что это просто мелодрама? – скептически улыбнулся Энниус.

– Ну разумеется. Я мертвец, а вы труп, но будем сохранять имперское хладнокровие, не так ли?

– Если вы обиделись за нейрокнут…

– Что вы, что вы. Я к нему уже привык. Почти не чувствую.

– Тогда будем рассуждать логически. Дело это скверное, и убедительный отчет о нем составить будет трудно, но и замалчивать его нельзя. Все обвинители, кроме вас, земляне, и только ваш голос имеет вес. Вы согласитесь подписаться, что выдвинули это обвинение, будучи не совсем… ну, мы придумаем что-нибудь, не упоминая о внушении.

– Чего проще. Пишите, что я был не в своем уме, или пьян, или накачан наркотиками, или под гипнозом. Любое сойдет.

– Образумьтесь же. Говорю вам, вас одурманили, – зашептал прокуратор. – Вы ведь родом с Сириуса. Как же иначе могли бы вы влюбиться в землянку?

– Что?

– Не кричите. Разве в нормальном состоянии вы связались бы с туземкой? Разве польстились бы на такое? – и прокуратор чуть заметно мотнул головой в сторону Полы.

Арвардан какой-то миг удивленно смотрел на него, потом выбросил руку и схватил имперского вельможу за горло. Энниус тщетно, пытался оторвать от себя его мощные пальцы.

– На такое? Это вы о госпоже Шект? В таком случае я требую должного уважения. А, ладно, убирайтесь. Вы и так уже мертвец.

– Доктор Арвардан, считайте, что вы под ар… – задыхаясь, начал прокуратор, но тут открылась дверь, и вошел полковник.

– Ваше Превосходительство, мятежники снова осаждают форт.