Женская интуиция

– Я помню. И принял это к сведению. Неужели вы думаете, что я не связался с Флагстафом? Но там никто не слышал от Джейн ничего примечательного, ничего, что хотя бы отдаленно походило на решение проблемы обитаемых планет. А они там, конечно, поняли бы любой намек, если он вообще был сделан.

– Неужели Мадариан солгал? А может, он просто сошел с ума? Или это была уловка?

– Неужели вы серьезно думаете, что ради спасения своей репутации он заявил бы, будто решение найдено, заставил бы Джейн навеки молчать, а нам сказал бы: «Как ни жаль, но с ней что-то неладно»? Нет, меня в этом никто не убедит. Уж легче поверить, что он нарочно столкнулся с метеоритом!

– Что же нам делать?

Богерт решительно заявил:

– Поехать во Флагстаф. Ответ там. Нужно заняться этим на месте, вот и все. Я возьму с собой сотрудников Мадариана. Мы перевернем все вверх дном.

– Но послушайте, Богерт, даже если и был свидетель, который все слышал, что нам это даст? Ведь Джейн больше нет и некому объяснить ход рассуждений.

– Поймите, важны даже мельчайшие детали! Джейн скорее всего назвала не звезды, а их номера по каталогу. Ведь ни у одной из звезд, имеющих названия, нет планетных систем. Если кто-нибудь слышал, пусть мельком, как Джейн упоминала какой-то номер, то с помощью психозонда его можно было бы восстановить. Это было бы уже нечто. Располагая конечными результатами и сведениями, сообщенными Джейн вначале, мы могли бы потом проследить ход ее рассуждений. И тем самым, возможно, спасли бы положение!

Через три дня Богерт вернулся из Флагстафа в подавленном настроении.

Когда Робертсон нетерпеливо осведомился о результатах поездки, он покачал головой.

– Ничего!

– Ничего?

– Абсолютно, Я разговаривал с учеными, техническим персоналом и даже студентами. Со всеми, кто хоть как-то общался с Джейн или ее видел. Их немного: должен признать, Мадариан действовал с большой осмотрительностью. Он позволял ей беседовать лишь с планетологами, у которых она могла бы почерпнуть нужные новые сведения. Их всего двадцать три. Двадцать три человека, которые вообще видели Джейн, и лишь двенадцать из них разговаривали с ней, а не просто обменивались любезностями. Я расспрашивал обо всем, что говорила Джейн. Они хорошо помнят ее слова, все они умные люди и понимают всю важность проблемы. Естественно, они сами стремились бы все вспомнить. Ведь разговаривали они с роботом, что само по себе производило неизгладимое впечатление. А тут еще голос звезды телевидения, – конечно, они запомнили все до мелочей.

– Но с помощью психозонда… – начал было Робертсон.

– Если бы хоть один из них пусть даже смутно вспомнил, что Джейн как будто сказала что-то очень важное, я бы уговорил его согласиться на испытание психозондом. Но мыслимо ли подвергать подобной процедуре добрых два десятка человек, для которых мозг – главный источник существования! Честно говоря, это ни к чему не приведет. Если бы Джейн назвала три звезды и упомянула, что в их системах могут быть обитаемые планеты, представьте, как это их ошеломило бы! Точно взрыв вулкана. Конечно, ни один из них этого не забыл бы.

– Значит, кто-то из них лжет, – мрачно произнес Робертсон. – Рассчитывает приберечь эти сведения для себя, чтобы потом прославиться.

– А как он это проделает? Вся обсерватория знает, с какой целью Мадариан и Джейн приезжали туда. Они осведомлены также и о цели моего визита. Если в будущем кто-нибудь из нынешних сотрудников вдруг представит совершенно оригинальную, но верную гипотезу об обитаемых планетах, то не только в нашей фирме, но и во Флагстафе никто не усомнится, что это плагиат. Так что его ждет полный провал.

– Значит, ошибся Мадариан.

– Нет, в это я также не могу поверить. Конечно, Мадариан, как и все робопсихологи, был крайне неуравновешенным человеком. Видимо, причина заключается в том, что они привыкли общаться с роботами больше, чем с людьми. Это так. Но дураком-то он не был! В подобном вопросе он не мог ошибиться.

– Получается… – но тут Робертсон исчерпал запас догадок. Оба зашли в тупик и несколько минут недовольно смотрели друг на друга. Потом Робертсон воскликнул:

– Питер!

– Что?

– Может быть, посоветоваться со Сьюзен?

Богерт весь напрягся:

– То есть?

– Позвоним Сьюзен и попросим ее приехать сюда.

– А что она, собственно, сможет сделать?

– Не знаю. Но ведь она робопсихолог и способна лучше, чем кто-либо другой, понять замыслы Мадариана. И кроме того, она… О, вы ведь знаете, у нее всегда было больше серого вещества, чем у любого из нас!

– Не забывайте, ей около восьмидесяти лет!

– А вам семьдесят. Ну и что?

Богерт вздохнул, Кто знает, быть может, за эти годы бездействия язвительности у нее поубавилось? И он сказал:

– Хорошо! Я ее приглашу.

Войдя в кабинет Богерта, Сьюзен Кэлвин внимательно оглядела все вокруг, прежде чем встретиться глазами с руководителем исследовательского отдела. Она очень постарела со времени своего ухода. Ее волосы стали белоснежными, лицо избороздили глубокие морщины. Она так похудела, что казалась почти прозрачной. И только ее проницательные глаза оставались прежними.

Богерт шагнул ей навстречу и протянул руку. Сьюзен Кэлвин обменялась с ним рукопожатием и произнесла:

– Для старика, Питер, вы выглядите вполне прилично. Но на вашем месте я не стала бы дожидаться будущего года. Уходите на пенсию, освобождайте место для молодежи. А Мадариан погиб. Неужто вы вызвали меня, чтобы предложить мне мое прежнее место? Так вы дойдете до того, что будете держать стариков еще год после их смерти.

– Нет, нет, Сьюзен! Я просил вас приехать… – он замялся, не зная, с чего начать.

Но Сьюзен читала его мысли так же легко, как и раньше. Она села с осторожностью, какой требовали ее ревматические суставы, и сказала:

– Питер! Вы обратились ко мне потому, что дело плохо. Иначе, даже мертвую, вы меня ближе чем на пушечный выстрел не подпустили бы.

– Право же, Сьюзен!

– Не тратьте время на пустые разговоры! У меня на это никогда не хватало времени, даже когда мне было сорок, ну а сейчас тем более… Смерть Мадариана и ваш вызов явно связаны между собой. Случайное совпадение двух таких редчайших событий слишком маловероятно. Начните с самого начала и не бойтесь показать, какой вы дурак. Я уже давно заметила эту вашу особенность.

Богерт откашлялся с несчастным видом и принялся рассказывать. Она внимательно слушала, время от времени поднимала иссохшую руку, останавливая его, и задавала вопросы. Когда он упомянул интуицию, она презрительно фыркнула.

– Женская интуиция? Для этого понадобился такой робот? Как типично для мужчин! Вы не можете допустить, что женщина, которая делает правильные умозаключения, равна вам или даже превосходит вас по интеллектуальному уровню, и вы придумываете «женскую интуицию».

– Но, Сьюзен, я еще не кончил.

Когда же он упомянул про контральто Джейн, она заметила:

– Иногда просто трудно решить, то ли возмущаться мужчинами, то ли раз и навсегда признать их всех абсолютными ничтожествами!

– Дайте же мне рассказать, Сьюзен, – сердито сказал Богерт.

Едва он кончил, Сьюзен сказала:

– Можете вы уступить мне кабинет на час-другой?

– Да, но…

– Я хочу изучить все: программу Джейн, сообщения Мадариана, ваши беседы во Флагстафе. Надеюсь, вы разрешите в случае надобности воспользоваться вашим прекрасным лазерным телефоном, несмотря на его секретность, и вашим вычислительным устройством.