Лакки Старр и океаны Венеры (пер. А.Левкин)

– Уверен, что сириане, – буркнул Моррис.

– Возможно, – согласился Лакки. (Обитатели планет, обращающихся вокруг Сириуса, уже столетия не ладили с землянами. На них можно было свалить что угодно.) – Итак, Лу Эванс дезертировал к ним и согласился поставлять данные, которые позволяли бы им дестабилизировать наше производство. Устраивая сначала мелкие инциденты, а потом – все крупнее и серьезнее.

– Да, это моя гипотеза, А вы можете предложить что-то другое?

– Не мог ли Советник Эванс оказаться тоже под ментальным воздействием?

– Не похоже, Лакки. У нас уже есть опыт по этой части. Никто из пострадавших не терял сознания долее чем на полчаса. И их обследование всегда давало заключение о полной амнезии всего, что происходило в это время. Но Эванс в таком случае должен был оставаться под воздействием в течение двух суток, к тому же его исследовали и не нашли никаких признаков амнезии.

– Его исследовали?

– Разумеется. А что вы хотите? Человека обнаруживают с документами повышенной секретности, ловят на месте преступления… Да будь он хоть сто раз Советником, мы обязаны бы были это предпринять. Да, его исследовали, и я лично установил за ним наблюдение. А он сделал попытку улизнуть и передал с помощью своей рации какое-то сообщение. Но теперь мы следим за всеми его контактами, игры кончились. Я его арестовал и подготовил сообщение Центральному Совету – в общем, мне это следовало бы сделать раньше, – где требую его удаления с должности и расследования по обвинению в коррупции либо измене.

– Но сначала… – прервал его Лакки.

– Да?

– Позвольте мне переговорить с ним.

Ехидно улыбаясь, Моррис поднялся с кресла.

– Вам так хочется? Ну что же, я приведу его. Он здесь, в этом здании. Вообще, мне даже интересно, как он станет оправдываться.

Все трое вышли из комнаты, прошли мимо взявших на изготовку охранников и направились вперед по коридору.

– Это что, тюрьма? – удивился Бигмен.

– Да, на этих этажах что-то вроде тюрьмы, – кивнул Моррис, – На Венере здания используются одновременно для разных целей.

Они вошли в небольшую комнатку, и тут с Бигменом случился приступ хохота.

– Да что такое, Бигмен? – спросил Лакки, тоже отчего-то заулыбавшийся.

– Да так… ничего особенного, – покатывался со смеху Бигмен, на глазах которого появились даже слезы. – Ты просто ужасно смешно выглядишь со своей голой верхней губой. Знаешь, после всех этих усищ кажется, будто у тебя чего-то не хватает. Словно их тебе насильно сбрили.

Заулыбался и Моррис и принялся разглаживать свои могучие усы тыльной стороной ладони. При этом вид у него был донельзя довольный и отчасти горделивый.

– В самом деле потеха… – расплылся в улыбке Лакки, – мне это тоже пришло на ум…

– Мы обождем здесь, – сообщил Моррис. – Эванса сейчас приведут, – и он нажал на маленькую красную кнопку.

Лакки огляделся. Комната была меньше, чем кабинет Морриса, и какая-то обезличенная. Обстановка состояла из нескольких простых стульев и дивана, низкого стола в центре комнаты и двух столиков повыше, поставленных возле псевдоокон, за каждым из которых виднелся неплохо нарисованный морской пейзаж. На одном из этих столов находился аквариум, а на втором – две тарелки. Мелкие сухие горошины – на одной, а на другой – какая-то темная, жирно блестящая масса.

Бигмен машинально следил за Лакки, разгуливавшим по комнате.

– А что это такое? – встрепенулся он внезапно и подскочил к аквариуму. – Смотри-ка!

– Это В-лягушка, – объяснил Моррис. – Тут их любят и держат почти в каждом доме. Эта, по-моему, очень хороша. Вы их еще не видели?

– Нет, – ответил Лакки и тоже подошел к аквариуму.

Тот был два фута в периметре и фута три в глубину. В воде прихотливо изгибались водоросли.

– А она кусается? – спросил Бигмен, сунув в воду палец, и прильнул к стеклу, уставившись на животное.

Лакки устроился рядом с Бигменом. В-лягушка глядела на них почти торжественно. Это было небольшое существо, дюймов восьми в длину, с треугольной головкой, на которой блестели два выпученных черных глаза. Она сидела на шести пухлых лапках, плотно поджатых к туловищу, на каждой лапке были три длинных пальца спереди и еще один – сзади. Кожа зеленая, пупырчатая, и от головы вдоль тела располагались оборчатые плавники. Вместо рта у лягушки был клюв – твердый, изогнутый, чуть смахивающий на клюв попугая.

Пока Лакки с Бигменом ее разглядывали, лягушка стала подниматься вверх. Лапки остались на месте, а пальцы стали выпрямляться, как ходули со множеством сочленений. Коснувшись темечком поверхности воды, лягушка замерла.

Моррис присоединился к приятелям и с нежностью глядел на маленькое существо.

– Из воды они не любят вылезать – пояснил он, – в воздухе слишком много кислорода. Вообще, они его любят, но только в небольших количествах. Чудесные существа…

Бигмен был в полном восторге. На Марсе уже не было своей живности, и эта венерианская лягушка оказалась для него чуть ли не откровением.

– А где они живут? – спросил он.

Моррис почесал лягушке голову. Та прикрыла глаза и мелко задрожала, очевидно, от удовольствия.

– Они живут в водорослях. Их там невероятно много. Живут, как в лесу. Пальцами они способны удерживать стебли водорослей, а клювы могут оторвать самые прочные листья. Они, думаю, могли бы прокусить человеку палец, но я в жизни не слышал, чтобы они хоть кого-нибудь укусили. Странно, что до сих пор вы их не видели, в отеле – целая коллекция.