Убийство в Эй-Би-Эй

– Неужели вы не можете найти кого-нибудь другого? – визгливо спросил он.

Только теперь я узнал в этой женщине секретаря съезда по организации пресс-конференций Генриетту Корвасс.

– Это очень важная запись, – сказала она, – ее будут передавать по всей сети, и они не хотят никого другого. Мы же твердо обещали.

– Я ничего не обещал, – возразил он, начиная хмуриться. – Меня задержат бог знает на сколько часов, а завтра утром мне надо давать автографы.

– Больше двух часов запись не займет. Уверяю вас. Я позабочусь о том, чтобы они закончили как можно скорее. До студии всего две мили. Мы подъедем туда на такси за несколько минут.

– Вот возьмите Дэрайеса. Он поедет.

Это была последняя капля. Я взорвался. Вскочив с места, я буквально заорал:

– Я не поеду, слышите вы, жалкий писателишка! Вы что, не знаете своих обязанностей? Одна сносная книга, вторая похуже, и вы уже возомнили, что те, кто поднял вас на своих плечах и бесплатно вам помогал, будут всегда вас подпирать! Не будут. Вы наживаете себе врагов, ничтожный человечишко.

Может быть, я не точно передаю то, что сказал, но такова была суть, хотя, помнится, я употребил более резкие выражения и немало соленых, а то и бранных словечек.

Джайлс побледнел как полотно, Генриетта покраснела. Ведь я вопил на всю комнату, в которой вдруг воцарилась тишина. Даже сквозь красную пелену ярости я сознавал, что кричу в звуковом вакууме, но это меня не остановило.

Джайлс внезапно вновь превратился в двадцатилетнего юношу и умудрялся смотреть на меня снизу вверх, как побитая собачонка. Совсем как во время нашей первой встречи.

– Не сердитесь, Дэрайес. Я поеду, только сперва мне надо кое-что сделать.

– Но мистер Дивор, мы опаздываем! – воскликнула Генриетта.

Я начал возвращаться в реальную действительность и почувствовал себя пристыженным и виноватым.

– Что вам надо сделать? – спросил я раздраженно. – Я сделаю это за вас.

Джайлс порылся в левом кармане брюк и вытащил маленький кошелек, из которого достал номерок от гардероба.

– Я сдал небольшой пакет в гардероб на втором этаже, знаете, возле…

– Я найду, найду, – перебил я его и взял номерок.

– Гардероб, наверное, будет закрыт, когда я вернусь, а мне этот пакет будет нужен к завтрашнему утру. Пожалуйста, занесите его вечером в мой номер, Дэрайес, – 1511. Вот ключ.

– А как вы попадете к себе?

– Вы можете отдать его портье или оставить вместе с пакетом на письменном столе в моем номере. У меня есть запасной ключ. Я всегда беру два (о, этот Джайлс – сама осторожность!). Только не забудьте.

12. Ширли Дженнифер. 19.50

«Не забудьте!» – таковы были последние слова, адресованные мне Джайлсом.

Я был уверен, что не забуду, мне на ум не пришло, что могу забыть, хотя считал, что этот пакет не имеет значения – просто очередная перестраховка со стороны Джайлса, вроде запасного ключа от комнаты. Даже если бы я знал, что в пакете, я не считал бы его поручение важным. А между тем оно было жизненно важным, и целый ряд горестных событий завершился тем, что ответственность за них легла на мои плечи.

Мне хотелось пойти домой и забыть о съезде, но помешала моя глупая гордость. Я чувствовал, что вокруг меня образовалась стена молчания. Я ощущал на себе взгляды и понимал, что гости отпускают реплику по моему адресу.

Я сел за стол. "Не спеша выпью кофе, – решил я, – и потом уйду". Покончив с кофе, я встал, намереваясь отправиться домой.

Но не тут-то было. Чашка кофе задержала меня на критические пять минут, и, не успев дойти до эскалатора, я увидел Ширли Дженнифер. Уйди я на пять минут, на две минуты раньше, мы бы разминулись.

Я не видел ее по крайней мере полгода, но это было вполне нормально. Мы могли встречаться каждый день в течение двух недель и потом снова не видеться целый год. Нас это устраивало. Это не был «роман». Мы просто встречались время от времени, и близость обычно была частью удовольствия от встречи, и ни один из нас потом ни о чем не жалел.

Я крикнул:

– Ширли!

И она воскликнула:

– Дэрайес!

И мы радостно обнялись.

– Я знала, что неспроста иду сюда, – сказала она, – но не думала, что попаду в объятия своего самого красивого конкурента.

Тоже мне, конкурент! Ее книги расходились гораздо лучше моих. Она сочиняет семейные хроники – прослеживает смену поколений. Я пытался читать их, но, к сожалению – от правды не уйдешь, – они оставляли меня равнодушным. Они рассчитаны на женщин, причем на женщин, не мечтающих об эмансипации.

– Ты только что приехала? – спросил я.

– Только что.

– Поела что-нибудь?

– Не-е-ет, – протянула она, – чуть-чуть выпила и закусила солеными рогаликами. А что-нибудь путное осталось?

Возле столов еще стояли по нескольку человек, и я предложил принести ей поесть.

– Нет, подожди здесь. Ты не знаешь, что мне хочется.

Ширли вернулась с сияющим видом.

Рост Ширли пять футов восемь дюймов, и вообще, когда я описывал тип девушки, который мне нравится, я думал о ней.

Я не стал ее отвлекать, зная, что она любит поесть, а немного спустя спросил:

– Ты не будешь давать автографы?

– Не-е-ет. Во всяком случае, не специально. Издатели моего романа просили, чтобы я часок посидела в их киоске завтра днем и подписала маленькие рекламки, анонсирующие выход моего сериала о семействе Розуэлл в картонном футляре. И тогда я подумала, что стоит зайти сюда сегодня, чтобы осмотреться, и хорошо сделала. Видишь, что я обнаружила? Те-е-бя.

– Ты остановилась в отеле, Ширли?

– При таких ценах? Когда у меня хорошая квартира на берегу реки?

– Та же самая?

– Конечно, та же.