Лакки Старр и большое солнце Меркурия

Дэвид спросил:

– Вы связались с Советом Науки?

– Как я мог? Доктор Певерейл не поддержал бы меня. Зертейл сказал бы, что я спятил, и его бы послушали. А кто будет слушать меня?

– Я, – сказал Дэвид.

Майндс рывком сел. Руки его взметнулись, будто он хотел схватить собеседника за рукав, но он сдержал их. Сдавленным голосом он сказал:

– Вы будете это расследовать?

– Да, в некотором роде, – ответил Счастливчик.

Когда Старр и Верзила вошли, все уже сидели за банкетным столом. Поднялся гул приветствий и представлений, но было ясно, что вечер не из приятных.

Доктор Певерейл сидел во главе стола, тонкие губы его были поджаты, впавшие щеки дрожали – внешность человека, который с трудом сохраняет достоинство. Слева от него виднелась широкоплечая фигура Зертейла; он откинулся в кресле, толстые пальцы поглаживали край стакана.

В конце стола сидел Скотт Майндс, выглядел он крайне юным и усталым и с раздражением смотрел на Зертейла. Рядом с ним доктор Гардома поглядывал тревожно и внимательно, готовый вмешаться.

Остальные места, за исключением двух, справа от доктора Певерейла, занимали старшие специалисты обсерватории. Хэнли Кук, заместитель директора Купола, наклонился и крепко пожал Дэвиду руку.

Счастливчик и Верзила заняли свои места, и ужин начался.

Зертейл сразу заговорил резким хриплым голосом, овладев всеобщим вниманием:

– Мы как раз говорили, не следует ли Майндсу рассказать, какие чудеса ожидают Землю в результате его эксперимента.

– Ничего подобного, – заявил Майндс, – я буду говорить, когда захочу.

– О, послушайте, Скотт, – Зертейл широко улыбался, – не будьте таким застенчивым. Ну, тогда я сам расскажу.

Как бы случайно доктор Гардома опустил руку на плечо Майндса, молодой инженер с трудом глотнул, подавил негодующий возглас и продолжал молчать.

Зертейл сказал:

– Предупреждаю вас, Старр, рассказ будет интересным. Это…

Дэвид прервал его:

– Я знаю кое-что об эксперименте. Основная цель – создание планеты с воздушным кондиционированием – вполне достижима.

Зертейл поморщился.

– Неужели? Я рад, что у вас оптимистический взгляд. Бедняга Скотт не может добиться успеха даже в пробном эксперименте. По крайней мере говорит, что не может, не правда ли, Скотт?

Майндс полувстал, но доктор Гардома снова положил ему руку на плечо.

Верзила переводил взгляд от одного говорящего к другому, на Зертейла он смотрел с открытым отвращением. Но ничего не говорил.

Прибытие главного блюда сразу прекратило разговор, и доктор Певерейл отчаянно пытался перевести беседу на менее опасное направление. На некоторое время ему это удалось, но затем Зертейл, наколов на вилку последний кусок бифштекса, наклонился к Старру и сказал:

– Значит, вы считаете, что проект Майндса идет нормально?

– Ну, мне кажется, результаты неплохие.

– Вы, как член Совета, так и должны считать. А что, если я вам скажу, что это фальшивый эксперимент; то же самое можно было бы проделать на Земле за один процент затрат, если бы Совет был заинтересован в экономии денег налогоплательщиков? Что вы на это скажете?

– То же самое я скажу в ответ на любые ваши слова, – сдержанно ответил Дэвид. – Я скажу: «Мистер Зертейл, вероятно, вы лжете. В этом ваш большой талант и, вероятно, основное удовольствие».

Мгновенно наступила мертвая тишина, даже Зертейл смолк. Его толстые щеки, казалось, обвисли от удивления, глаза выпучились. Неожиданно он вскочил, перегнулся через доктора Певерейла и ударил ладонью по столу рядом с тарелкой Счастливчика.

– Ни один лакей Совета… – взревел он.

И тут же начал действовать Верзила. Никто не успел увидеть подробностей, потому что Верзила действовал со скоростью жалящей змеи, но рев Зертейла неожиданно прервался.

Из руки Зертейла торчала изогнутая металлическая рукоять силового ножа.

Доктор Певерейл отшатнулся, послышались возгласы, даже Счастливчик казался удивленным.

Раздался жизнерадостный тенор Вер-зилы:

– Расставь пальцы, ты, тюбик нефти! Расставь их и ползи назад, на свое место.

Зертейл несколько мгновений смотрел на маленького мучителя, будто не понимая, потом очень медленно расставил пальцы. Рука его не была повреждена, ни кусочка кожи не было срезано. Силовой нож торчал в жесткой пластиковой поверхности стола, виднелся примерно дюйм светящегося силового поля (это не материя, а тонкое энергетическое поле). Лезвие ножа разрезало стол точно между указательным и средним пальцами руки Зертейла.