Жибек

Впервые за много месяцев Жибек попыталась понять своего дядю, и где-то в глубине своего сердца она постигла причину его горечи и даже смогла посочувствовать ей.

– Мне очень жаль, что Всевышний не подарил вам собственного ребенка, – произнесла она сдавленным голосом. – Но я в этом не виновата. Я не сделала вам никакого зла, не дала вам никакого повода ненавидеть меня настолько, чтобы так обойтись со мной… – у нее сорвался голос, когда она увидела, как при этих словах ожесточилось его лицо, дядя подумал, что она упрашивает его. Жибек тут же вздернула подбородок и собрала остатки своей гордости. – Кто, эти люди?

–Максат Елеусинов, сын того самого Елеусинова, нефтяного магната, троюродного брата моей супруги – коротко сказал он.

Жибек в изумлении взглянула на него и покачала головой.

– Меня знакомили со многими, но этого имени не помню.

– Второй претендент Торе Салемханов. Он сын Генерального прокурора. Бабушка моей жены, твоей тети- Аяулым и бабушка отца Салемханова двоюродные сестра.

И снова Жибек совсем запутавшись, покачала головой.

– Имя кажется мне знакомым, но лица я не помню.

Явно разочарованный ее ответами, дядя раздраженно закончил:

– У тебя, похоже, слабая память. Если ты не в состоянии запомнить известные на весь Казахстан фамилии, – саркастически добавил он, – то сомневаюсь, что ты вспомнишь третьего.

Уязвленная его незаслуженным упреком, Жибек холодно поинтересовалась:

– И кто же третий?

–Арлан Боранбаев. Он…

Это имя заставило Жибек вскочить на ноги, в голове у нее зашумело, и ужас сковал все ее тело.

–Арлан Боранбаев! – вскрикнула она, ухватившись ладонями за стол, чтобы не упасть. – Арлан! – повторила она высоким голосом, в котором смешались ярость и истерический смех. – Ага, если Арлан Боранбаев и говорил когда-либо Марату, что женится на мне, то только под дулом пистолета! Его интерес ко мне никогда не подразумевал женитьбу, и Марат ранил его из-за меня!

Вместо того, чтобы смягчиться или расстроиться или на худой конец удивиться, дядя встретил это известие с полным равнодушием.

– Вы не понимаете меня? – яростно спросила Жибек.

– Я понимаю то, что он ответил на мое письмо утвердительно, в очень сердечной форме, – закипая, ответил он. – Возможно, он сожалеет о своем поведении в прошлом и теперь хотел бы загладить его.

– Загладить! – вскричала она. – Я понятия не имею, испытывает ли он ко мне ненависть или просто презрение, но, уверяю вас, его интерес ко мне никогда не подразумевал женитьбу. Это из-за него я закрылась от общества!

– На мой взгляд, тебе только на пользу быть вдали от разлагающего влияния, но речь не о том. Он принял мои условия.

– Какие условия?

Уже попривыкший к тревожным вскрикам Жибек, Бекжан ага бесстрастно изложил, что ее ждет в дальнейшем:

– Семья каждой из трех претендентов приглашает тебя погостить, что-то вроде смотрин. Аяулым тате поедет с тобой. Все они ей дальние родственники, кроме Боранбаева. Так что подозрений это не вызовет. И вообще-то, я надеюсь, что ты остановишься где-то на первых двух претендентах. Первым будет Елеусинов, потом – Салимханов, потом – Боранбаев. К последнему может и не поедете …

Комната поплыла перед глазами Жибек.

– Я просто не могу этому поверить! – выкрикнула она и в своем несчастье уцепилась за самую значительную из проблем.

– Но моя репутация будет разорвана в клочья, если я проведу неделю в одном доме с мужчиной.

– Тогда просто не рассказывай никому об этом, – отрезал Бекжан. – Я уже сказал, ты будешь не одна, а со своей тетей. И больше никаких возражений. – Закончил он, – вопрос решен. Пока все. Можешь идти.

– Вопрос не решен! Вы хотите меня опозорить! Я не товар! Вы просто пытаетесь выгоднее меня продать! Говорю вам, это какая-то ужасная ошибка! Арлан Боранбаев никогда не захочет видеть меня, даже в большей степени, чем я хочу его увидеть!

– Никакой ошибки, – сказал Бекжан, завершая беседу. – Боранбаев получил наше письмо и сразу же ответил приглашением. Он даже послал указания, чтобы особняк на территории заповедника Аксу- Джабаглы, приготовили к вашему приезду.

– Ваше письмо, – закричала Жибек, – а не мое!

– Я не буду обсуждать с тобой эти подробности, Жибек. Дискуссия закончена.

Жибек медленно сошла в холл и завернула за угол, намереваясь вернуться к Анаре, но у нее так сильно тряслись колени, что она была вынуждена остановиться и опереться рукой о стену, чтобы удержаться на ногах. Арлан Боранбаев… Пройдет сколько-то дней, и она предстанет перед ним.

От этих мыслей у нее закружилась голова, страх, ненависть и унижение душили ее. В конце концов, она развернулась и пошла в маленькую гостиную, где упала на диван, уставившись пустым взглядом на кусок обоев, где когда-то висела картина.

Ни на секунду Жибек не поверила, что Арлан хочет жениться на ней, и не могла себе представить, что подтолкнуло его принять немыслимое предложение ее дяди. Она была наивной, доверчивой дурочкой в той области, которая его интересовала.

Теперь, запрокинув голову и прикрыв глаза, Жибек с трудом верила, что могла быть когда-то такой безрассудной – или беспечной, – какой она была на тех выходных, где повстречала его. Она была так уверена в том, что ее будущее ясно, но тогда у нее и не было причин думать иначе.

Ей было всего семнадцать лет, когда погибли ее отец и мачеха. Это было ужасное время, но потом приехал Марат, чтобы утешить и подбодрить ее, и пообещал, что вскоре все снова будет хорошо. Марат был на восемь лет старше Жибек, она любила его больше всех на свете, и полагалась на него всегда и во всем.

Родители так часто оставляли ее одну, что она воспринимала их как приятных гостей, которые три-четыре раза в году прилетали домой, чтобы надарить ей подарков и снова упорхнуть, весело помахав рукой на прощание.

За исключением недостаточного присутствия родителей, детство Жибек было безоблачным. У нее был легкий, солнечный характер и все работники в доме любили ее до безумия. Повариха готовила ей лакомства, водитель обучил игре в шахматы, Айман апа, няня, научила вышивать, а когда она выросла – читала ей лекции, что не всем особам мужского пола следует доверять, чтобы в случае, если ее попытаются обидеть она могла защитить себя.

Но из всех «друзей» в большом доме, больше всего времени она проводила с садовником, который появился у них, когда ей было одиннадцать лет. Тихий, душевный человек с ласковым взглядом, Куаныш ага занимался оранжереей и клумбами, нежно разговаривая со своими растениями и черенками.

– Растения нужно любить, – объяснил он, когда однажды она застала его беседующим с поникшей розой и страшно этому удивилась, – им это нужно так же, как людям. Попробуй, – предложил он, кивнув в сторону роз, – скажи этой хорошенькой розе парочку добрых слов.

Жибек чувствовала себя довольно глупо, однако последовала его совету, зная, что как садовнику Куаныш ага нет равных, – после его появления их сад неузнаваемо изменился. Поэтому она склонилась над розой и серьезно сказала:

– Надеюсь, что скоро ты совершенно поправишься и к тебе вернется прежняя красота!..

Затем она отступила назад и стала ждать, когда пожелтевшие, увядшие листья начнут подниматься к солнцу.

– Я дал ей немного лекарства, которое готовлю сам, – сказал Куаныш ага, заботливо переставляя горшок с цветком на лавку, где находились пациенты, требующие особого ухода. – Приходи через несколько дней, и ты увидишь, как старательно она будет показывать тебе, что поправляется.

Позже Жибек узнала, что Куаныш ага ко всем цветам обращается только в женском роде, а ко всем другим растениям – в мужском.

На следующий день Жибек снова отправилась в оранжерею, но роза была такой же поникшей, как вчера. Пять дней спустя она совершенно забыла о ней и зашла в оранжерею просто для того, чтобы угостить Куаныш ага пирожными.

– Твоя маленькая подружка уже заждалась тебя, – сказал он ей.

Жибек подошла к столу с больными растениями и отыскала там розу. Ее нежные цветы крепко стояли на маленьких хрупких стебельках, зеленые листики тоже во спряли духом, расправились и оживились.

– Куаныш ага! – радостно воскликнула она. – Как вам удалось сделать это?

– Твоя доброта и отчасти мои лекарства, вот что вернуло ее к жизни, – сказал он и, то ли оттого, что в глазах Жибек он прочитал искренний интерес, а может быть просто потому, что хотел отвлечь