Культура Древней и Средневековой Руси

Имя бога Велеса, известное из указанного выше договора князя Игоря, не встречается в описании пантеона Владимира. Большинство исследователей связывают этот факт с тем, что Велес (или Волос) – хтоническое божество (от греч. «хтонос» – «земля»), связанное с подземным загробным миром. Поэтому учеными высказывалось предположение, что в древнем Киеве идол Велеса стоял не вместе со всеми остальными идолами, а на Подоле (в нижней части города) и противопоставлялся Перуну. Велес был покровителем скота («скотиим богом»). В?«Житии святого Владимира» сказано: «А Волоса идола, его же именоваху яко скотии бога, повеле в Почайну реку воврещи». В?«Слове некоего Христолюбца» сказано, что язычники «молятся огневи под овином, вилам, Мокошьи, Симу, Рьглу, Перуну, Волосу скотью богу…».

Мокошь была единственным «женским» божеством в славянском пантеоне. Согласно этнографическим данным, она представлялась в виде женщины с распущенными волосами, большой головой и длинными руками. Одновременно Мокошь покровительствовала женским работам, по преимуществу прядению. В?«Хронике Иоанна Малалы» (византийского автора VI в.) есть указание на еще одно божество – Сварога. Здесь он отождествляется с греческим богом Гефестом – покровителем огня и кузнечного дела, и его сына Солнце называли Дажьбогом (Даждьбогом).

Сварог не представлен среди идолов Владимирова пантеона, его постоянный атрибут – огонь-сварожич. «Огневы сварожицю молятся», – сказано в «Слове о том како погани суще языци кланялися идолом». Есть мнение, что он мог быть не богом, а только духом огня. Дажьбог в перечнях имен богов обычно упоминается вместе со Стрибогом. Имя его означает буквально Дай-бог, то есть «податель благ» (у некоторых славянских племен он отождествлялся с Ярилой или Хорсом). Потому Дажьбога и Стрибога иногда считают обычной для индоевропейской мифологической системы парой бога-подателя и бога-рассеивателя, распространителя, распределителя богатства.

В списке богов пантеона Владимира есть также Хорс. По мнению А.В. Юдина, Хорс – чисто восточнославянское божество, культ которого за пределами Древней Руси не был известен. С?другой стороны, по некоторым признакам можно утверждать, что славяне считали Хорса божеством пришлым. Так, например, в тексте «Беседы трех святителей» говорится: «Два ангела громная есть: елленский старец Перун и Хорс жидовин». Подобное наименование Хорса, возможно, указывает на Хазарию (правящая верхушка Хазарского каганата исповедовала иудаизм) как возможный источник культа.

Еще одно восточнославянское божество пантеона Владимира – Семаргл (Семарьгл, Симарьглъ, Сеймарекл, Сим-Регл). Имя его объясняется либо как «семиголовый» и производится от праславянского корня, либо как иранское заимствование, сближающее его с мифической птицей Сенмург (Симург), обитающей на Мировом древе. Б.А. Рыбаков считал Семаргла божеством низшего порядка, которое выглядело как крылатый пес, охраняющий семена и посевы.

По интересному мнению В.Н. Топорова, Хорс и Семаргл появились в пантеоне князя Владимира в связи с тем, что князь рассматривал Хазарию как юго-восточную периферию Руси. В?свою очередь Хазарский каганат считал Киев своим крайним западным форпостом. В?результате в Киеве находился хазарский военный гарнизон, который состоял из хорезмийских наемников, говоривших на языке иранской группы, возможно, потомков эмигрантов из Хорезма после его разгрома и мусульманизации арабами. Включив в свой официальный пантеон двух иранских божеств – Хорса и Семаргла, пользовавшихся популярностью именно в Средней Азии, князь Владимир, по мнению В.Н. Топорова, сделал шаг, «рассчитанный на отрыв среднеиранского хорезмийского гарнизона от тюркоязычных хазар и мощной в религиозном и экономическом отношении еврейской общины».

Следующее известное восточнославянское божество, которое некоторые исследователи считают стоящим уже на следующей, более низкой ступени в иерархии восточнославянских богов, был Ярило – символ весны. Имя Ярило (Ярила) происходит от славянского коня «яр» и сближает имя божества со словами «ярый», «яркий», «ярость». Праздненства в честь Ярилы устраивались в апреле и носили ярко выраженный эротический характер, что связано с тем, что Ярило воспринимался как божество, дающее силу будущему урожаю, оплодотворяющее землю.

Еще несколько восточнославянских божеств – Купала, Коляда, Див, Род, Чур. Купала и Коляда – обозначали наступление лета и нового года, что всегда отмечалось особенными ритуалами, которыми символически отделяли один сезон от другого, одно временное пространство от другого. День Ивана Купалы всегда отмечался 24 июня (в день летнего солнцестояния) и центральным событием праздника становилось сжигание или отправление по реке тряпичной или соломенной куклы с тем же названием, что можно связать со стремлением избавиться вместе с куклой от всех «грехов» и неудач предыдущего сезона. Само слово «Купала» иногда связывают с латинским мифологическим именем Купидон (божество любви, чье имя означает «стремление», «сильная страсть») и истолковывают как производное от «кипеть», «страстно желать». Коляда – божество, связанное с новогодними празднествами, и его праздник был «симметричен» празднику Купалы и приходился на 24 декабря (день зимнего солнцестояния), который также сопровождался особыми ритуалами.

По мнению Б.А. Рыбакова, божество Див является «остатком» общеславянских представлений о Великой Богине-Матери, которую звали Дивия (Дива, Жива). Бог Род, возможно, служил у славян покровителем родовых отношений, богом домашнего очага (Б.А. Рыбаков считал Рода творцом Вселенной, которому славяне поклонялись до официального установления культа Перуна). В?божестве Чур воплощались ушедшие из этого мира предки (отсюда «пращур»). В.О. Ключевский писал, что «обоготворенный предок чествовался под именем чура… Охраняя родичей от всякого лиха, чур оберегал и их родовое достояние». Имя его до сих пор сохраняется в восклицании «чур меня!», где скрыта просьба о помощи и покровительстве, обращенная к мертвому предку.

Важно помнить, что многие «боги», встречающиеся сегодня в литературе о язычестве, никогда не существовали, а были введены в «пантеон» язычников из фольклора кабинетными учеными XVIII–XIX вв. (Белобог, Вазила, Горыня, Жыж, Жыцень, Зирка, Зюзя, Курент, Похвист и др.) Имена других «богов» на поверку оказываются названиями сезонов (Лето, Весна), календарных праздников, чучел или кукол (Кострома, Морена) или производятся из текстов обрядовых песен (Лада, Лель, Полель).

Веря, что вся природа является одушевленной (анимизм), славяне обожествляли различные ее силы и верили в добрых и злых духов, населяющих все окружающее пространство. По верованиям славян, в лесах жили лешие, в воде – водяные и русалки, в домах и дворах – домовые и дворовые, в банях и овинах – банники и овинники, в болотах – кикиморы, трясавицы-лихорадки и т. д. В?этом же ряду находились упыри – мертвецы, нападающие на людей и животных. Упырями становились так называемые «заложные» покойники – люди, умершие неестественной смертью, самоубийцы, бывшие колдуны, дети, рожденные от нечистой силы или ею испорченные, и т. д. С?ними связаны многочисленные легенды о мертвецах, встающих из могил, убивающих людей и сосущих их кровь. Сложилась целая система взаимодействия с этими духами, их задабривания. Например, баннику было принято оставлять в бане дары в виде зерен или каши, а домового обязательно при переезде в новый дом переносили в горшке с углями.

Славяне, постоянно жившие в лесах, который был их домом, ощущали родство человека со всеми живыми существами, обитающими в окружающих их лесах. Отсюда возникло и такое своеобразное явление, как тотемизм – культ животного, являющегося предком и покровителем племени или отдельного человека. Тотемом являлась фигурка такого животного, которой поклонялись и приносили жертвы. Среди животных, которых обожествляли славяне, выше всех почитался медведь. Религиозный страх перед ним был настолько велик, что даже имя его старались не произносить и постепенно оно забылось (есть версия, что его первоначальным широко распространенным на территории Европы именем был «Бер» (в английском языке медведь и сейчас «Bear», в немецком «Der Bar». Отсюда русское слово «Берлога», сохранившее первоначальное наименование медведя («Логово Бера»). По версии исследователей, остался лишь заменитель имени «Мед ведает».

Известны даже отдельные погребения этого зверя, причем могильник, сооруженный для него, несколько напоминает человеческий. О?культе медведя говорят и находки ритуальных кинжалов из его костей. Так, в г. Ростове Великом был обнаружен фрагмент каменного топора, обух которого был выполнен в виде головы этого зверя. До настоящего времени следы этого тотемизма отчетливо видны в русских сказках, где животные выступают в качестве действующих лиц, имеют черты характера. Среди них, помимо медведя, утка, сорока-ворона, сокол, пчелы, заяц, мышь, щука, лиса и др.

В славянской среде был развит и фетишизм – вера в священные, особые свойства неживых предметов (камней, деревьев) и их способность влиять на судьбу человека – помогать или вредить ему. Поэтому у славян местами поклонения нередко служили священные рощи, дубравы, источники. Священным считался домашний очаг или печь как символ семьи. Огню молились обычно под овином, в котором сушилось зерно. В?русских сказках следы фетишизма можно найти в описании различных предметов, обладающих чудесными свойствами, – живой и мертвой воды, молодильных яблоки конской головы и др.

Славянское «богослужение» совершалось на капищах (от древнеславянского слова «кап» – «идол»). До нас не дошло отчетливых сведений о системе «богослужения» славян, неизвестно, какие заклинания и как использовались во время поклонения идолам, нет точных сведений о существовании у восточных славян «профессионального» жречества (есть известия о колдунах и волхвах, но кто они были, каковы были их функции и социальное положение – неизвестно).

Идолослужение, поклонение идолам было, как указывалось выше, еще одной важной особенностью славянского язычества и заключалось в культе различных идолов – изваяний богов, на которые переносились все свойства божества. Славяне-язычники воспринимали идол как само божество, и поэтому этим идолам приносились различные жертвы, к ним обращались с просьбами. Идолы славянских божеств изготавливались из дерева или камня и ставились на капищах. В?настоящее время известно несколько десятков идолов, из которых самым любопытным является Збручский каменный идол, обнаруженный в реке Збруч. На четырех гранях идола высечена славянская космогоническая картина мира, над истолкованием которой исследователи трудятся в течение долгого времени (Б.А. Рыбаков посвятил этому идолу отдельную главу в своем труде о язычестве Древней Руси). У?каждого племени существовали общие святилища, куда сходились все члены племени на торжественные праздники и для решения важных дел. Перед идолом обычно ставился жертвенник, на который возлагались жертвы. Арабский путешественник начала Х?в. Ахмед ибн Фадлан оставил описание поклонения славян идолам. Речь идет о купцах, располагавшихся со своими товарами на берегу реки Итиля, то есть Волги.

«Во время прибытия их судов к якорному месту, – говорит Ибн Фадлан, – каждый из них выходит, имея с собой хлеб, мясо, молоко, лук и горячий напиток, подходит к высокому вставленному столбу, имеющему лицо, похожее на человеческое, а кругом его малые изображения, позади этих изображений вставлены в землю высокие столбы. Он же подходит к большому изображению, простирается пред ним и говорит: О?господине! я пришел издалека, со мной девушек столько-то и столько-то голов соболей – столько-то и столько-то шкур, – пока не упоминает все, что он привез с собой из своего товара. Затем говорит: Этот подарок принес я тебе, – и оставляет принесенное им перед столбом, говоря: Желаю, чтобы ты доставил купца с динарами и диргемами, который купил бы у меня все, что желаю (продать) и не прекословил бы мне во всем, что я ему ни скажу (не торговался бы со мною), после чего он удаляется. Если продажа бывает затруднительна, и время ее продолжается долго, то он возвращается с другим подарком во второй, в третий раз… и просит его о ходатайстве… Часто же продажа бывает ему легка, и когда он продает, говорит: Господин мой исполнил мое желание, должно вознаградить его за то. И?берет он известное число рогатого скота и овец, убивает их, часть мяса раздает бедным, остальное же приносит и бросает пред большим столбом и малыми… и вешает головы рогатого скота и овец на столбы, вставленные в земле, а когда настает ночь, то приходят собаки и съедают это, тогда тот, который это сделал, говорит: Мой господин соблаговолил ко мне и съел мой подарок».

Однако славяне приносили в жертву не только животных или плоды земли, но и людей, и не только пленных, но и соотечественников, близких, детей. Известен случай, когда князь Владимир после удачного военного похода решил принести в жертву человека, который был христианином и сыном христианина, однако его отец отказался отдать сына в жертву языческим богам, и оба они были убиты разъяренной толпой. Люди, обреченные на смерть на жертвеннике, избирались по жребию.

К настоящему времени открыты остатки некоторых славянских капищ. Наиболее известные из них были обнаружены в Киеве и под Новгородом в Перыни. В?Перыни святилище было сооружено в форме цветка, «лепестки» которого указывали на основные стороны света. В?центре каждого «лепестка» горел огонь, и в центре святилища также горел большой костер, рядом с которым, очевидно, приносились жертвы Перуну (судя по названию).

Жертвоприношение славян. Рис. А.С. Янова

У славян был распространен обычай сожжения покойников и возведения над их захоронениями земляных насыпей – курганов. В?погребальный костер (или в могилу) вместе с умершим клали его вещи, оружие, пищу. При погребении князя вместе с ним сжигали коня и одну из его жен или рабыню, которая нередко добровольно ложилась на погребальный костер, веря, что встретится со своим господином в ином мире. В?честь умершего устраивали пир – тризну, нередко справлявшуюся прямо на вершине погребального кургана, и военные состязания. У?славян существовал годовой цикл земледельческих праздников в честь солнца и смены времен года. Языческие обряды должны были обеспечить высокий урожай, здоровье людей и скота. Особыми обрядами сопровождались важнейшие события в жизни человека – рождение, свадьба, смерть.

Теперь необходимо остановиться на культурном значении принятия христианства. Рассматривая этот вопрос, необходимо прежде всего освободиться от до сих пор широко распространенного мнения о том, что «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем», то есть от убеждения, что христианство вводилось насильно. Усомниться в этом можно уже на основании того факта, что Иоакимовская летопись, содержащая эту фразу, – произведение XVII в. (если она вообще существовала). Действие «огнем и мечом» могло иметь место, но это не означает, что оно было направлено против сопротивляющихся язычников. Возможно, таким образом подавлялись выступления тех, кто пытался, пользуясь всегда возникающей на «переломе эпох» (в данном случае этот перелом был связан с введением христианства) неустойчивостью общества, расшатать государственный и общественный порядок.

Кроме того, исключительно быстрое усвоение христианских нравственных ценностей, христианского культа говорит о том, что принятие христианства могло быть только добровольным актом. Достаточно вспомнить, что уже в «Русской Правде» (спустя столетие с небольшим после Крещения Руси) кровная месть за убийство заменена денежным выкупом, не признается судебный поединок, ночной вор не может быть убит, если он пойман после восхода солнца, телесные наказания заменены денежным штрафом и т. д. В.О. Ключевский считал, что во всем этом не обошлось без воздействия христианства. Разумеется, к этому времени уже исчезают человеческие жертвоприношения, ритуальные убийства жен и слуг на могиле господина и многоженство.

Также, очевидно, при рассмотрении вопроса о значении христианизации Руси следует отказаться от марксистского тезиса о том, что христианизация Руси являлась духовным «оправданием» феодального строя и приурочивалась к смене экономических формаций. Прежде всего, в этом объяснении Крещения Руси проявляется стремление перенести современную рассудочную, хорошо разработанную и опробованную методику управления массами на князя Владимира и его окружение, что едва ли возможно. Оставаясь на этой точке зрения, следует признать, что для Владимира и его окружения христианство имело не нравственное значение, а являлось всего лишь более совершенной системой управления обществом, то есть в духовном смысле оно равнялось язычеству. На самом деле значение христианизации Руси состояло прежде всего в признании его духовного преимущества перед язычеством.

Г.К. Вагнер отмечал, что переход от внеисторизма к историзму, выразившийся в переходе от языческой циклической модели времени и истории к линейной христианской модели (от Адама до Страшного суда), имел огромное значение не только для всего общества в целом, но и для каждого человека в отдельности. Ведь именно только в рамках линейного понимании времени и истории возможно понятие общественного прогресса и личного нравственного прогресса.

Необходимо указать и на тот очевидный и бесспорный факт приобщения после Крещения Руси восточнославянского мира к лучшим достижениям мировой культуры – литературе, пению, архитектуре, живописи. На Русь «обрушился» огромный поток накопленных почти за тысячу лет духовных богатств, и что особенно важно, не «раздавивших» собственную самобытную культуру, но творчески усвоенных и ярко обогащенных языческими представлениями о природной красоте и гармонии, что придало многим явлениям древнерусской культуры (и русскому православию в целом) уникальность и неповторимость.

В заключение нельзя не сказать и о так называемом неоязычестве (родноверии), которое сегодня часто преподносится как достоверная реконструкция древних, дохристианских верований Руси. На самом деле это субкультурное явление, искусственный конструкт, имеющий самое отдаленное отношение к настоящему славянскому язычеству и базирующийся на оккультизме и мистико-националистических доктринах.

Капище. Рис. Н.К. Рериха

Почти для всех неоязыческих движений характерно чрезмерное увлечение символикой – рунами, свастикой, другими знаками. Наиболее известен неоязыческий символ «коловрат» (восьмилучевая свастика), который не имеет отношения к подлинному язычеству и родился в 1923 г. благодаря львовскому художнику С. Якубовскому (он считал, что так оформлялись древнеславянские надгробия, хотя надгробий у славян не существовало). Неоязычники любят называть исконно славянским символом и свастику, хотя разновидности свастик известны во многих культурах, включая христианскую. В?последней она носит название «гамматический крест», использовавшийся еще первыми христианами в римских катакомбах, а также в Византии.

Главным основанием сегодняшнего неоязычества является так называемая «Велесова книга», суммарный тираж превышает несколько сот тысяч экземпляров. Для многих она является авторитетным источником по славянской истории и религии. По мнению сторонников подлинности «Велесовой книги», ее текст был написан новгородскими волхвами в IX в., он содержит описание истории русов на протяжении нескольких тысячелетий, а также повествует о дохристианских религиозных представлениях людей того времени. На самом деле «Велесова книга» – это подделка, доказательно разоблаченная. В?1953 г. в эмигрантском журнале «Жар-птица» историк-любитель Ю. Миролюбов сообщил о том, что ему в руки попали некие древние дощечки с письменами, которые были якобы найдены в некоей разоренной усадьбе белогвардейским офицером Изенбеком. Последний отказался передать Миролюбову эти дощечки, но позволил скопировать их содержание, поэтому оригиналы дощечек никто никогда не видел. В?1957–1959 гг. «Велесова книга» была опубликована полностью. Тогда же и получила свое название.

Профессиональные ученые быстро выяснили, что «книга» – грубая подделка, о чем говорит ряд фактов. Самих дощечек, как уже говорилось, никто не видел, нет даже внятных, достоверных копий. Единственная фотография, на которой якобы присутствует одна из дощечек, была признана экспертами фотографией рисунка на бумаге. Мировоззренческие взгляды Миролюбова совпадают с содержанием «Велесовой книги», в которой загадочным образом присутствуют библейские цитаты вроде: «камни вопиют», «земля, текущая молоком и медом», «и ныне и присно и во веки веков». Стиль и язык «Велесовой книги» очень примитивны и не идут ни в какое сравнение с известными аутентичными летописями.

Очень бедна «Велесова книга» географическими наименованиями и личными именами. Содержание ее довольно общее, как будто специально лишенное конкретных фактов, в то время как ранние русские литературные памятники очень насыщенные и продуманные, изобилуют географическими названиями и именами. Язык «Велесовой книги» представляет собой неумелую попытку подделки под старину с помощью бессистемного коверканья слов. Несмотря на мнение ученых, многие неоязычники не сомневаются в подлинности «Велесовой книги». Более того, они продолжают создавать новые переводы, все дальше и дальше уходящие от миролюбовского «оригинала».

С чем связана привлекательность неоязычества? Оно очень точно эксплуатирует важнейшую особенность современного массового сознания – влечение к ярким визуальным образам, символам, выстроенным вокруг них медийным историям, формирующим отношение к реальности и стимулирующим определенные действия. Неоязычество направлено не на внутреннюю духовную жизнь, а на образы, впечатления, эмоции, оно должно быть «современно» и «актуально». Неоязыческие постулаты просты и четки, они не требуют интеллектуального напряжения для своего усвоения, бьют на эмоции и реакции. Они не требует думать, предлагают простые и ясные решения, служат терапевтическим средством «успокоения», «возвращения в себя», «восстановления изначальной гармонии» – ровно то, что предлагается сотнями коучей и тысячами психологических тренингов.

Неоязычество чрезвычайно эклектично. Там встречаются шовинисты, нацисты, националисты, космополиты и т. д. Как заявил «славянский жрец» Богумил, «у нас нет каких-то морализаторских устоев, которые в обязательном порядке заставляют человека меняться». Неоязычество – это воинствующая этнография, причем в значительной степени вымышленная. Недостаток идеологии, исторической основы необходимо чем-то восполнять. Отсюда культ «образа врага», на происки которого всегда можно списать собственные недостатки. Еще со времен первых советских неоязычников и вплоть до сегодняшнего дня главным врагом для неоязычества является православное христианство.

Символы

(Храм и его символика)

ВАЖНЕЙШИМ ИСТОЧНИКОМ ПО КУЛЬТУРЕ и истории средневековой Руси являются православные храмы. Однако чаще всего в трудах по русской истории, по истории и теории русской архитектуры храм рассматривается только как отражение и проявление определенных направлений в архитектуре того или иного столетия или же как результат строительной или политической деятельности боярина, князя, царя, митрополита или патриарха. Однако нельзя забывать, что православный храм и в наши дни является уникальным комплексом самых разнообразных символов, отражающих как древние, так и средневековые (а подчас и современные) представления о строении вселенной, окружающего мира, месте человека в мире, власти Бога и царя и соотношении этих властей. Необходимо воспринимать храм (по Павлу Флоренскому) как синтез искусств (архитектуры, живописи, декоративно-прикладного искусства, музыки), который переводит в краски, звуки и камень догматическую систему Христианской церкви, давая возможность постигать эту систему не только разумом, но сердцем и эстетическими чувствами. Без понимания этой символики останутся непонятными архитектурная история Руси и России, содержание и смысл иконописи, богослужения, некоторых моментов церковной и даже политической истории.

Православный храм в исторически сложившихся формах символически изображает несколько важнейших представлений Христианской церкви о мире земном и мире небесном. Прежде всего, храм – это изображение Царства Бога в единстве трех его областей: божественного, небесного и земного. Отсюда происходит и трехчастное деление храма: алтарь, собственно храм и притвор. Алтарь означает область бытия Бога, собственно храм – область высшего мира, в котором обитают Бог и ангелы, и притвор – область земного бытия. Освященный по особому чину, увенчанный крестом и украшенный святыми изображениями, храм являет собой символ всего мироздания во главе с Богом – творцом и создателем мира.

Для понимания еще одной важной идеи православного храма необходимо вспомнить еще одно его наименование – церковь. По учению Христианской церкви, церковь – это сообщество верующих людей перед лицом Бога, который является главой церкви. Церковь, согласно Новому Завету, должна была включить все народы мира и вместить все пределы вселенной (Мф. 28:18–19; Деян 1:8). Поэтому если совпадают по смыслу понятия «храм» и «церковь», то и архитектура храма должна изображать в своих внешних и внутренних формах Христианскую церковь, образ (схему) мира, в котором господствует Церковь. И?первое, и второе представление тесно связаны между собой, и эта связь отражается как в отдельных частях архитектуры храма, так и в общей его композиции в целом.

Храм почти всегда ориентирован в пространстве с запада на восток, и это тоже не случайно. Восток, по учению Церкви, есть область света, «страна живых», место райского блаженства и восхода солнца, в то время как запад с древности представлялся, наоборот, страной заходящего, как бы умирающего солнца, областью мрака, скорби, смерти, ада, областью вечного жилища мертвых, ожидающих воскресения и суда. Так представляли себе запад в Древнем Египте, Древней Греции, Древнем Израиле, это же представление о западе было воспринято и Христианской церковью. Не случайно на знаменитых «Корсунских вратах» новгородского Софийского собора, установленных на западном входе, дверная рукоять сделана в виде двух змей, соединенных в середине и прикрепленных к огромным львиным челюстям, символизирующим вход в ад, из которых высовываются пять голов осужденных на адские муки.

Поэтому до настоящего времени принято изображать на западной стене храма Страшный суд. В?некоторых русских храмах (например, в притворе (на лестнице) Киево-Софийского собора) можно видеть на западной стене изображения празднеств, пиров и игр, что, по мнению исследователя символики православного храма священника Н. Троицкого, означает тот факт, что «в основе этих изображений, и притом помещенных именно на западной стороне храма, лежит мысль о греховности и суетности земной жизни вообще, с ее радостями, удовольствиями, забавами и пр., которые, как греховные, осудил еще сам Соломон, строитель первого храма и первый учивший о Премудрости, во имя которой построен киевский храм Святой Софии. И?эти изображения в этом храме и на сей именно стене сего как нельзя лучше соответствуют идее этого храма». Именно поэтому еще в Византии возникла традиция хоронить умерших именно с западной стороны храма, как вне его, так и внутри храма, в притворе. Так, в Константинополе византийские императоры избрали преддверие храма Апостолов местом своего погребения.

Возвращаясь к трехчастному делению христианского храма (алтарь, средняя часть и притвор), необходимо отметить, что у данного трехчастного деления множество символических толкований. Три части храма символизируют Святую Троицу, трехчастное деление мира (мир Божественный, мир земной и мир подземный, обиталище нечистых сил), трисоставность человека (дух, душа и тело). Нельзя забывать, что храм символически делится на три части не только по горизонтали, но и по вертикали. Верхняя часть храма символизирует область бытия Бога, средняя часть (до окончания настенных росписей) – область священной истории. Отсюда характер изображений – в верхней части – Христос, ангелы и архангелы, в средней – события из Священной истории, жизни Богоматери и святых, Вселенские соборы. И?наконец, самая нижняя часть храма, где находятся прихожане, – область земной повседневной жизни.

Именно поэтому нижняя часть храма никогда не расписывается священными изображениями, а в ней изображаются лишь полотенца с орнаментом. С?одной стороны, это делается с сугубо утилитарной целью – предотвратить стирание росписи и не допустить случайного оскорбления святыни ногами или руками верующих. С?другой – верующие люди, находящиеся в храме, естественным образом дополняют собой систему храмовой росписи. Панели оставляют место в самом нижнем ряду здания храма для людей, стоящих в храме, так как люди несут в себе образ Божий, хотя и затемненный грехом, являясь в этом смысле также образами, иконами. Являясь неотъемлемой частью мироздания, они дополняют символическую картину христианской вселенной, которую изображает православный храм. Именно поэтому когда в храме совершается каждение, то сначала кадят иконам и настенным образам, а затем людям как носящим образ Божий, то есть как бы одушевленным иконам.

Когда христианство начинает распространяться за пределы Палестины и проникать собственно на территорию Римской империи, богослужения нередко проводятся в домах богатых верующих римлян, в особых постройках для светских собраний в их домах – базиликах. Базилика представляла собой продолговатое здание с плоским потолком и двускатной крышей, украшенное извне и изнутри по всей длине рядами колонн. Базилики имели вход с одной из узких сторон этого здания, а в противоположной стороне имелась апсида – полукруглая ниша, отделенная от остальной части помещения колоннами. Эта отдельная часть служила, вероятно, алтарем.

Гонения на христиан заставили их скрываться от преследований властей в бывших каменоломнях – катакомбах – обширных подземельях в Древнем Риме, его окрестностях и в других городах Римской империи. Протянувшиеся под землей на многие километры, катакомбы стали местом, где христиане совершали богослужения и устраивали кладбища. Воспоминаниями о тех далеких временах служат традиция ставить свечи в храме, крестные ходы, некоторые возгласы во время богослужений. Свечи в катакомбах ставились с чисто практической целью – осветить подземное помещение. Крестный ход напоминает о том, как совершалось шествие к катакомбному храму древнехристианской общины. Священники были редки и не знали, где именно располагается под землей тот или иной храм.

Поэтому, когда было назначено богослужение, верующие вместе со священником шли длинными темными штольнями к месту его совершения. Впереди несли фонарь, который освещал дорогу, за ним богослужебную утварь (иконы и сосуды), затем шел священник, а за ним верующие. Именно так сейчас выглядит крестный ход. И?так далее. До настоящего времени в стенах подземных коридоров катакомб сохранились многочисленные могилы первых христиан, а на стенах и потолках надписи, символические знаки, фрески с изображениями Христа, Богоматери, святых, событий из Ветхого и Нового Завета. Именно в катакомбах и складывается в своей основе тип христианского храма, сохранившийся до наших дней.

Подземный катакомбный храм представлял собой прямоугольное, продолговатое помещение, в восточной, а иногда в западной части которого делалась обширная полукруглая ниша, отделенная особой низкой решеткой от остальной части храма. В?центре этого полукружия обычно помещалась гробница мученика, служившая престолом. Уже в то время появилось четкое разделение внутреннего пространства храма на три части с алтарем, отделенным преградой от остального храма.

После признания Христианской церкви и прекращения гонений в IV в. началась новая эпоха в истории Церкви и церковного искусства. Разделение Римской империи на западную Римскую и восточную Византийскую повлекло за собой каноническое разделение Церкви на Западную, Католическую и Восточную, Православную, что немедленно сказалось и на развитии церковного искусства и архитектуры. В?Западной церкви наиболее распространенной основой храмовой архитектуры осталась базилика, а основой православной храмовой архитектуры стала крестово-купольная система, когда купол в центре храма утверждается на четырех колоннах, а проходы между ними образуют в пространстве храма символический крест.

Дмитровский собор во Владимире

Православный храм непременно увенчивается крестом на куполе или на всех куполах, если их несколько, «как победным знамением и во свидетельство того, что Церковь, как и все творение, избранное ко спасению, входит в Царство Божие благодаря искупительному подвигу Христа Спасителя». Наиболее распространенными на Руси крестами, устанавливаемыми на куполе, являются четырехконечный крест с полумесяцем, шести- и восьмиконечный крест. Наиболее интересен из них первый. Прежде всего обращает на себя внимание полумесяц, нередко неправильно толкуемый как символ победы христианства над мусульманством и появившийся якобы в результате победы над монголами (эту версию нередко озвучивают экскурсоводы). Однако древнейший из сохранившихся крестов подобного типа – крест Дмитровского собора во Владимире – был установлен в 1197 г., задолго до нашествия монголов, не говоря уже о том, что ислам как государственная религия принимается в Золотой Орде только в XIV столетии. Кроме того, никогда на купол храма не помещали символы поверженного врага.