Пирамиды в пустыне. Как я копал в Перу

Иногда мы доезжали до Таганрога (он был ближе) и даже посещали пляж на Азовском море. Кстати, именно с Таганрогом с его улочками с одноэтажными домиками можно сравнить американские городки! Это такая же провинция. Кош посетил, кстати, дом-музей Чехова. Ростов по сравнению с Таганрогом был столицей. Мы ездили в Ростов чаще, вероятно, потому, что были мальчики – как выясняется, девочкам Таганрог был более притягателен пляжами, баней и ресторанами (ну, это, наверно, уже в 90-е).

В общем, время проходило нескучно.

Подведем итоги. Как теперь, с опытом западных экспедиций, должен автор воспринимать Танаис? Чем он был? В те годы, у Коша не было сомнений. В СССР студентам не давали расслабиться летом. Как правило, посылали в стройотряды. Мажорам и девушкам со слабыми организмами, но приличными средствами родителей, удавалось от них отбояриться и поехать куда-нибудь в Крым или даже на Златы Пясцы. Ну, или на деревню к дедушке. А кому-то стройтотряды нравились (можно было заработать за два месяца годовую стипендию!) Были и другие отмазки, в виде летних курсов или практик. Некоторые практики были обязательны, как стройотряды. Одной из них (с начала 70-х годов) была археологическая практика после первого курса исторического факультета.

Именно с ней, судя по всему, и пришлось столкнуться Кошу. Все эти Дэгины студенты были девятнадцатилетние второкурсники МГУ, и это была их обязательная археологическая практика[20 - Как пишет Н. Винокуров, «Полевая выездная археологическая практика проводится в соответствии с Государственным образовательным стандартом и является завершением первого года обучения студентов очного отделения исторического факультета МПГУ. Археологическая практика проводится на базе действующих археологических экспедиций, имеющих Открытый лист и Разрешение на право ведения научно-изыскательских работ. По действующим правым нормам археологические экспедиции, отряды и группы находятся под охраной государства. Центральные и местные органы исполнительной власти, органы местного самоуправления, предприятия, учреждения, организации и граждане должны оказывать помощь и содействие проведению археологических исследований.»]. Ее естественным аналогом является западная полевая школа археологии (archaeological field school), но она не обязательна. Обе формы служат практическим завершением теоретического курса археологии и надлежащим образом матрикулируются. Обе формы строятся, как правило, на базе многолетней археологической экспедиции и студенты принимают участие в раскопках.

22 Археологи ведут работы в подвале здания, Танаис, 1999. Внизу в центре – оцинкованное ведро, заменившее носилки (источник – АЧФ)

Разница в том, что на западе в полевую школу едут, как правило, уже осмысленные люди с определенными целями. Им всем, скорее, к 25 годам. Хотя они могут быть биологами, все же они имеют какой-то интерес к археологии. Исаашников же загнали копать после первого курса практически насильно (вместо Крыма), когда им было по девятнадцать-двадцать лет. Никто из них не собирался стать археологов или вообще идти в науку. Им было важно просто отбыть это время и получить зачет. Поэтому их не расстраивало то, что их ничему не учат.

Кроме того, в данном отряде, руководители тоже не были профессиональными археологами. Тут, как говорится, низы не хотели, а верхи не могли. (Вероятно, у ростовцев было по-другому.) Никаких отношений с этими мажорами-малолетками у Коша не завелось. (Впрочем, с американскими студентами тоже, но там совсем другое.) Поэтому, глядя трезво назад, Кош думает, что не стоит их винить в том, что они ничему не научили. Но вот какие-то экскурсии они все же могли проводить для желающих.

Увы, почему-то ни разу за несколько сезонов наше начальство не организовало ни одной экскурсии на расположенные неподалеку палеолитические стоянки, ту же знаменитую Каменную Балку[21 - Она находилась всегда в паре километров от нас, на восточном конце Недвиговки. Сам начальник, Дэга, туда часто ходил, но почему-то никого из нас с собой не брал. Он тоже разделял эти миры. Похоже, там была еще более теплая компания, судя по воспоминаниям ее постоянного участника, Прибыловского. Он тоже, кстати, отмечает отсутствие контакта с местным населением: «С ростовчанами мы особо не контактировали. Но с Чесноком приятельствовали (да и сейчас, когда он уже не директор „Танаиса“, тоже), с его замом Гугуевым были шапочно знакомы.Друг нашей экспедиции (лет с 19-ти) – недвиговская барышня Оля Плохенко (Демина), она теперь заведует лабораторией биоразнообразия в НИИ биологии РГУ, а ее племянник Борька работает летом у нас. Оля проходит у нас под кодовым именем „Спина“, потому что на конкурсе, устроенном Лехой на День Археолога году в 80—82, ее спина была признана „лучшей спиной экспедиции“ (были и „лучший живот“ и что-то еще лучшее, но эти титулы достались другим девушкам).С 1980-го или 81-го в нашей экспедиции 3—4 сезона работал ростовчанин Игорь Волков. Первый раз Игорь появился у нас еще старшеклассником, а потом поступил на истфак МГУ, окончил кафедру археологии, давно уже стал москвичом, но летом копает средневековые памятники в Азове и окрестностях.…В древние времена мы были знакомы с ростовским студентом-археологом по кличке Нерон – нумизматом и изготовителем новоделов старинных монет. Кто-то мне говорил, что он погиб в автокастрофе, и довольно давно уже. Впрочем, знакомство с Нероном было шапочное. В танаисских поэтических пьянках мы не участвовали; с поэтами водку пьянствовал работавший в Танаисе наш друг – московский востоковед и археолог Дега, бывало приходивший к нам потом опохмеляться и рассказывавший, как очередной великий поэт кинул в неотдавшуюся ему девушку пишущей машинкой Чеснока:)). В Танаисе предпочитали водку, а у нас – красное сухое.»Удивительно все было связано, узок был круг. Например, оказалось, что он потом познакомился с одной из наших архитекторш: «стати, мы с ней могли бы познакомиться и в Недвиговке, поскольку она, как я потом случайно узнал, несколько сезонов работала в соседней с нами археологической экспедиции, в Танаисе. Там две экспедиции в одном хуторе: на одном конце Недвиговки наша Донская экспедиция копает палеолитическую стоянку „Каменная балка“, а на другом конце – ростовчане, москвичи и владимирцы раскапывают древнегреческий город Танаис. Хутор длинный, как колбаса, тянется вдоль железной дороги на три станции – примерно посерёдке между Ростовом и Таганрогом. Из Танаиса в нашу экспедицию часто приходил в гости наш друг, историк-востоковед Дега, пару раз – в сопровождении своего приятеля Сережи, специалиста по средневековой Корее. С последним я разговаривал, и он запомнился мне благодаря своим специфическим взглядам, для нашего круга необычным – тоже антисоветским, но одновременно антизападническим и антилиберальным. Уже в 90-е годы я познакомился в Москве с Сергеем Волковым, видным деятелем монархического движения, главным редактором газеты „Дворянский вестник“. Он оказался тем самым Сережей. Хоть и не с первого раза, но мы с удивлением и удовольствием вспомнили друг друга.»], где царила Леонова. Причем сам Дега, кстати, туда ходил и даже переходил туда копать – но не водил студентов. Это было как бы его приватное дело. То же и с курганами. Сейчас в заповеднике соорудили какое-то «Половецкое святилище» – в те времена никто об этом и не заговаривал. О том, что совсем рядом были половецкие курганы, тоже не упоминалось. А ведь это так легко было сделать! Ну и что уж говорить про вечерние лекции. Могли бы того же Буркхарда пригласить, рассказать об античности. Увы! (Вообще эта идея- пригласить прочесть лекцию – была чужда тогдашнему менталитету.)

23 Молодые московские археологи и архитекторы проводят свободное время в Танаисе совместно с представителями ростовской художественной элиты

Следующий элемент, который стоит отметить – это отсутствие «начальства», а именно «профессора». Все три сезона, который Кош проработал в Танаисе, он наивно полагал, что главный археологический начальник тут – это Дэга. Кош знал о существовании Арсеньевой, и она даже пару раз показывалась на раскопе. Но по прошествии стольких лет, Кошу казалось, что Арсеньева работала в каком-то другом месте, а в Танаис только заезжала. Как же он был удивлен, когда узнал, что все это время Арсеньева пребывала в лагере у себя в отдельном доме! Просто не показывалась. А ведь она была самым опытным и профессиональным археологом в Танаисе.

Всегда витала в воздухе типичная советская статусная дискриминация – ну ты типа еще салабон, ты еще дорасти до того, чтобы я с тобой поделился чем-то.

Этим советская практика резко отличалась от настоящей американской, с которой Кош столкнулся потом в Белизе. Западные летние школы предполагают, что к ним едут студенты, заинтересованные в этой практие (по разным причинам, конечно – кому нужен зачет, кому референс), студенты и волонтеры платят за свое обучение (это определяется как обычный университетский course tuition, только они более дорогие, так как туда входит оплата проживания и питания за месяц или две недели – цена колеблется от двух до пяти тысяч долларов). Начальниками раскопов работают, как правило, аспиранты «профессора», специализирующиеся в археологии. Тут, конечно, на кого попадешь, но обычно они охотно делятся секретами ремесла. В этом смысле не делается различия между студентами и волонтерами.

24 Автор и Татьяна Тамбиева-Бабушкина (Тиви) на раскопе Танаиса

Самое главное, у этих школ есть устоявшаяся практика и стандарты. Студентов пропускают через своеобразный конвейер, чтобы они хотя бы получили представление о всех важнейших моментах профессии. Начальники раскопов смотрят за тем, чтобы не образовалось групповщины, и каждый студент получил возможность и ведра поносить, и покопать, и просеивать, и принять участие в съемке и профилировании раскопа. Ротируют людей. Учат, как делать полевые записи. Один день в неделю посвящен камералке. Учат мыть, шифровать, классифировать. Если человек хочет специализироваться в чем-то, ему предоставляют такую возможность. Проходят дополнительные семинары внутри школы – например, по биоархелогии или трехмерному моделированию.

Вечера стараются занять лекциями поместным культурам и памятникам. В Белизе это был каждый второй вечер. Как правильно указано еще в советской инструкции по полевой практике, полевая практика – это место, где стираются ранги. Студенты получают возможность вечером что-то обсудить с самим профессором за бутылкой пива. По выходным, как правило, вывозят на обзорные экскурсии по близлежащим архелогическим памятникам.

В общем, это другой мир. Но, так как Кош в годы Танаиса не знал ничего другого, то воспринимал то, что было, как должное. А зря! Сколько можно было бы узнать на практике. Даже технике расчистки артефактов мальчиков не обучали, не говоря уже о стратификации амфор. Но, в общем и целом, это было золотое время! Увы, оно прошло, и Кош о нем практически позабыл.

25 Кош спрятался за половецкой каменной бабой неподалеку от лагеря (теперь ее перенесли, кажется, в Половецкое святилище)

* * *

Птицей на -дцать лет вперед!

* * *

В одной из туристических поездок в Перу, в 2013 году, попав на раскопки пирамиды Эль-Параисо в Лиме, Кош увидел реставраторов и археологов-волонтеров \26\, и его торкнуло: значит, и на диком Западе существует такое понятие! А ведь и он бы мог, несмотря на седины! Чем, например, жертвовать на сохранение памятников (пребывающих в Перу в плачевном состоянии), почему бы не помочь физически? Как бы мало Кош не накопал, а все лучше, чем ничего.

Но как же туда устроиться?

Кош навел справки и выяснилось, что он был наивен и не в теме. Не только волонтеры-археологи существуют, – это целая индустрия. Университеты идут навстречу пожеланиям трудящихся, и принимают их копать, на тех же примерно основаниях, что и студентов – за плату за практический семестр (минимум две недели, как правило, начинается от двух штук). Есть целые вебсайты, где можно подобрать себе страну, время и памятник.

26 Реставраторы работают на раскопках пирамиды Эль Параисо в пригороде Лимы, Перу (2013 год)

Вот так Кош нашел экспедицию одного американского университета, работавшего на памятниках культуры Моче в прибрежном городе Трухийо, на севере от Лимы[22 - Здесь мы не будем называть имена, так как это художественная версия записок, и такие конкретные детали несущественны. Особо любознательный читатель легко найдет все конкретные данные на интернете.]. К сожалению, он слишком рано написал секретарю экспедиции, и произошла мискоммуникация. В итоге, Кош, неожиданно для себя самого, оказался в 2015 году в экспедиции, копавшей городище майя в джунглях Белиза[23 - Он этом см. книгу, «Как я копал в Белизе».]. В 2016-м году Кош вернулся к неосуществившейся идее поехать покопать в Перу. Наученный горьким опытом, написал запрос тем же лицам в марте, и мы быстро сговорились.

Кошу понравилось в Белизе, но хотелось покопать и в Перу. К тому же – last but not least, как говорится, экспедиция в Перу располагалась в пригородном районе города Трухийо (Trujillo, Трухильо), под названием Хуанчако[24 - Huanchako, произносится местными Уанчако, но будем называть его для простоты Хуанчако. В испанском не произносится начальное «h», но иногда, в словах индейского происхождения, делаются исключения. Так и так можно.]. Hадо же было такому случиться, что боевой подруге Коша, Гатике, предложили подработку именно в Трухийо, и именно в июле, когда проходила экспедиция! Какова вероятность такого совпадения?[25 - Местоположение основных пунктов показано на картах 1 и 2. На карте 1 показана внизу кружком Лима, а от нее идет стрелка на север до Трухийо (кружок на севере). Кружок пунктиром вверху – город Чиклайо. Ромбик справа между ними – горный город Кахамарка. И наконец, прямоугольник посередине между Лимой и Трухийо – горный город Уараз (Хуараз). На карте 2 показан машрут от центра Трухийо в центр Хуанчако.]

Это была одна из трех доступных волонтерам экспедиций в Перу (не все полевые школы принимают волонтеров), и единственная, которая нравилась Кошу по месту и содержанию. Лагерь – Кош сначала подумал, что это будет лагерь типа белизского – располагался прямо в Хуанчако, на берегу океана.

На карте \27\ отмечен маршрут перемещения из Лимы в Трухийо, а также отмечены (прямоугольниками) города Кахамарка и Хуараз.

27 Маршрут передвижения из Лимы в Трухийо. Отмечены также Кахамарка и Хуараз

Я думаю, читателю уже ясно из предисловия, что характер летних археологических школ-экспедиций определяется их начальством, «профессорами», а также их ближайшим окружением, «лейтенантами». В Танаисе, «стержнем» всей московской экспедиции была личность Дэги. Аллаверды ему, благодаря ему Кош обрел друзей на всю жизнь и незабываемые впечатления. В Белизе профессор и его свита тоже были идеальны. В Перу же, уже сама коммуникация была ни шаткой, ни валкой. В итоге, разрешили приехать на две недели и за полцены. Гуманно. В Белизе студенты могли получить даже академ-кредиты за две недели, а тут, получается, только за целый месяц. Платить им тоже нужно было по пейпалу, и тоже на их чарити, «Спасем Моче»[26 - Моче – название индейской культуры, которая процветала в Перу в первом тысячелетии н.э., примерно во временеа майя. После них была культура Чиму, покоренная впоследствии инками]. Кошу академ-кредит, конечно, не был нужен.

Кош взял отпуск на три недели (отведя неделю на «поездить» после экспедиции). Лететь было проще через Лиму. Контактерша Анна настаивала, чтобы Кош указал авиарейс, на котором «прибудет в Трухийо из Лимы», чтобы его «встретить и препроводить в лагерь» – который будет располагаться, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, в хостеле. Своего кампуса у них не оказалось. Кош вяло пробовал отбиться, что он, в общем, может и сам на автобусе приехать из Лимы и доехать до хостела на такси, но Анна была настойчива. Кош решил не бузить с будущим начальством, а переплатить за авиабилет (самолет стоил порядка 150 баксов, а автобус всего 40). Главное, чтобы начальство было щастливо.

В последний момент – хорошо, что билет не был заказан – все поменялось и было предложено как раз ехать на автобусе, чтобы приехать с утра в воскресенье. Ура! Сто баксов спасены. Самый дешевый билет до Лимы удалось купить у мексиканцев, на Эйр Мехико. Тут скрывалось «пасхальное яйцо» – на обратном пути была пересадка на двенадцать часов в Мехико. Для Коша это как раз была дополнительная плюшка, дорого стоившая. Почему – об этом позже.

Началась эпопея с выездом Гатики с родного острова. Началась буза с визой. При этом приглашающий ее профессор Лоренцо уже купил на нее невозвращаемый билет. Она должна была вылетать в тот же день что и Кош (в пятницу), но прилететь на день раньше, так как летела местными рейсами в Чиклайо, последний большой северный город Перу, в трех часах езды от Трухийо. Оттуда ее привезли в Трухийо на машине. После многих злоключений, визу таки дали – за несколько часов до рейса. Мы еще успели в своих аэропортах обменяться емейлами, что находимся на вылете. Гатика сообщила Кошу номер телефона профессора Лоренцо, на который нужно звонить по приезде в Трухийо.

И мы полетели!

2 Лима. Хуака Ла Флорида

28 Современный зал прилетов международного аэропорта Мехико.

Мексиканцы позаимствовали у американцев требование проходить иммиграцию даже на пересадке международных рейсов, возврат к добрым 70-80-м. Это плохо для странах с паспортами «второго сорта». В Мехико вообще все было устроено на поверхности по американскому образцу, и даже современнее \28\. Разве что, не глядя и не расспрашивая, шлепнули печать и пустили дальше. Была пара часов побродить по аэропорту. Аэропорт сравнительно большой, но набор магазинов довольно странный, есть магазины, как будто долларама. Вроде бы статус аэропорта обязывает? При этом цены в ресторанах вполне американские. Официанты – в основном усатые сеньоры в возрасте. Есть Старбакс по американским же ценам. Но больше про Мексику будет в конце повествования.

29 Номер в отеле Бонбини, Лима

В Лиму Кош прилетел ночью в пятницу, и стал искать в толпе встречающих таксиста Анхела, который обычно подрабатывал для отеля «Бонбини»[27 - Реалии, не описанные в этом травелоге, можно найти в предыдущем травелоге о Перу, упомянутом выше,. «Как я провел в Перу».] (где Кош забил ночь). С покупкой симки в аэропорту решил не заморачиваться (оформление не быстрое), чтобы не держать Анхела. В ряду встречавших с табличкой с именем «Кош» стояла дама. Кош решил поначалу, что просто ее Анхел попросил подержать табличку, а сам отошел. Спрошенная про таксиста, дама спокойно сказала – да я и есть этот таксист! Женщины-таксисты в Перу есть! Это настолько необычно, что Кош всю дорогу старательно избегал гендерной темы – женщина – и таксист, на такой мачистской, и прямо скажем, опасной профессии? Побеседовали на общие темы, про погоду в Перу и России. Позитив женщин-таксистов, в частности, в том, что они не столь агрессивны в расспросах, не так напрягают и лезут в душу. Впрочем, это была вообще первая женщина-таксистка в жизни Коша.

В «Бонбини» получил – сюрпрайз, сюрпрайз – ровно ту же самую комнату, в которой был уже два раза, на втором этаже, прямо рядом со столиком, где были компьютеры с интернетом \29\. Удобно. Было порядка 11 вечера, и Кош решил-таки пойти прогуляться. Сначала вышел на центральную площадь и попытался покушать (привратник гостиницы сразу сказал, что все закрыто). Действительно, уже в одиннадцать вечера в столице Перу почти все было закрыто – и это в пятницу. Не удалось съесть курицу в любимом ресторане «Пойо камперо» с видом на президентский дворец (бывший особняк Писарро).

Кош двинулся вниз по пустынной и малоосвещенной пешеходной улочке, ведущей на запад – такой старый Арбат. Она вела на площадь Св. Мартина – со статуей какого-то важного местного генерала. В это время дня – пятница вечер – эта торговая днем улочка напоминала каменный каньон, облицованный плиткой. Только на пересечениях с перпендикулярными улицами стояли торговки со снедью и водой, а то и с жаровнями, и там тусовался народ, в основном, таксисты, ждущие заказа.

30 Центральная площадь Лимы

Площадь Св. Мартина показалась поначалу обитаемой. Тут, действительно, было множество баров и ресторанов. На одном конце ее был даже КФС. Кош устремился было туда, но дверь была уже перегорожена наполовину опущенной решеткой – чтобы попасть внутрь, надо было под нее подлезать. Не понравилось. Знаменитый писко-бар[28 - Википедия: «Писко (исп. Pisco) – крепкий алкогольный напиток, разновидность виноградной водки. Производится в Перу и Чили из винограда сорта мускат. Основной ингредиент коктейля Писко Сауэр.»] в гостинице «Боливар» был закрыт (в пятницу вечером!). Кош обежал еще пару баров – они были явно пафосными диско для снятия фей. Пришлось, не солоно хлебавши, по пустынной кишке лимского Арбата возвращаться в гостиницу и ложиться спать. Вот тебе и ночная жизнь в столице. Утро вечера мудренее….

31 Вид на административные здания на центральной площади Лимы

32 Пешеходная улица в центре Лимы

С утра, доложившись емейлами по начальству о благополучном прибытии, Кош пошел искать телефонную контору, чтобы купить симку. Было еще рано, конторы начинали работать в десять утра. Центр был почти так же пустынен, как вечером накануне. На центральной площади никого не было, только желтизна правительственных зданий. Местный Арбат с трудом просыпался (хотя вроде и не гуляли вчера?) \30—33\. Кое-где начали открываться магазины сувениров для туристов. Туристы – такие существа. Они и в субботу утром могут по улицам шляться \32—34\.

33 Пешеходная улица в центре Лимы

34 Магазин сувениров в центре Лимы

Центр Лимы – прекрасный памятник классической колониальной архитектуры. Там много оштукатуренных в желтое ложноклассических построек Х1Х века, что делает ее местами так похожей на Москву, и тем отличает от многих других латиноамериканских городов. Но это понимаешь, только побывав сначала в этих городах. Почти нет диких раскрасок, так любимых местными. Все вполне европейское, разве что балконы навесные деревянные – явно не из этой оперы. Хотя, может, они популярны в Испании? Инезилья, там… Центр не так велик, но там много значительных зданий и соборов. Столица строилась очень помпезно. Несмотря на то, что Кош в общей сложности провел в Лиме дней пять, далеко не все из них, даже в центре, были посещены.

35 Базилика Сан-Франциско в центре Лимы