Избранные труды

Избранные труды
Борис Викторович Волженкин

Антология юридической науки
В сборник избранных трудов одного из видных теоретиков в области уголовного права Б. В. Волженкина вошли научные работы, начиная от авторефератов диссертаций до отдельных работ монографического характера, теоретические положения которых остаются актуальными и представляющими интерес для современного читателя. Все работы приводятся с современными комментариями.

Книга предназначена для студентов и аспирантов, изучающих уголовное право, преподавателей, работников следствия, прокуратуры и суда, а также для всех интересующихся вопросами уголовного права и экономическими правонарушениями.

Б. В. Волженкин

Избранные труды по уголовному праву и криминологии (1963–2007 гг.)

© Б. В. Волженкин, 2008

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008

О своей научной работе (вместо предисловия)

С первого курса обучения на юридическом факультете Ленинградского государственного университета я начал посещать кружок уголовного права, которым руководила Нина Семеновна Лейкина. Было подготовлено несколько докладов, один из которых о соотношении специального и общего предупреждения был позднее опубликован в сборнике студенческих работ. Дипломную работу я назвал «Преступление и наказание» вовсе не из подражания Ф. М. Достоевскому. Помню, что работа начиналась фрагментом из повести А. Н. Толстого «Гадюка», где героиня повести, прошедшая через кошмары революции и гражданской войны, доведенная до отчаяния, начинает стрелять в толпу издевающихся над ней соседей по коммунальной квартире. «Совершено преступление, – писал я. – Как же суд будет назначать наказание? Что он будет при этом учитывать?». Именно в этом на достаточно примитивном уровне дипломной работы я пытался разобраться.

Поэтому, когда после окончания университета в 1960 г. я был принят в очную аспирантуру по кафедре уголовного права и моим научным руководителем был назначен Михаил Давидович Шаргородский, тему диссертационного исследования я определил, как общественная опасность личности преступника и ее значение для уголовной ответственности и наказания.

Первые мои научные публикации посвящены именно этой проблематике. Должен признаться, что мне и сейчас нравится моя кандидатская работа. Пожалуй, это одна из лучших, если вообще не лучшая, моя научная работа. Основное ее достоинство, на мой взгляд, что в ней представлена достаточно стройная и завершенная концепция по исследуемому вопросу. Работа над диссертацией потребовала основательного изучения философской литературы, особенно по проблеме детерминации поведения, литературы по психологии личности, трудов дореволюционных российских ученых и советских ученых особенно периода 20-х годов, когда проблематика общественной опасности личности была довольно популярной, доступной в то время иностранной литературы. Диссертация была успешно защищена в январе 1965 г.

В связи с данной диссертацией хорошо помню такой эпизод. Примерно за полгода до защиты диссертации в 4-м номере журнала «Советское государство и право» была опубликована статья профессора Игоря Ивановича Карпеца, только что назначенного директором Всесоюзного научно-исследовательского института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, «О некоторых вопросах методологии в уголовном праве и криминологических исследования». Дав в целом положительную оценку проводимым в стране уголовно-правовым и криминологическим исследованиям, И. И. Карпец подверг критике некоторые положения, содержавшиеся в работах известных ученых профессоров А. Б. Сахарова и И. С. Ноя, а также в статье аспиранта Б. В. Волженкина «Общественная опасность преступника и основание уголовной ответственности». Это была единственная к тому времени моя опубликованная работа. «Наконец, – писал И. И. Карпец», – имеют место неправильные тенденции и в определении понятия общественной опасности личности правонарушителя. Так, Б. В. Волженкин в статье, опубликованной в журнале «Правоведение», поставил ряд интересных вопросов и правильно разрешил их. Но обоснованно критикуя тех авторов, которые считают общественную опасность личности составной частью уголовной ответственности, он следующим образом формулирует понятие общественной опасности преступника: «Общественная опасность лица, совершившего преступление, заключается в возможности совершения им нового преступления». Разбору этого тезиса И. И. Карпец посвятил почти целую журнальную страницу, а затем сделал вывод: «Определение общественной опасности преступника, прямолинейно обращенное в будущее, очень похоже на теорию «опасного состояния», откуда нетрудно свернуть и на дорогу к «превентивному уголовному праву» (см.: Советское государство и право. 1964. № 4. С. 100–101).

С одной стороны, внимание известного ученого льстило, но в то же время тревожило, поскольку упрек в методологической порочности в то время был самым страшным. Поэтому, когда встал вопрос об официальных оппонентах, я предложил пригласить в качестве первого оппонента профессора И. И. Карпеца. Логика была проста: зачем ждать его реакцию после состоявшейся защиты; лучше уж ответить оппоненту сразу и попытаться обосновать правильность предложенной в диссертации концепции. Михаил Давидович Шаргородский с этим согласился. Выступивший на защите Игорь Иванович Карпец подтвердил свое несогласие с рядом концептуальных положений диссертационной работы, но в целом дал ей высокую оценку.

В те годы издавалось крайне мало монографических работ по юриспруденции, поэтому публикация диссертации была практически невозможна. В настоящее издание я включил без каких-либо поправок и изъятий, в том числе конъюнктурного характера, вторую главу диссертации. Конечно, современному читателю некоторые положения покажутся наивными. Удивит его и достаточно частое упоминание работ, как мы тогда говорили, «классиков марксизма-ленинизма» и документов партийных съездов, но таковы были правила. В целом же изложенная в диссертации концепция представляется мне по-прежнему правильной и, возможно, некоторые ее положения представляют интерес и сегодня.

В 1963 г., по окончании обучения в аспирантуре, я был принят на работу прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел прокуратуры г. Ленинграда. Отдел возглавлял опытный прокурор Александр Петрович Бороданков, а курировал работу отдела заместитель прокурора города Сергей Григорьевич Аверьянов. Три года оперативной прокурорской работы дали мне очень много. Практически сразу же я был направлен в кассационную коллегию Ленинградского городского суда, где как прокурор давал заключение по поступавшим в коллегию уголовным делам самых разных категорий.

Когда в 1966 г. в Ленинграде открылся Институт усовершенствования следственных работников органов прокуратуры и Министерства охраны общественного порядка (впоследствии Институт повышения квалификации прокурорско-следственных работников, Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ), я предложил свои услуги директору института Александру Петровичу Филиппову и был принят преподавателем на кафедру уголовного права и процесса, которой руководила Людмила Аркадьевна Андреева. В этом институте я проработал тридцать три года.

Первоначально на кафедре было два штатных специалиста в области уголовного права. Л. А. Андрееву интересовали проблемы преступлений против личности, а мне было поручено читать лекции по вопросам квалификации хищений, должностных преступлений, хулиганства и т. д., а также по криминологии. Работа в институте была очень интересной и творческой. Заместитель директора по учебной и научной работе Александр Алексеевич Любавин требовал, чтобы все преподаватели института занимались научной работой. Была поставлена задача обеспечить читаемые лекционные курсы и практические занятия своими учебными пособиями, подготовленными с учетом потребностей практики. Весьма полезным было общение со слушателями Института – следователями и прокурорами, которые постоянно ставили перед преподавателями острые практические вопросы и требовали на них конкретные ответы. В результате мной лично и в соавторстве было подготовлено несколько учебных пособий и довольно много научных статей по вопросам квалификации хищений социалистического имущества, краж, грабежей и разбоев, взяточничества, хулиганства, которые в основном публиковались в журналах «Социалистическая законность», «Советская юстиция», а также в издаваемом институтом сборнике «Вопросы совершенствования предварительного следствия». Некоторые из этих работ включены в настоящий том.

Специфика работы в институте привела к тому, что я постепенно отошел от интересовавших меня ранее общих проблем уголовного права и криминологии и сосредоточился на конкретике – проблемах. Особенной части уголовного права, вопросах квалификации преступлений и, в первую очередь, коррупционных преступлений.

Вторая половина 80-х – начало 90-х годов XX века – важный и сложный период в истории страны. Рушится система командно-административного, тоталитарного социализма, принимаются первые «рыночные» законы, происходит демократизация общества. Возникает в связи с этим необходимость в реформировании уголовного права. Мне, как специалисту, много занимавшемуся проблемами преступлений по службе, становится очевидной необходимость формирования новой концепции ответственности за должностные (служебные) преступления. Свои соображения по этому поводу я изложил, в частности, в статье «К вопросу о понятии должностного лица как субъекта должностного преступления» (Советское государство и право. 1991. № 11)ив ряде других публикаций того времени.

Весной 1991 г. при Министерстве юстиции России, которое тогда возглавляли Н. В. Федоров, была создана рабочая группа по подготовке проекта нового Уголовного кодекса страны. Думаю, что руководители группы, приглашая меня, имели в виду работу над проектом главы о служебных преступлениях, однако, когда происходило распределение тем, то, поскольку желающих не было, наряду со служебными преступлениями, мне предложили разработать и проект главы об экономических (хозяйственных) преступлениях, которыми до этого я почти не занимался. Отказываться было неудобно, и с тех пор это направление стало одним из ведущих в моей научной деятельности.

Проект Уголовного кодекса был подготовлен, однако по ряду объективных и субъективных причин, о которых достаточно подробно впоследствии написала Нинель Федоровна Кузнецова, Верховный Совет РФ не стал рассматривать этот Проект, хотя он был представлен Президентом, а образовал свою рабочую группу, которая, безусловно, и я не вижу в этом ничего зазорного, воспользовалась и нашими наработками, поскольку наш проект УК был дважды опубликован.

В октябре 1991 г. на основе своих предыдущих работ я защитил в Москве докторскую диссертацию в форме научного доклада по теме «Корыстные злоупотребления по службе (хищения, взяточничество, злоупотребление служебным положением): уголовно-правовая характеристики и проблемы квалификации».

В 1992 г. мне предложили возглавить рабочую группу, созданную при Верховном Совете РФ, по разработке проекта Закона «О борьбе с коррупцией». Проект Закона был подготовлен, но его, как и все последующие варианты проекта данного Закона, разрабатывавшиеся уже без моего участия, постигла незавидная участь. Как известно, в силу имеющейся у данного законопроекта оппозиции, базовый закон о борьбе с коррупцией в Российской Федерации до сих пор отсутствует. Читатель может составить некоторое представление об основных идеях нашего проекта Закона «О борьбе с коррупцией», ознакомившись со статьей «О дифференциации ответственности за коррупционные правонарушения», включенной в настоящий сборник.

Еще одна работа, которой мне было доверено руководить в середине 90-х годов, – это подготовка Модельного уголовного кодекса для государств – участников СНГ. В феврале 1996 г. Модельный уголовный кодекс был принят Межпарламентской Ассамблеей СНГ. В этом рекомендательном правовом акте удалось закрепить некоторые научные идеи. Можно констатировать, что Модельный уголовный кодекс оказал заметное влияние на формирование уголовного законодательства многих новых государств, образовавшихся на постсоветском пространстве.

Судя по последующим откликам не осталась незамеченной статья «Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений», опубликованная в 1998 г. в журнале «Законность», где я обосновывал необходимость отказа в уголовном законодательстве от такого вида множественности преступлений как неоднократность. Эта идея была реализована в статьях Модельного уголовного кодекса для государств – участников СНГ, а после принятия Федерального закона № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. – и в Уголовном кодексе Российской Федерации.

Следует отметить и работу, которая в 1997–1998 гг. была проведена Санкт-Петербургским юридическим институтом совместно с коллегами из Центра международного юридического сотрудничества и Института восточноевропейского права (г. Лейден, Нидерланды), итогом которой стал выпуск под моим научным редактированием серии «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе», состоящей из двадцати брошюр. Лично мной для этой серии были подготовлены работы: «Коррупция», «Отмывание денег», «Мошенничество», «Уголовная ответственность юридических лиц».

Последние годы я работаю профессором кафедры уголовного права Санкт-Петербургского государственного университета. Основное внимание в научной работе приходится уделять подготовке учебников и комментариев уголовного законодательства. Хотелось бы отметить две крупные работы, подготовленные в эти годы. В 2005 г. издательство «Юридический центр Пресс» опубликовало мою работу «Служебные преступления. Комментарий законодательства и судебной практики» (35,5 п. л.), а в 2007 г. этим же издательством выпущена монография «Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному законодательству России».

В настоящем томе, в четырех его разделах, представлена часть моих научных работ, начиная от авторефератов диссертаций до отдельных работ монографического характера. Все работы приводятся без каких-либо купюр, именно в том виде, в котором они были когда-то опубликованы. В ряде случав я счел нужным сопроводить публикацию современным комментарием.

Хотелось бы думать, что ознакомление с материалами настоящего сборника будет интересным для читателя.

Б. В. Волженкин

Раздел 1

Диссертации

Общественная опасность преступника и ее значение для уголовной ответственности и наказания по советскому уголовному праву

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук[1 - Защита диссертации состоялась 25 января 1965 г. на заседании Ученого совета Юридического факультета Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова. Официальные оппоненты: Доктор юридических наук профессор И. И. Карпец, кандидат юридических наук Л. А. Андреева.]

Программа Коммунистической партии Советского Союза, наметив грандиозный план создания материально-технической базы коммунизма, развития на этой основе коммунистических общественных отношений и воспитания нового человека, с закономерностью поставила задачу окончательного уничтожения преступности, ликвидации ее как социального явления. «В обществе, строящем коммунизм, не должно быть места правонарушениям и преступности… Рост материальной обеспеченности, культурного уровня и сознательности трудящихся создает все условия для того, чтобы искоренить преступность, в конечном счете заменить меры уголовного наказания мерами общественного воздействия и воспитания».[2 - Программа Коммунистической партии Советского Союза. Материалы XXII съезда КПСС, Госполитиздат, М.,1961, стр. 400.] Важную, хотя и вспомогательную, роль в борьбе с преступностью играет советское уголовное право и, в частности, применение мер уголовного наказания к лицам, совершившим преступления.

Советская юридическая наука разоблачает реакционные концепции буржуазных социологов и криминологов, которые основанием уголовной ответственности признают по сути дела не конкретное преступное деяние, предусмотренное уголовным законом, а «опасное состояние» индивида, наличие у него отрицательных биологических, психологических и социальных качеств. Подобные концепции в их реализации естественно приводят к разрушению буржуазной законности, нарушениям демократических прав граждан, полному произволу в осуществлении репрессивной карательной деятельности.

В советской уголовно-правовой доктрине и законодательстве основанием уголовной ответственности признается лишь виновное совершение общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Если лицо не совершило преступления, то никакие отрицательные его качества и особенности не могут обосновать возникновение уголовной ответственности. Этот демократический принцип способствует дальнейшему укреплению социалистической законности и охране прав советских граждан, на необходимость чего указано в Программе КПСС.

В то же время советское уголовное право рассматривает преступление не как выхолощенное, чисто юридическое понятие, лишенное живого конкретного содержания, а как акт поведения, социально опасное деяние, виновно совершенное конкретным индивидом со свойственными ему характером, мировоззрением и психофизическими чертами. По советскому уголовному праву деяние в деятель рассматриваются в их единстве: преступление есть общественно опасное деяние, совершенное общественно опасным субъектом.

«В условиях социализма каждый выбившийся из трудовой колеи человек может вернуться к полезной деятельности», – говорится в Программе партии.[3 - Материалы XXII съезда КПСС, стр. 400.] Советский суд, назначая наказание, стремится к тому, чтобы оно служило средством исправления и перевоспитания осужденных, предупреждения совершения новых преступлений как ими самими, так и другими неустойчивыми членами общества. В соответствии с этим закон обязывает суды в каждом конкретном случае тщательно исследовать все обстоятельства дела, выяснить личность преступника, мотивы совершения им преступления и степень его общественной опасности.

В свете подобных задач становится ясным то огромное значение, которое имеет проблема личности преступника, и, в частности, общественной опасности преступника в уголовном праве. Между тем в целом, в комплексе вопросов проблема общественной опасности преступника не была еще предметом самостоятельного исследования в советской уголовно-правовой литературе.

В настоящей диссертации рассматривается комплекс вопросов, связанных с проблемой общественной опасности преступника. Автор полагает, что теоретическая разработка таких вопросов, как понятие и критерии общественной опасности преступника, значение этой опасности для уголовной ответственности и при индивидуализации наказания, имеет весьма важное практическое значение для укрепления социалистической законности и эффективной борьбы с преступностью. Раскрытие понятия общественной опасности преступника необходимо для уяснения основания уголовной ответственности по советскому праву. Раскрытие понятия общественной опасности преступника необходимо далее для организации справедливой, гуманной и целесообразной уголовной репрессии. Актуальность разработки этой проблемы еще более возрастает в настоящее время в связи с развитием системы мер общественного воздействия, применяемых к лицам, совершившим преступления.

Большое внимание в диссертации уделяется критике современных концепций буржуазных авторов по ряду вопросов, затрагиваемых в работе.

Для написания диссертации основой послужили положения классиков марксизма-ленинизма, Программа КПСС и решения руководящих органов Коммунистической партии Советского Союза. В работе использованы материалы обобщений и судебно-прокурорской практики, а также литература по различным вопросам философии, психологии, психиатрии и юридическая литература.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

* * *

В первой главе «Преступление и личность» рассматривается вопрос о роли личностных особенностей субъекта при совершении антиобщественного преступного деяния.

Преступность есть социальное, а не биологическое явление. В период развернутого строительства коммунизма, когда упрочилось морально-политическое единство трудящихся, когда государство превратилось в орган выражения воли и интересов всего народа, преступными признаются деяния, опасные для интересов всего советского народа. Каждое преступление представляет собой конкретный акт общественно опасного виновного поведения конкретной личности.

Марксизм установил, что человек есть не только продукт природы, но и продукт общественного развития, звено в системе общественных отношений. По своей сущности личность, реальный действующий субъект представляет собой индивидуальное бытие общественных отношений. Личностные особенности конкретного человека являются единичным выражением общих законов общественного развития и тех особенных конкретно-исторических условий, в которых осуществляется жизненный путь определенного индивида[4 - См.: С. Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии, изд. АН СССР. М., 1959, стр. 119–120; А. Г. Ковалев. Психология личности, Л., 1963, стр. 11–17 и др.]

«Общественные отношения, отражающиеся в отношениях отдельного человека, как в системе временных связей, составляют содержание личности человека».[5 - В. Н. Мясищев. Личность и неврозы, Л., 1960, стр. 197.] Субъект не рождается с готовыми, уже сложившимися и заранее предопределенными характером, мировоззрением, моральными взглядами, задатками нравственного или безнравственного поведения, а, напротив, формируется как личность, с самого своего рождения вступая сперва неосознанно, а потом сознательно в определенные отношения с другими людьми. В ходе жизнедеятельности, в процессе воспитания в широком значении этого слова формируется определенная система отношений человека к окружающей действительности, его характер и мировоззрение, которые выражаются в потребностях, идеалах, установках, взглядах, навыках и привычках, в личных интересах данного человека. Определяющими для человека являются его отношения к обществу, коллективу, другим людям. Психические особенности личности являются своеобразной формой ее общественного содержания.