СВС (Синдром Внезапной Смерти)

– МВД, прокуратура, все силовые, короче, это как бы обязательный минимум. А дальше по списку: пожарные, санэпидемстанция…

– Боже… И что же можно написать в пожарное управление? Что меня, незаконно уволили за попытку поджога музея?

– Кстати да, примерно так и пишут. Как правило, это не жалобы на своё увольнение, а пакость на прощание. Пишут, что у нас нет, мест для курения, или системы противопожарной безопасности не работают. А этим только дай повод, тут же заявляются с проверками. С другой стороны, их тоже понять можно – есть сигнал, должны отработать. Хотя, были и совсем шизофренические варианты, например лет пять назад, один из уволенных, взялся бомбардировать всех доносами, что мы спонсируем чеченских террористов.

– Кто, вы? Музей?

– Да, мы Третьяковская галерея, гребём лопатой левые деньги, для того чтобы помогать террористам.

– И что?

– Как что? Все приходили проверять.

– Серьёзно?

– Да, серьёзно. Последними пришли из ФСБ, всё внимательно осмотрели…. Хотя нет, вру, они как раз невнимательно. Всё время отвлекались на какие-то важные звонки по работе, то груз на таможне завис, то фуры где-то задержали. А тут мы со своим терроризмом… – Он остановился перед огромной дверью, и с трудом открыл её. – Мариванна, принимай гостей.

За дверью оказалась большая комната, заставленная стеллажами с папками. Поперёк комнаты стояла длинная, от стены до стены, стойка, отгораживающая стеллажи, за которой никого не было.

– Ааа, Серёженька, здравствуй мой дорогой.

Татьяна, и её спутники, в недоумении закрутили головами, в поисках

источника голоса, но его не было. – «Не стены же с нами разговаривают». – Удивилась

Танич, и, на всякий случай, заглянула за стойку, а там, прямо перед ними, обнаружилась сухонькая старушка, настолько маленькая, что едва-едва выглядывала из-за стола. На вид ей было, лет двести, не меньше, и если бы кто-то сказал Татьяне, что она была знакома с самим Третьяковым, та поверила бы сразу.

– Мариванна, молодые люди ищут женщину. Думают, что она работает у нас. Нужно дать им все личные карточки, чтобы они сверили фотографии на них.

– Нужно, значит нужно – дадим. А фотография того кого они ищут, у них есть?

«Забавно» – Подумала Татьяна. –«Они разговаривают между собой так, словно нас нет». Ей даже показалось, что если они вдруг, что-то спросят, или просто, пошевелятся, то это станет полной неожиданностью для Мариванны. Но она ошибалась, старушка прекрасно всё видела, и соображала. И Татьяна скоро убедилась в этом.

– Да, есть. – Селезнёв повернулся к Танич. – Достаньте, пожалуйста, ваши фотографии.

Та выполнила его просьбу, достала фото и передала их бабушке, сильно перегнувшись через стойку. Мариванна неторопливо надела огромные очки, и принялась изучать их. Причём, на первую смотрела несколько секунд, а остальные только пролистала, да и то, не до конца. После чего с усмешкой оглядела присутствующих, и остановила свой взгляд на Татьяне.

– Вы же знаете кто это.

– Нет, мы не знаем, кто это. Почему вы так решили?

– Знаете-знаете, это Мария Лопухина. – И повернулась к Селезнёву. – В некотором смысле, тоже наша сотрудница, но личной карточки у неё нет.

– Точно. – Театрально всплеснул руками начальник кадров, и победно посмотрел на Татьяну, как бы говоря, что Мариванна-то у нас ещё о-го-го. – Я смотрю лицо знакомо.

– А, зачем она вам понадобилась? – Старушка снова смотрела на Татьяну, точно определив в ней главную.

– Нууу… как вам сказать… Вряд ли бы мы пришли сюда за портретом. Мы думаем, что есть кто-то, кто на неё похож.

– Нет, похожих нет. Среди наших сотрудников, точно нет. А что, она опять убила кого-то?

– Мариванна, у людей и так сложная работа, а вы их ещё старыми сказками будете сбивать с толку…

– Это не сказки, портрет действительно убивает. Ты, меня знаешь, я ещё не выжила из ума, хоть и старая. – Сказала она с укором, глядя на Селезнёва. От чего тот покраснел, как мальчишка и виновато замолчал. – Это было лет пятьдесят-шестьдесят назад, после войны. Я только пришла сюда работать. – Она замолчала, вспоминая былое. – Так вот… Зачастила в музей дочь одного известного наркома. Как его фамилия-то? – Она опять задумалась. – Вот пропасть, не помню, всё-таки старею уже, раньше бывало…

– Я пойду Мариванна? А то дел полно. – Селезнёв откланялся и бочком вышел.

«Надо же, как он к ней уважительно». – Татьяна слушала в пол-уха рассказ о странной любви наркомовской дочки к портрету Лопухиной, и прикидывала план дальнейших действий. – «Похоже, что простой путь, в виде обнаружения сотрудницы похожей на портрет, исключён. Жаль. Проверить все карточки придётся, но уже ясно, что это опять пустышка. Тогда что, опять тупик? Ну уж нет… Это означает, лишь то, что наша убийца не сотрудница, а посетительница музея. И следующим, место, где нужно всё проверить, это отдел вневедомственной охраны музея». – Она достала телефон, но звонить не стала, чтобы не мешать Мариванне травить байки, тем более, что та нашла очень благодарных слушателей в лице двух спутников Татьяны. Они, уютно расположились за небольшим столиком, на котором, откуда ни возьмись, появился чай, конфеты и бараночки.

– И вот как-то ночью… – Последнее, что услышала Татьяна, закрывая за собой тяжёлую дверь.

Оказавшись в коридоре, она передумала звонить Андрею, по поводу вневедомственной охраны. – «Пусть всё-таки проверят карточки, и уж тогда…

– Танич?

О дааа, этот голос она узнала. Он стоял у неё в ушах всё это время. Всё это время она хотела услышать его снова, и ждала. Она ждала его, когда набирала, и, когда отправляла бесконечные СМСки. Она надеялась на него, проверяя, нет ли ответа. И вот, наконец, она его слышит. У неё закружилась голова. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом понеслось вверх, всё ускоряясь и ускоряясь. Стены поплыли перед глазами, и она упёрлась рукой в дверь, чтобы не упасть.

Перед ней стояла Артёмова. Загорелая, красивая, сексуальная. – «Наконец-то» -

На ней была белая мужская рубашка, заправленная в плотно обтягивающие джинсы. – «Боже, как я соскучилась» -

Их взгляды встретились.

– Что вы здесь делаете детектив? Неужели музей ограбили? – Голос ироничный, но приветливый.

– Почему ты не отвечала мне? – Татьяна разом преодолела все барьеры, как будто ничего не было, ни ссоры, ни разлуки.

– На что не отвечала?

– На звонки, на СМС. Я писала тебе СМСки каждое утро и каждый вечер. Почему ты не отвечала?

– Потому что я ничего не получала. В первый же день в Майами, я утопила телефон.

– Ах, вон что? – Протянула Татьяна. – Как жаль.

– Что было в СМС?

– Всё. И почему я не убрала камеры, и чем занимаюсь каждый день – всё.

– И сегодня утром тоже писали?

– Тоже.

Они стояли напротив друг друга, как в тот раз, когда Артёмова вошла в её кабинетик в агентстве. – «Как же давно это было…»

– Придётся тебе, всё рассказать заново.

Таничь понравилось, это предложение, но особенно ей понравилось это «ТЫ».