Наследница сокровищ Третьего рейха

Оглядев своих детей, доктор Штаубе заговорил,

– Дорогие, родные мои. Я самый счастливый отец на этом свете. Я благодарю Господа за то, что у меня такие замечательные дети, как вы. Не смотря на то, что у вас были разные отцы и матери, вы относились друг другу и ко мне так, что вам родные братья и сестры позавидовали бы.

– Папа, тебе нельзя сейчас говорить, – попытался его остановить Герхард.

– Герхард, тебе известно мое состояние, из-за этого, прошу тебя, позволь мне поговорить с вами. Так вот, я знаю, как сильно вы любили меня, я это чувствовал… Чувствовал ваше…тепло…, вашу доброту и вашу привязанность ко мне… Вы меня простите, если я немного… прерываюсь… Я никогда не чувствовал себя одиноким, брошенным… Сейчас… я хочу вас благословить… Родные мои, пусть Господь оберегает… вас, защитит от бед и напастей. Я прошу вас, и после… меня остаться по отношению друг другу такими же… Берегите друг друга, цените эту вашу дружбу… и никогда не бросайте друг друга… Самое ценное, и самое благословенное дарованное нам Господом, это… семья, это ваши родные и близкие… Они, это те люди, которые нас…любят, нами дорожат и есть наши родные…

Да поможет…вам Господь… – сказав, доктор Штаубе замолчал.

Герхард быстро попросил братьев покинуть палату. Каждый, поцеловав ему руки, не в силах сдерживать свои слезы, вышли в коридор. Возле отца остались Герхард и Барбара.

Через час с небольшим из палаты, полных слез глазами вышел Герхард и обняв стоявшего возле двери Саида, неистово разрыдался. Тут же в палату забежав остальные, увидели, как Барбара, стоя на коленях у кровати отца плакала. А Герхард сказал Саиду,

– Брат, мы потеряли отца, извини, не уберег я его…

ГЛАВА 7. Невыносимое одиночество

Отшельничество, не по своей воле быть изгоем, постоянное чувство голода, постоянное ощущение холода, не столько довлели над Саидакмалом, сколько его угнетало одиночество. Оно было особенно трудно в непогоду и зимнее время года. В такие дни он словно, как медведь уходил в спячку, забивался в угол своей комнаты и, укутавшись в несколько одеял, только думал, думал и думал. Уснуть из-за холода и голода практически было невозможно. Он ненавидел такие дни. Чтобы не сойти с ума, Саидакмал старался не замыкаться в себе, для этого он разговаривал с самим собой. Только благодаря этому, ему удавалось как-то держаться и выжить в такие суровые дни.

Каждый год с наступлением холодов и после выпадения первого снега, он составлял таблицу, словно календарь, только с обратным отсчетом. Перед тем, как выключить свою керосиновую лампу, он в таблице ставил крестик. Почему он это делал, сам не понимал. Но в тот день, когда осенью выпадал первый снег, он отсчитывал до первого марта оставшиеся дни, и получившуюся цифру вписывал на первую клетку в своей таблице. А год и датой того дня, озаглавливал ее. Вот на этот раз были вписаны следующие цифры, – 1967 год, до весны осталось 149 дней.

Это год для него был слишком суровым. Впервые в Коканде выпало очень много снега. Хотя день был коротким, а ночи длинными, но для него казалось, словно время остановилось. Саидакмал последние дни почти не спал. Он к темноте так привык, что мог как кошки свободно ориентироваться и видеть. И вот, вечером последнего дня, вписывая в своей таблице цифру один, а дальше записывая, весна, он выйдя во двор, произнес, завтра первое марта.

На следующий день, договорился с одним человеком на счет строительства ему времянки и сарая. С настроением взявшись за работу, Саидакмал не заметил, как быстро пролетело время. И вот, однажды пожилая мать его работодателя, набрав в миску созревшие плоды тутовника, принесла ему, и, подозвав к себе Саидакмала, она сказала,

– Слава Аллаху за то, что мы дожили до этих дней. Теперь нам голод не грозит, – и подавая ему миску с тутовником и лепешкой, – поешь сынок тутовника с этой лепешкой. – Когда Саидакмал взял миску, она продолжила,

– Самое страшное для человека, это голод. Это чувство очень трудно преодолеть. Кто не испытывал чувство голода, этого не поймет. В детстве, когда становилось невыносимо тяжело, нас мой покойный отец успокаивал. – Потерпите еще чуть-чуть, осталось немного. Скоро созреет тутовник, за ним вишня, черешня, абрикос. – Когда мы были маленькие, не понимали его слов, не придавали им значения, но с годами, когда сама повзрослела, стала понимать его. Сынок, самое главное в этой жизни, если голод одолевает тебя, надо дотерпеть до тех дней, когда начнут созревать плоды деревьев, когда нас станет одаривать наша земля, матушка природа. Как только начнут плоды созревать, Аллах не позволит нам голодать.

Вот почему Саидакмал с нетерпением ждал весну, ждал те дни, когда созреют плоды тутовника. Каждый год, как только созревали плоды деревьев, он заготавливал сухофрукты, и благодаря им ему удавалось выживать.

В конце апреля того года ему впервые за несколько месяцев удалось хорошенько выспаться. Он долго спал и ему снились прекрасные сны. А когда утром проснулся, был как никогда бодр и жизнерадостен. Позавтракав и приведя в порядок свою ветхую одежду и себя, пошел искать очередную работу.

До четырех часов того дня ему не удалось найти хотя бы незначительную работу. Понимая, что день прошёл впустую, направился в городской парк. Усевшись в сторонке на одинокой скамейке, молча наблюдал на проходивших мимо него людей. Оглядываясь по сторонам, Саидакмал заметил девушку, смотревшую в его сторону. Она, поймав на себе его пронзительный взгляд, тут же отвернулась. Саидакмал, понимая, что поставил девушку в неловкое положение, тоже отвел свой взгляд от нее. Но какая-то невидимая сила заставляла его повернуться в ее сторону и он, сделав над собой усилие, вновь взглянул на нее. А девушка глядела на него и незаметно улыбалась. От ее взгляда, ему стало как-то невероятно легко, словно хотел взлететь. Вновь опустив свои глаза, Саидакмал стал настраивать себя на решительные действия и непременно познакомиться с этой незнакомкой. Сделав глубокий вздох, и, выдохнув воздух из груди, резко встал с места и взглянул туда, где сидела незнакомка. Но ее там не оказалось. Быстро подбежав к скамейке, стал осматриваться по сторонам. Пробежал по тем дорожкам, которые проходили мимо той скамейки. Но к его сожалению в толпе проходивших людей ее не нашел.

Просидев в парке допоздна в надежде вновь увидеть ее, направился домой. По дороге он только о ней и думал и никак не мог забыть ее образ. Всю ночь, до самого утра, ворочаясь в кровати с боку на бок, думал о ней. Винил себя за свою нерешительность, за то, что не подошел и не познакомился с ней. Ему казалось, что он ее знает и где-то видел, возможно, даже разговаривал с ней. Но, как бы не пытался вспомнить, у него ничего не получалось. Не получалось, потому что в последний раз в своей жизни с девушками он общался лет десять тому назад в детском доме.

Утром, быстренько умывшись и приведя себя в порядок, после завтрака, пошел искать работу. На этот раз ему удалось найти работу в одной зажиточной семье. Из-за того, что зима была снежной, у них обвалилась крыша сарая. Договорившись о цене и получив аванс, Саидакмал поспешил в парк, так как время было то, когда вчера видел девушку.

Когда подходил к тому месту, заметил ее. Она сидела на той же скамейке. Увидев приближающегося к ней Саидакмала, девушка немного смутилась, улыбнувшись, отвела свой взгляд. Заметив это, хотя раньше и не решался подходить к незнакомым девушкам, на этот раз, набрался смелости, подойдя к ней, спросил у нее.

– Простите, пожалуйста, я могу присесть вот сюда? – и показал на свободное место рядом с ней.

Не глядя на него, она ответила,

– Да, конечно, оно свободно,

– Извините, пожалуйста, вы позволите у вас спросить? – немного смущаясь, обратился к ней Саидакмал,

– Да, о чем вы хотите спросить?

– Вас не Барно зовут?

– Да, Барно, все-таки вспомнили? – улыбнувшись, ответила она.

– Всю ночь думал о вас. Мне казалось, я вас знаю, но никак не мог вспомнить, где я с вами встречался.

– А я, вас, Саидакмал, узнала сразу, как только увидела вчера, сидевшего вон на той скамейке, – и указала на нее.

– Постойте. Да это вы, Барно, я, я… – И немного помолчав,– я искал вас. Несколько раз приезжал в Наманган, пока мне не запретили покидать Коканд. Как вы, чем занимаетесь?

– Я недавно переехала сюда, работаю в швейном ателье.

Не решаясь спросить, Саидакмал, опустив свою голову,

– А семья, дети есть?

– После детского дома, через пять лет вышла замуж. Но, к сожалению, у меня семейной жизни не получилось, разошлись через два года. Детьми пока не обзавелась. А, как у вас дела? Как сложилась ваша жизнь? А сами-то, хоть обзавелись семьей?

– Нет, не получилось.

– Почему, вы ведь видный парень?

– Видно не судьба. Не повезло мне.

– А где работаете?

– И с работой, не повезло. Никуда не берут.

– Как это не берут? А на что живете?

– Подрабатываю, нанимаясь к кому-нибудь. Наверно мой отец сильно обидел эту власть, и всю свою ненависть к нему выплескивают на мне.

– А где живете?

– В Хайдарабаде. Там у меня небольшой домик, оставшийся от родителей. А вы где живете?

– Пока в общежитии. Надеюсь, когда-нибудь у меня будет собственный дом. Саидакмал, простите, мне пора, я ведь и на дом беру работу. Сейчас ко мне в комнату должны прийти клиенты, – сказав, она встала с места.

– Барно, а можно я вас провожу до общежития?

– Если никуда не спешите, я буду только рада, – ответила она.

Проводив ее и договорившись о встрече на следующий день, поспешил на работу. Две недели, каждый день, после работы он провожал и встречал ее. И вот, в один прекрасный день, Саидакмал решил ей сделать предложение,

– Барно, я всегда любил вас. И когда мы были в детском доме и после. Теперь, после стольких лет разлуки, я не хочу вас потерять. Выходите замуж за меня. Я знаю, мне нечего предложить вам, кроме своей любви и своего сердца. Барно, знайте, в том, что я нищий не моя вина, а судьба так распорядилась. Вы согласны стать моей женой?

Он и ей был не безразличен, и в Коканд она приехала в поисках его. Вот почему она пять лет не выходила замуж и ждала его.