Неудержимость V

Через год наконец появился Мастер Бадук. Если честно, я думал, что он умер ещё в тот день, когда мы пришли в школу, ведь, как только мы добрались, я так больше его и не видел. Бесстрастно оглядев меня, он кивнул мне и ушёл. Но после этого моя учёба поменялась: я стал меньше убирать. Сначала появились новые дяди, что стали говорить мне, чтобы я голым бегал и прыгал по палкам и пенькам. Затем появились дяди, которые начали кидать меня в холодное озеро, запирать в каменной комнате, да и, в целом, делать очень странные вещи. Например, чтобы я всё время ходил только в одних штанах и даже босяком. А однажды один из них сказал мне, чтобы я держал всю ночь три горшка с водой. А другой, чтобы я побегал через костёр, стараясь наступить в него ногами. Но самое странное – это то, что в меня всё время начали кидать камни. Они летели всё время и непонятно откуда. Могли даже, когда мне говорили поспать, прилететь мне спящему в лоб или в тело. От многих я уворачивался с легкостью, но бывали и такие, что очень сильно били, когда попадали. Один раз такой даже лоб мне разбил. Тогда меня в первый раз наказала, правда не из-за того, что камень попал в меня, а из-за того, что я подхватил этот камень и он попал в того, кто его кинул в меня. На моё удивление дядя долго плакал, а Мастер Бадук долго и громко смеялся, поэтому я неделю убирал какашки в подвале. Но, если честно, так себе наказание.

Я давно потерял счёт дням и не мог точно сказать, сколько уже учился в этом монастыре. Все дни смешались в единообразии, уборка, тренировка, чистка котлов, тренировка. Но в один из дней я внезапно стал ходить на тренировки с другими ребятами. Меня прозвали “Уши”, логично, за длинные уши. И вот с этого времени я начал в действительности учиться, опять же не тому, как сам считал, чему должны учить в школе. Но что я знал о жизни? Притом, что это была специальная школа, которая называлась Монастырь. Учили считать, читать и писать, хотя я уже умел читать и до этого, но тут хотя бы книжки были интересней. Как папа и говорил, они были про великих воинов, что учились до меня в Монастыре. Это вселяло в меня необъяснимое чувство того, что я сам хотел стать, как и они, великим, сильным и непобедимым. Но они рассказывали не только о силе, но и о справедливости, честности и порой смирении. На самом деле, смирение было самой непонятной для меня вещью. Вот не понимал я, почему порой надо терпеть, когда можно дать сдачи. Тем более, когда ты прав. Но учителя говорили мне, что я слишком рано начал задумываться об этом, и давали мне другие книги, в которых были непонятные истории про то, что я должен говорить спасибо камню. Но хотя бы целовать его не заставляли. Хоть я и замечал, как многие дяди делают это. Вот идёт по коридору, идёт, и вдруг стену поцелует, или ступеньку погладит. После этого я стал больше присматриваться к окружающим меня людям. Дяди-то ладно, но вот мои друзья из класса тоже начинали делать эти странные вещи. У некоторых даже появились, по секретам, что они мне говорили, каменные куклы, а у некоторых и настоящие каменные воины, с которыми те стали разговаривать, если вдруг не с кем было поговорить. Однажды даже Мастер Бадук, что внезапно появился, как он любил это делать, дал мне странную статуэтку. Ведь у всех были либо бесформенные булыжники, либо каменные воины, а мне Мастер вручил, я даже и не знаю, что это. Однозначно, то была фигура голого человека, но очень странного. У него была огромная грудь, что больше были похожи на шарики, руки и ноги не мускулисты, как у дядь, а о круглом заде и, вовсе, говорить нечего. Лицо только, я мог точно сказать, было похоже на мамино. И волосы, как у неё, длинные. Поэтому, обмотав фигуру лоскутом ткани и оставив открытым только лицо, я стал думать, что это мама. И тоже, как и все, стал разговаривать с ней.

Время шло, в Моностыре прошли уже три зимы, это было холодное время года, когда всё покрывалось льдом. Старшие братья говорили, что есть ещё и снег, но я ни разу его и не видел. У нас зимой всегда шёл дождь, а за холодные ночи он превращался в лёд, что часто стаивал к обеду, но вечером всё повторялось, ливень, холод, лёд, жара. Летящие в меня камни только усиливались и их становилось всё больше, и порой мы могли кидать их все в друг друга целый день на пролёт. Единственное, мне не разрешалось кидать их часто и со всей силы в других. Возможно, именно поэтому и другие одноклассники особо часто в меня тоже не кидали камни. Многие из нас теперь перестали уворачиваться от них. А самым крутым считалось, это подловить камень и отбить его. Не поймать и кинуть обратно, а именно отбить. Даже разбить его кулаком в полёте считалось не так знатно, как перенаправить его. Ещё мы наконец стали соревноваться в драках, по многу часов проводя дни в ударах по друг другу. И опять для меня были отдельные правила, не бить в полную силу. Для полной силы уже сам Мастер Бадук водил меня к водопаду у озера, где я бил этот самый водопад. А лучше всего, чтобы я бил каменную стену скалы за ним. Это было сложно, напор воды был очень сильным, всё время сбивая мои удары. И хорошо если я хотя бы раз из десяти мог дотронуться до камня. Что там было говорить о каком-то ударе по ней. Надо отдать должное, Мастер всегда спокойно сидел и ждал конца моих тренировок, а после лично вёл меня обратно в монастырь, драить котлы. А ведь я помнил его совершенно другим, судил по тем дням, когда он меня сопровождал сюда. Тогда он был злым и всё время куда-то спешащим, а тут внезапно он спокоен и умиротворён. Порой он заговаривал со мной, начиная рассказывать о разных вещах, и ему очень нравилось, что я слушаю его и не задаю никаких вопросов. Очень скоро он начал рассказывать мне о разных людях из монастыря, делясь своим мнением. Для меня это было очень странным поведением, так как у каждого из нас был свой каменный амбал, с которым мы могли в любой момент поделиться своими мыслями и секретами. Но, наверное, у Мастера не было своего. Не хотелось думать, что это я вдруг стал его каменным амбалом. Но однажды, он внезапно спросил моего мнения, что я думаю о другом Мастере. Он рассказывал мне про одного из его учеников, что правда тоже был дедом. И я никак не мог взять в толк, как один дед может быть учеником другого деда? В общем, Мастер Танаян неожиданно для Мастера Бадука стал перечить тому. Сначала он заметил за учеником одну странность, тот часто стал уходить в город и пропадать. А Мастер Бадук не мог добиться от того внятных объяснений. В монастыре скоро должен был начаться праздник, что проходит раз в десять лет, праздник Цветения Каменного Цветка Имра, и приготовления к нему шли полным ходом. Все были заняты делами, ожидались гости и паломники из других монастырей. На просьбу помочь учителю в одном важном деле Танаян отказал, сославшись на дела в городе. А когда Мастер Бадук пригрозил тому, то тот лишь рассмеялся и ушел. У Мастера Бадука было не спокойно на сердце. Поэтому я сказал ему, что мог бы проследить за Мастером Танаяном. И хоть это не благородное дело для воина, но покой Мастера важнее. Немного подумав, Мастер дал мне разрешение.

Учёба и тренировки шли своим чередом и уже через неделю один из старших братьев передал мне слова Мастера, “Сейчас”. Это всё, что мне сообщили, но я сразу всё понял. Поэтому незаметно покинул монастырь и дождался Мастера Танаяна, скрытно последовав за ним. Я уже мог хорошо бегать и даже почти не уступал Мастеру, поэтому догонял его каждый раз, когда тот останавливался, делая перерывы для восстановления выносливости, само собой я держался подальше от него. За один неполный день мы добрались до города и для меня это было откровением, так как мой родной город был так близко. Конечно, я не помнил его улиц, но я знал, что это Шадо. В городе мне пришлось взять на время одежду, что люди зачем-то почти выкинули, так как я не подумал о том, что в одних штанах я буду выделяться. И одев рубаху и холщовый плащ, я проследил, как Мастер прошёл в одно здание. Название гласило, корчма “Били у Били”. Дождавшись, когда здоровый мужик на входе, который угрожал и не пускал людей с улицы внутрь, отвернулся в сторону, чтобы схватить какого-то беднягу за грудки, я прошмыгнул внутрь. И от чего-то мне вспомнились времена, когда я часто крался по коридору дому, прячась от брата с сёстрами.

Внутри огромного помещения, переполненного людьми, едким дымом и стоящим шумом, затеряться было легко, так как основная масса людей всё время двигалась. Обойдя зал, я так и не увидел Мастера, но мне не стоило отчаиваться раньше времени, так как я заметил его фигуру входящей в одну из дверей. К сожалению, перед ней стоял ещё один здоровяк, что тут же прикрыл своей спиной вход, сразу, как в него прошел Мастер. Недолго думая, я схватил кружку из-под носа человека, что хотел из неё отпить, и кинул в здоровяка, быстро скрываясь за другими людьми. Никто не понял, что произошло, но здоровяк у двери, злобно отряхиваясь от мокрого пятна на груди, уставился на того, чья это кружка была. А тот в свою очередь невнятно голосил, мол, где его кружка, ведь она был здесь? Здоровяк резво бросился на того и завязалась драка, а я быстро подбежал к двери и вошел внутрь.

Дальше последовал длинный и узкий коридор, обитый деревянными досками, в нём было несколько дверей, но удача и в этот раз была на моей стороне. Одна дверь была приоткрыта и из неё выбивался свет. Тихо подойдя к двери, я прислушался к разговору за ней.

“Как и обещал. Цветок будет. Но мне нужно зерно уже сейчас! Понимаешь! Без зерна я не смогу добыть для тебя цветок”, – это был как раз голос Мастер Танаяна, что зло и яростно кричал, и пытался что-то доказать другому человеку. Я огляделся вокруг, внимательно присматриваясь к коридору. Мне не хватало только, чтобы кто-нибудь сейчас вышел и увидел меня. Надо было срочно хорошенько спрятаться, но так, чтобы и слышать разговор в комнате. Посмотрев на потолок, вскочил на перекрытие, массивную деревянную балку. Она не совсем скрывала меня, но лампа, что висела на ней, немного слепила вниз и поднимала тени вверх. Я замер наверху под потолком и вслушался в дальнейший разговор. Голос второго человека был ленивым и гнусноватым: “Так не пойдёт… Уговор был другим. Цветок на Зерно. Не до, не после… Ни аванса, ни кредита… Делай, что хочешь. В конце концов, это ты вышел на нас, а не мы на тебя. И ты сам предложил сделку. А сейчас, внезапно, решил менять условия?.. Ха!”.

“Рикер! Эт…”, – Танаян повысил голос, но тут же осекся, а второй лениво произнес: “Господин Рикер… Разговор окончен. Достанешь цветок, тогда мы и поговорим.”. Несколько десятков секунд ничего не происходило, но затем кто-то ударил кулаком по столу и Танаян, забухтев, правда, уже более сдержанней, вышел из комнаты, направившись на выход из коридора обратно в зал, но прикрикнул: “Когда он будет у меня, мне уже не понадобится Зерно. Мы ещё поговорим с тобой…”.

Дверь в конце коридора звонко хлопнула, а я стал думать, как мне выбраться отсюда. “Конечно… Ещё поговорим…”, – Рикер вышел из комнатки и, оперившись о дверной косяк и сложив руки на груди, продолжил ехидно говорить: “Вот только ты настолько туп, что мне кажется, что и цветка тебе не видать… Верно я говорю, малой…”. И сухощавый мужчина с бледным лицом взглянул прямо на меня. Хмыкнув, он неожиданно щелчком пальца подкинул мне золотую монету, которую я машинально поймал, и весело проговорил: “Хорошие таланты нынче у Амбала. Не то, что его прежние ученики. Если что, покажи эту монету людям, они помогут тебе найти меня. Это так. На всякий случай. В жизни разное случается. Кто знает… Кто знает. Можешь уходить спокойно. Никто тебя не остановит. Всё! Иди.”.

Он смотрел на меня блестящими, словно в масле, глазами, что беззвучно смеялись над всеми вокруг, над Танаяном, надо мной, над всем городом. Я неуверенно переместился с балки и спрыгнул, но только я выпрямился, как холодная и сильная рука, опустилась мне на плечо. “Постой-ка. А не…”, – процедил он сквозь зубы и скинул с моей головы капюшон. Внимательно вгляделся в меня, он вдруг рассмеялся и радостно воскликнул: “Великое Затмение моя матерь! Да ты ж тот ушастик! Сын… Урэ. Вот это да! Не знал, не знал. Так ты в Монастыре что ли все эти года…”. Он осекся и, задумавшись, прикусил себе нижнюю губу, но выглядело это жутко, так как он улыбался, а его зубы, не все, оказались длинными. А затем процедил, не отпуская губы: “Понятно, понятно… Что же, иди малой. И знай. Если что? Приходи сюда и поспрашивай обо мне, тебя приведут…”. Он потрепал меня за волосы и дал леща, направляя мою инерцию в сторону выхода из коридора. Удар его был сильным, а ведь он лишь хлопнул меня! Но я, спрятав монету, помчался к выходу. Отварив сходу дверь, пронесся через зал к улице, а там рванул к монастырю. И лишь успел заметить, что Мастер Танаян сидел в углу зала корчмы и мрачно пил.

И вот уже вторую ночь я не спал и бежал, а добравшись на следующее утро до монастыря, я рассказал всё увиденное Мастеру Бадуку. Он помрачнел при упоминании Зерна, но ещё сильней его омрачил тот факт, что тот господин Рикер узнал меня. Праздник уже должен был состояться через несколько дней, но вместо подготовки, Мастер велел идти мне к водопаду, где я продолжу тренировку до тех пор, пока он лично не явиться за мной.

Там я провёл несколько дней, благо, я был не дурак и мог сам поймать рыбу в озере. Но вот прошёл ещё один день и по моим подсчётам праздник уже должен был начаться. Озеро находилось далековато от монастыря, но я отчетливо слышал шум празднования и бой барабанов. Целый час, наверное, звучала громкая музыка и ломанные ритмы, прежде чем всё стихло. А вскоре показался Мастер Бадук. Одной руки у него не было, а во второй он сжимал огненный камень. “Быстрее! Возьми его и надрежь им себе кожу на груди. Быстрее!”, – он, задыхаясь, протянул мне цветок, выполненный из драгоценного камня, что ярко сиял. А я, подскочив к нему, подхватил Мастера, опуская того на землю. “Дурак! Делай, что я говорю. Быстрее… Этот горделивый юнец! Он всё же достал зерно… Быстрее… Ему не должен достаться цветок…”, – Мастер еле говорил, в его рту начала скапливаться кровавая пена. И я, подхватив раскалённый булыжник, воткнул острый край одного из лепестков себе в кожу на груди. И камень, превратившись в жидкость, всосался мне под кожу, огнём раздирая плоть и сердце.

Меня привёл в чувства сильный пинок под рёбра, а вернее, холодная вода озера, куда прилетело моё тело, больно ударившееся об неглубокое дно. А затем на моей шее сомкнулись крепкие руки, что начали меня душить и не давали всплыть, удерживая под водой. Из-за близости к водопаду вода пенилась и бурлила, я ничего не мог разобрать и слепо цеплялся руками за всё, до чего мог дотянуться. Больше задерживать дыхание я уже не мог, в глазах мутнело, биение в висках начало затихать. Я из последних сил схватил на ощупь камень со дна и ударил им по одной из рук, что сжимали моё горло, и это помогло. Я начал нещадно молотить и по второй, которая тут же отпустила меня, и я смог встать, глубина здесь была мне по пояс, и наконец вдохнуть воздух. Голова продолжала кружиться и мне никак не удавалось рассмотреть, кто стоит передо мной. Но когда всё встало на свои места, я понял, что передо мной стоят два человека. Просто второй находился за спиной первого и держал меч, приставленный к шее Мастера Танаяна. Вернее, этот монстр походил на Танаяна. Его кожа была серая со светящимися зелёным и фиолетовым цветами венами, на левой стороне головы было множество каменных прямых рогов, глаза заволокла тьма. Человек, что стоял за ним был облачён в черный кожаный доспех, с черной кольчугой поверх куртки, голову скрывал капюшон. Он всё это время что-то говорил Танаяну и я услышал только конец фразы: “…жен был трогать. Ты очень зря так поступил.”. А в следующее мгновение всё превратилось в круговерть, фигуры переплелись в расплывающийся клубок тел, из которого, словно метеор, вылетел Мастер Танаян, отправившись спиной вперёд в стену за водопадом. Раздался треск камня, а чёрная фигура молнией последовала за мастером. Я не мог различить того, что происходила в струях падающей воды, но отчетливо расслышал ещё пару громких тресков камня. А затем фигура в черном вышла из-под тяжелого потока воды и с мечом на перевес остановилась передо мной.

“Извини малец. Но сегодня явно не твой день.”, – раздался ленивый голос Рикера и он медленно занёс меч для удара, добавив: “Можешь закрыть глаза. Я всё сделаю быстро.”. Я с ужасом смотрел на блестящее лезвие в солнечных лучах, а затем на меня брызнула кровь. Кулак пробил ему грудь, вынырнув из неё перед моим лицом. А из-за спины Рикера показалось хохочущие лицо Танаяна, рога были обломаны, лицо разбито, а левая кисть перерублена. Но он ещё сильней изменился, мышцы раздулись, зубы превратились в жёлтые клыки, кровь, что стекала из обрубка, была чёрной с фиолетовыми прожилками.

“Нет. Это ты очень зря так поступил. Ха-ха-ха-ха!”, – голос Танаяна был сильно искажен, звучал не по-человечески. Он с легкостью смахнул тело Рикера со своей руки, будто то было тряпичной куклой, и уставился на меня: “А ты, сучоныш, вернёшь мне цветок. Благо времени прошло не много…”. Он сделал резкий шаг ко мне, попытавшись схватить меня целой рукой, отчего я попытался увернуться и упал в воду, но его остановил Мастер Бадук. Отбив с лёту его руку от меня, он ударом локтя вдолбил того обратно в стену за водопадом и, обернувшись ко мне, проговорил: “Чего ты расселся?! Беги! Не дай ему добраться до тебя!”. Его глаза светились серым светом, а его тело покрывалось серой дымкой из каменной пыли. Он повернулся ко мне спиной и, встав в боевую стойку, взмахнул рукой вверх, поднимая все булыжники из воды в воздух. А затем отправил их в выходящего из водопада Танаяна, что уже напоминал собой демона. Сначала камни влетали в монстра по очереди, но с каждым разом темп наращивался, а их количество увеличивалось, пока не превратились в сплошные потоки. Камни всех размеров разбивались об тело Танаяна, но вдалбливали его обратно в стену. Я мог хорошо это видеть, так как они рассекали водопад, открывая вид на происходящее за ним. Каменная стена за спиной Плохого Мастера потрескалась, по ней уже ползли огромные трещины. И я также видел и осознавал, что Мастер Бадук одерживает победу, так как Танаян слабеет. Его тело начинает деформироваться под бесконечными ударами булыжников, превращаться в кашу отбивной. Но этого было недостаточно. А я вдруг понял, что я слышал из монастыря не музыку празднования. Это была битва. И глядя на своего Мастера, я ощутил бездонный и Неудержимый гнев. В этот момент мне захотелось, чтобы Танаян наконец сдох. А следом в него полетели огромные каменные плиты и осколки скал, что покоились у берега вокруг озера. Они влетали в тело преобразившегося человека и взрывались щепкой от удара со стеной, но дробили и размалывали, как и тело злодея, так и саму стену скалы за ним, образовывая вмятину, а затем и дыру. А я всё поднимал новые камни и посылал их в Танаяна, пока Мастер Бадук не дал мне пощёчину, от которой я очнулся. Он явно говорил мне что-то до этого, но я не слышал. Увидев, что я пришёл в себя, он устало побрел к берегу и прилег на ближайший камень, а я почувствовал, что меня одним махом вдруг лишили всех сил.

Доковыляв до мастера, я упал на колени перед камнем, на котором тот лежал, и грудью повалился рядом с учителем. Бадук смотрел в небо, но он не собирался умирать, хоть и говорил вяло: “Это была не славная битва. Подлая. Позорная. И страшная. Но мы вышли из неё победителями. А это сейчас главное. И важно, что все зачинщики мертвы, так что храм теперь в спокойствии. Надеюсь только, что этот тип Рикер не успел никому рассказать о тебе. Ведь тебе остался ещё один год проучиться здесь, а потом ты уже будешь не моей проблемой. Постоять за себя ты уже и сам можешь. Так что, вот тебе первое задание. Вытащи тело Рикера из пруда, отруби ему голову, сожги тело и захорони его подальше от озера. Затем, камнем управлять ты научился, завали пещеру за водопадом. Да хорошо завали, чтоб не одной щели не было. И забудь навсегда об этом месте. Понял?”. Я промычал ему в ответ, что понял, и, немного полежав и приходя в себя, обессиленно встал, направившись к, дрейфующему по поверхности воды, телу с дырой в груди.

Тот праздник превратился в великий траур, много людей, как среди послушников и настоятелей, так и среди гостей, были убиты. Но всё же большая половина выжила, кто дав отпор и пережив схватку, а кто просто и бесхитростно спрятавшись. Но самый большой урон был нанесён по скрытому в Храме Саду Каменных Цветов. В попытке добраться до Цветка Имра, Танаян их полностью уничтожил. А ведь там был и более ценный Цветок, что расцветал один раз в 50 лет, Цветок Абрин. И ему ведь уже оставалась пара лет, когда он расцветёт и его можно будет впитать. Но Мастер Бадук особо не горевал ни по саду, ни по своему бывшему ученику. Он отправил всех из монастыря на поиски новых цветов. Но, если честно, это подразумевало, что все отправилась в бесконечное странствование по континенту, так как найти подобные цветы чрезвычайно сложно. Поэтому только мы вдвоём с Мастером остались в Храме Каменного Амбала и оставшийся год пролетел для меня в одно мгновение. Мастер постоянно находился в медитации, залечивая свою руку, и я был предоставлен сам себе, поэтому я занимался уборкой, да сам для себя придумывал тренировки и развлечения. Единственным наказом от мастера было, не покидать храм, даже к озеру не ходить. Может из-за этого время и пролетело быстро. Я в одиночестве постоянно ждал и считал дни, когда настанет этот день свободы и от скуки драил и того блестящие котлы, так как ими больше никто не пользовался. И вот в последний день Мастер сказал мне, что я сам могу добраться до дома и чтобы я оставил своего амбала в храме, ведь он мне больше не нужен, так как я больше не являюсь послушником храма. Сказав эти две простые вещи, он развернулся и ушел в глубь монастыря. А я ещё долго стоял, смотря в опустевший коридор, где бесстрастный Мастер Бадук исчез в темноте, и не решался покинуть это место, что было мне домом больше половины моей жизни. Но слова Мастером были сказаны и я не смел их ослушаться. Поэтому, зайдя в свою комнату и в последний раз поговорив со своим каменным другом, я отправился обратно в город, домой.

Я возвращался не торопясь, испытывая потаённый страх перед неизвестностью, которая должна была поменять мой привычные уклад жизни, мой быт. Но наставления о смирении и принятии жизни таковой, какая она есть для каждого, помогали мне отрешиться от всех своих чувств. Тем не менее я оттягивал момент попадания в город, наслаждаясь пешим путём по гористой местности и редким лесам. Добравшись до одних из врат в город, стражники пропустили меня без лишних вопросов, лишь подивившись моей внешности. Но кто-то из них узнал меня, напомнив остальным, что у господина Урэ был сын, похожий на меня. И попав в город, я не стал сразу пускаться на поиски дома, ведь я не помнил расположение своей улицы, но знал, что легко найду путь, стоит мне спросить у любого, где живёт мой отец, а ещё долго скитался по его улицам.

Я не сильно выделялся на фоне иногда попадающихся босяков и попрошаек, так как одет я был в серые штаны на босую ногу и безрукавку, что носили все обитатели в монастыре, но всё же ходить в таком облике по городу лучше не стоило. Поэтому я, как и в прошлое посещение города, взял ненужную людям одежду, что весела мокрой на улице. Проскитавшись полдня, я запомнил расположение множества улиц, я даже наткнулся на корчевню “Били у Били”, которая изменилась до неузнаваемости, будто её заново отстроили. Из двухэтажного деревянного здания корчмы она стала трёхэтажным каменным особняком трактира, незначительно поменяв название в “Убили у Били”. Но я не стал заходить туда, да и смысла не было, а наконец отправился прямиком к дому отца.

Удивительно, но он ждал меня, правда, немного раньше. Уже как два дня он с мамой караулили моё появление. Брата с сёстрами дома не было, но они в городе занимаются своими делами и должны были вернуться вечером. Но мы не стали их ждать, мама накрыла праздничный стол и мы до вечера сидели и ели, а я отвечал на их бесконечные вопросы про свою жизнь в монастыре. Прошло целых шесть лет и историй накопилось немыслимое множество. Но я видел, многие из них для родителей были скучны, это для меня они были значимы и казались забавными. Ведь когда на протяжении месяцев особых изменений в повседневности нет, то даже пук товарища перед мастером в ответственный момент на тесте силы становится новостью, вызывающей безудержное веселье на протяжении последующих дней. Я не стал им рассказывать про Рикера и Мастера Танаяна, хотя они и были в курсе того, что год назад на монастырь было совершено нападение. Но обывателям детали были не известны, так как им и проход к территориям монастыря был запрещён. Поэтому я рассказал им какую-то историю о свихнувшемся монахе, что погромил реликвии в храме монастыря, отчего его наказали, а затем все послушники и монахи разошлись, отправившись на поиски новых диковинок для храма. Не знаю, я был рад видеть родителей, но почему-то мне не было в доме уютно. Не чувствовал я его родным местом. А под вечер вернулись и Стак с Миси и Исси, обдав меня презрительными взглядами, словно они увидели случайного оборванца, а не брата. Отец ещё тяжело взглянул на них, но отправился со мной в кабинет. Там он, налив себе что-то алкогольного и сев в своё любимое кресло, завёл со мной разговор. Он поведал мне, что через год, когда мне исполниться десять, я смогу поступить в военную академию, в одну из лучших. Только она находится на другой стороне Королевства и учёба там будет суровей, чем в монастыре, так что за следующий год мне нужно хорошенько подготовиться, освоив множество дисциплин, хотя бы на базовом уровне. К примеру Тактики и Стратегии, это даст мне небольшое преимущество на первые года обучения перед другими. Потом-то мы все сровняемся в знаниях и навыках, но точить ум уже стоит сейчас. И никогда не останавливаться, освоил что-то новое, не тормози, начинай осваивать другое.

Последующий год тянулся неприлично долго. В отличии от брата с сёстрами, что ходили в городскую школу, а также осваивали отцовское ремесло, я проводил время дома за чтением книг, лишь изредка покидая его. Но однажды, когда у меня выдался перерыв после освоенной книги, я от скуки отправился гулять по городу и не заметил сам, как оказался возле злосчастного трактира У Били. Я сам не знал, что я тут делал. Возможно, мне захотелось понять, почему Рикер пожелал убить меня, так как это оставалось сокровенной тайной для меня. Особенно меня мучала внезапность его поступка. Почему он не попробовал убить меня, ещё в первую нашу встречу? Поэтому я показал здоровяку на входе монету, что дал мне Рикер. Тот глупо почесал голову, но прогудел, чтобы я проходил внутрь и поговорил там с другим здоровяком. Второй меня отвёл в подвал, а там, пройдя через проходы, я уже оказался в совершенно ином зале другого трактира. Там ко мне сразу же подскочил странный человек. Он был словно весь на шарнирах, всё время двигался и ёрзал, даже стоя на одном месте. Лицо его было хищным и хитрым, это вызывало небольшое отвращение, но говорил он чётко и понятно. Он объяснил мне, что Рикера больше нет и теперь тут главная Колле. Но раз Рикер дал мне знак гильдии, посчитав меня годным, то я должен пройти испытание. Я не сразу понял о чём он говорит и что имеет в виду. И кстати, он представился Вэйдом и моим старшим и теперь я должен сделать то, что он мне скажет. А услышав, что я бы хотел узнать кое-что об бывшем господине Рикери, алчно блеснул глазами и заявил, что он договориться с Колле о встречи со мной, но я должен пройти три испытания.

Так я попал в не очень хорошую компанию, из-за которой я часто начал пропускать домашнее обучение, но в начале я даже не подозревал об этом. Сперва Вэйд поручил мне припугнуть пару одногодок, я даже и не понял зачем, но узнав, что это друзья Стака, я сделал это с удовольствием. Даже пустил в ход кулаки, отмутузив их. Благо они не узнали меня, а то Стак бы быстро сдал меня отцу. За это Вэйд нанес мне рисунок первой золотой монеты на грудь, тем самым подтвердив мою статус в их компании. И надо было набрать больше этих монет. Чем больше, тем более уважаемым ты становишься среди людей. Но только среди тех, кто в теме. Следующим заданием для меня стала слежка за одним толстым типом, что грёб деньги с простых людей, в общем, жадный жирдяй. И я должен был незаметно проследить за ним ночью и узнать, где он хранит награбленное. Это было не просто, дом, в котором он хранил деньги, хорошо охранялся. Но мне удалось разведать путь, да в придачу ещё и узнать, где именно в доме находится сундук с деньгами. За это я получил вторую монету на грудь. Ещё через месяц я получил третье задание, самое легкое для меня. Я должен был поджечь склад контрабандистов и уничтожить наркотики, это такой яд, что медленно травит и в конце убивает людей. Пожар тогда удался на славу, полыхало так, что проснулся весь город. Потом Вэйд объяснил мне, что эти наркотики сделаны из алхимии и очень ярко горят. Но я наконец получил свою третью монету и возможность встретиться с Колле.

Я сильно переживал перед встречей с самой уважаемой персоной в городе. Я даже осознал, каким дураком я был, что не понимал, кто такой Рикер, когда встречался с ним. Но, тем не менее, это никак не меняло того, что Рикер хотел моей смерти. И мне требовалось разобраться с этим. Молодая женщина с загадочной улыбкой встретила меня в своём рабочем кабинете. Её красота приковала мой взгляд, напомнив мне моего Амбала, и на окружение и обстановку я больше не обращал никакого внимания. В памяти лишь остались её черные прямые волосы и голубые глаза. И я долго мялся, чтобы задать свой вопрос, а она лишь пристально смотрела и загадочно улыбалась. В итоге я так и не задал его, полностью позабыв для чего я пришёл к ней. Тот день остался в моей памяти мешаниной образов и отголосков смутных чувств. Произошло явно что-то не понятное и, возможно, не правильное, она очень странно себя вела. Но в памяти чётко осталось лишь понимание, что она и была моим каменным амбалом. Оказывается, это она всегда была со мной, а не мама, которой я считал свою статуэтку. Колле стала моим наставникам и, проводя со мной много времени, обучила меня многим вещам, навыкам, поведав совершенно о другой стороне жизни. Особенно, она раскрыла мои глаза на моё детское понимание окружающего мира. Я наконец понял, где я оказался и что делал. Ей нравились изменения во мне и она растила меня, как своего протеже. Меня перестали посылать на задания в город, но Колле заставляла меня проходить её личные тесты, за которые я получал на грудь новые монеты. Они не всегда были понятными или простыми, например, как спрятаться в главном зале так, чтобы никто в гильдии меня не смог найти, а бывали и такие, где я должен был сразиться с несколькими женщинами. При этом бой происходил в скрытых и потайных помещениях, где, кроме оппонентов, была лишь ещё сама Колле, что наблюдала за поединками. И иногда, когда мне удавалось победить всех, сама в конце вступала в бой со мной, что я редко выигрывал. И тут надо отметить, что, если я проигрывал, она впадала в особую ярость, заставляя меня в последующие дни без перерыва сражаться только с ней. Так что почти всё своё свободное время, особенно это касалось ночей, я стал проводить в гильдии, и часто с Колле. Она могла не спать сутками, постоянно что-то выдумывая и работая, что напрямую отражалось и на мне. В какой-то момент отец стал замечать мои изменения в поведении и сильно дивился на слова матери, что я просто влюблён. А спрашивая у неё, а не слишком ли я рано в кого-то влюбился, получал ответ, что даже дети в пять лет постоянно в кого-то влюбляются и им вечно кто-то нравится, он успокаивался.

Вот только Стак с сестрами всё время подтрунивали над моим видом и издевались, а у меня так и чесались кулаки, чтобы отдубасить Стака. Забить его мерзкую ухмылку ему глубоко в черепушку, но вспоминая слова Мастера Бадука о смирении, я лишь хмыкал и пропускал всё мимо себя. И это на много сильней злило Стака. Однажды он даже не совладал с собой, что ему никак не удаётся получить от меня никакой реакции, и накинулся на меня. А я легко стал уврачеваться, отчего он впал в иступляющую ярость, но угомонился, быстро получив леща от отца, когда тот увидел, как Стак пытается меня ударить. Но после этого, брат стал испытывать ко мне лютую ненависть, каждый день пытаясь настроить всех против меня, но я всегда был спокоен и с нисхождением смотрел на него, что бесило его пуще прежнего. В один день я даже застал, как он ругался с отцом по поводу того, что я ни черта не делаю, а получаю больше него, когда он и учиться в школе, и помогает отцу, и, вообще, весь такой хороший. И сам он никак не хотел слушать отца, что тот тогда говорил ему. А ведь Стак был старше меня на четыре года, а впал в настолько детское поведение, что порой ночами, когда я тайком отправлялся на встречу с Колле, пытался проследить за мной. Но я всегда запутывал следы и убегал от него, конечно, не подавая вида, что я в курсе о его слежке, и он всегда терялся в городе. А по утрам, когда он наконец возвращался домой после меня весь злой, а порой и побитый, так как не соображал, как добраться обратно домой, оказываясь каждый раз в новом районе города, он жаловался отцу на меня. Но тот каждый раз укоризненно и неверующе смотрел на него и лишь качал головой. Объяснения о том, что я скоро уеду на обучение военному делу, а старший сын останется, чтобы учиться легендарному мастерству отца, на Стака не действовали и это сильно огорчало отца.

И вот настал день, когда я должен был отправиться в Графство Тиз в Академию Ф.А.Ульголь. Ночь перед отбытием, что я провёл в гильдии с Колле была особенной. Она, немного попрактиковавшись со мной, внезапно повела меня по туннелям канализации. И привела в конце пути в огромный и просторный зал под землёй, что, на удивление, оказался чистым и сухим. И при входе в него, попросила снять мокрую обувь, чему последовала и сама. А ещё сняла с меня куртку и рубашку, оголив торс, и после мы вошли внутрь. Там, пройдя между толстых и высоких колон, что терялись во тьме высокого потолка, мы вышли на площадку с десятком фигур в балахонах разной высоты и комплекции, что стояли по кругу некой арены.

Колле сказала выходить мне на центр, что я и сделал, а сама она осталась за фигурами, сначала помаячив в бликах факелов, но после я потерял её из виду. Одна из фигур в балахонах, что была наверное самой маленькой, сделала шаг вперёд, скидывая с себя одеяние. И ко мне двинулась нагая девочка, примерно моего возраста. Движения её были прыгучими, но плавными, она явно готовилась к схватке. Но меня поразили её черные глаза, в её радужках было невозможно различить зрачков. Черные волосы были туго сплетены в хвост на затылке, а темно-золотистая кожа крепкого тела поблёскивала в свете огней факелов. Раздался слитный хор голосов на непонятном языке вокруг нас, как я тут же догадался, объявляя начало схватки. Из длинной фразы я лишь уловил одно слово, Анрия, и подумал, что это они подбадривают меня. Девочка в одно мгновение взвилась, набросившись на меня и обрушивая множество ударов. Но не один из них не смог достать меня, долгие годы уворачиваний от внезапных камней дали свои плоды. Моё тело двигалось на автомате, не позволяя не одному удару попасть по мне. Я находился в небольшом замешательстве, так как это было не совсем то, чему Колле готовила меня. А удары сменились попытками схватить меня, а я всё продолжал уворачиваться от любого движения. Зал наполнился гулом топота и ударов в ладоши, создав некий ритм, который начал нарастать. Моя оппонентка внешне оставалась спокойной, она замерла в нескольких шагах напротив меня и вперила свои глаза в мои. На её смазливом личике появилась мягкая улыбка, веки расслабились, и она выпрямилась, намереваясь поговорить со мной. Её глаза одобрительно посмотрели на меня. Они были чарующими. А в следующий момент, я даже не понял как, она обвила моё тело своим. Её движение были настолько стремительными, что она смазалась, превратившись в длинную змею, что обвила меня. Оказавшись у меня за спиной, она обхватила мою шею рукой и стала душить в сгибе локтя. И я разозлился на неё, но даже больше на себя, так как был обманут ею. Именно это вывело меня из ступора. Вряд ли бы ей удалось задушить меня, потому что я был и сильней, и закалённей в тренировках, но я стал действовать. Встав в стойку и присев, я нанёс ей сильный удар локтем в бок, затем вторым в другой, и перекинул её через себя, когда она ослабила хватку. Но она схватилась за мои кисти и не отцепилась, мой бросок не удался. Она, перевернувшись в воздухе, обхватила мой торс ногами, увлекая своей инерцией меня за собой, и мы вдвоём покатились кубарем. И вот тут она начала наносить по мне свои удары, а я начал отвечать ей короткими тычками. Мы долго, словно неумелая детвора, крутились на полу, вцепившись в друг друга. Если честно, это всё из-за её диковинного стиля боя. Он не был больше техничным, а напоминал уже собой бытовую драку. Вход шло всё. Она меня царапала и кусала, словно зверь какой. Но уличив момент, я врезал ей лбом прямиком в нос, отчего он сломался. Обильно брызнула кровь, а она отключилась.

Я наконец смог отцепиться от неё, откинувшись назад и сев на пятки, я вдруг увидел, что вокруг нас сомкнулось плотное кольцо из фигур. Они молча стояли прямо в упор к нам, возвышаясь надо мной. В этот раз их голоса стали раздаваться раздельно и по очереди, подхватывая и продолжая фразы друг за другом: “Закон гласит!”, “Победитель получает всё.”, “Она не справилась.”, “Проиграла.”, “Не смогла забрать твою жизнь.”, “А значит ты получаешь её.”, “Жизнь на Жизнь!”, “Но мы просим тебя сейчас.”, “Оставь её жизнь нам.”, “Возьми только часть.”, “Из того, что тебе полагается.”, “Только её тело.”, “На время.”, “Будешь её первым.”, “Возьми её чистую кровь.”, “Таков закон.”, “Взять что-то ты обязан.”, “И сможешь уйти живым.”, “И получишь ещё больше.”, “Наше признание.”. Фигуры замолчали, немного склонившись вперед, словно присматриваясь ко мне, и от чего кольцо над их головами стало уже. Девушка закашляла, приходя в себя, чем привлекла к себе моё внимание, и я посмотрел ей прямо в окровавленное лицо. Она неподвижно лежала, голова безвольно покоилась в расплывающейся под ней луже крови, а черные глаза выжидательно смотрели прямо мне в душу. Я почувствовал тычок в спину, что подтолкнул меня к девушке. Следующий был уже сильней и от него я припал на руки. Склонившиеся над нами фигуры укутали нас плотным куполом. Их бесконечный руки начали давить на моё тело, принуждая склониться. А я всё смотрел в бездонные, бесконечно черные глаза проигравшей.

На утро Колле спокойно отпустила меня, посоветовав, лишний раз не думать ни о чём, не о ней, не вспоминать о произошедшем. Да и у неё уже была замена мне. Это покоробило меня, но я, понимая, что я буду много лет в совершенно другой стороне королевства, решил последовать её совету, забыть обо всём. Да и совет Мастера Бадука о принятии момента и событий таковыми, какие они есть, тут был очень кстати. Принятие освобождает разум от ненужных мыслей, переживаний и мук, позволяя сосредоточиться о насущном и более важном. А отец также говорил, что сделанного, уже не воротишь. Так что я, приняв свою судьбу, провёл утро с родителями, и даже брат с сёстрами были рядом. Правда, они-то больше радовались моему отбытию.

Оставшийся час до прибытия повозки, я провёл на едине с отцом в его кабинете. Там он, заперев в комнату дверь, наконец показал мне тайник за картиной с ночью. Сдвинув картину и нажав пару мест на каменной стене, часть её раздвинулась, открыв небольшую пустоту. И, достав из неё фиолетовую сумку с большим узором герба, вышитым золотыми нитками, отец высыпал из неё с десяток серебряных монет и убрал сумку обратно в тайник. А я никогда не видел подобных монет, они были огромными, словно пластины, и сделаны они были уж точно не из серебра. На одной из сторон был изображен лицо человека, на противоположной гарцующий грифон. Отец, вручая их мне, пояснил, что они сделаны из платины, очень редкие монеты, и мне не стоит пока знать, откуда они, но я должен буду заплатить им в академии. Так что мне лучше их не терять по дороге до того места. А ещё мне стоит хорошенько прятать по дороге свои уши, но этот момент особо не пояснил. Просто попросил, чтобы я постарался. И погоняв меня с полчаса по материалу военных дисциплин и удовлетворившись моими знаниями, он сопроводил меня к повозке возле дома, что уже ждала меня.

Повозка была простая, но в ней были два солдата, один сидел на козлах, второй внутри под тентом. Я залез в неё и глядел на провожающую меня семью, особенно выделялось счастливая ухмылка на лице Стака. Не скажу, что этот год как-то особо сплотил меня с семьёй. Я вдруг осознал, что мои детские чувства, моя любовь к ним, остались в прошлом, и сейчас я смотрел на людей, что никогда особо и не были для меня родителями. Зачем им всё время меня отсылать куда-то подальше от себя? Но я принимал свою судьбу и благодарно кивнул им, увидев на это одобрение в глазах отца.

Внимание! Фрагмент “Детство” загружен. Целостность сознания 81,6%.Вы находитесь под эффектом быстрого обучения, четырехкратного. Оставшееся время действия зелья Восстановления Памяти – 47 минут 21 секунда. Навык Алхимия +250 (301). Получен навык Медитация (250). Телекинез +250 (270). Выучена секретная техника Школы Каменный Амбал – Каменный Шквал (1000). Вы раскрыли в себе скрытую патологию – гиперактивность (Вариация:…).

Внимание! Ваши навыки класса монах, класса воин, класса вор уже развиты выше стартовых прибавок за предысторию. Бонусные очки отменены. Навыки, которые в данном временном периоде ещё не были открыты, получают резерв бонусных очков и будут прибавлены, когда вы откроете данные навыки. (Скрыто) +250. Повышена репутация с (Скрыто) на 10 (Дружелюбие). (Скрыто) обязано вам одну услугу. Внимание! Из-за усвоения целого фрагмента вам пока не рекомендуется проводить дальнейшее восстановление. Процесс завершён принудительно.

Тьма с парящими осколками мгновенно сменилась комнатой знахарки, и я начал промаргиваться, медленно осознавая, что за грёбанное детство было у меня в этом мире. А эта грёбанная Колле, копия лисы Меган! Абсолютно поехавшая! Исполь… “Кьёр, Гремлин! Скрех Наш Аргх Хаз! Какого Аргх меня выкинуло из этого мира?! Я просто исчезла! Что происходит?!”, – я, проморгавшись, уставился в лютое от злобы лицо Эстиас, что, склонившись, орала прямо в моё лицо. Я лишь приоткрыл рот, голова ещё кружилась от быстрой смены окружения и от роя мыслей от пережитого, но Сэти обратила на меня внимание: “А?! Уже? Чего-то ты быстро…”. Её слова привлекли внимание Эстиас и призрак распрямилась, оставив меня в покое, и удивлённо, словно на червя под ногами, воззрилась на знахарку. Но Сэти, принюхавшись, прищурилась и, резко повернув голову в сторону невидимой Эстиас, процедила: “Что это? Здесь! Изыди!”. И в одно мгновение выбросила руку в сторону привидения, разметая по комнате серебристую пыль. От соприкосновения с порошком, Эстиас вскрикнула от боли и, плавясь и опадая кусками, растворилась.

Внимание! Ваш фамильяр погиб. Время возрождения 24 часа.

Я недоуменно уставился на Сэти. Я ведь даже толком ничего и сказать не успел, а она её так быстро изгнала. Но подумав, решил не открывать ей тайну о том, что у меня есть невидимый друг. А тем временем Сэти стала задумчиво рассматривать меня, размышляя о своём, и внезапно подозрительно проговорила: “Только не говори мне, что эта сущность связана с тобой? В том смысле, что она была дружелюбна…”. Я прикрыл глаза и покачал головой. И чего она такая умная? Я вздохнул, намереваясь уже ей ответить, но она сменила тему: “Вижу, ты озадачен своим прошлым. Что? Не легким оно было? Это ничего. Жизнь, вообще, не сахар. Лучше скажи мне, почему ты так быстро закончил? Почему эффект элексира оказался столь коротким?”.

Я, согнувшись и положа локти на колени, закурил и, помедлив, принялся пояснять, что сам понял: “Моя память заблокирована фрагментами. Усваивать каждый требуется раздельно, а эффект зелья просто спадает сразу после освоения участка памяти.”. Сэти, записав свои наблюдения в дневник, откинулась на спинке стула, широко расставив ноги. И так как сидела она у ближайшего ко мне края стола, почти на углу, её левая нога полностью высунулась сбоку ножки стола передо мной. И как на зло, короткая юбочка платья, плотно облегающего её тело, была слегка задрана, и уже в очередной раз открывала мне вид на её треугольничек волос, что оканчивался у впадинки между выпирающими холмиками. Пришлось закрыть глаза, чтобы не пялиться туда, а ведь я ещё в добавок и пригнулся. Но она неожиданно потрепала меня по волосам головы, а когда я приоткрыл глаза, самодовольно сказала: “С тебя 30 золотых.”.

Я опустил взгляд вниз, но она, продолжая сидеть широко разведя ноги, поправила юбку, прикрыв только лобок. Хрустнув шеей, я выложил деньги на стол перед ней и вдруг спросил: “Эль больше не появлялась?”. Сэти приподняла одну бровь, но справиться с улыбкой так и не смогла, и, посмеиваясь, ответила: “Чего это ты вдруг о ней вспомнил? Запал что ли?”. Но не дождавшись от меня никаких комментариев, продолжила: “Была… Но не беспокойся, о тебе не спрашивала.”. Я кивнул, смотря в пол, и прохрипел: “Как её брат?”.

“Тебе это и в правду важно? Не обманывай меня…”, – скепсиса в её голосе было, что воды в море, но она продолжила уже более непринуждённо: “Не очень… Дурёха тогда сорвала мой процесс. Поэтому у него бывают заскоки. Но в целом, по её утверждению, всё окей. Даже и не знаю, что это значит? Толи хуже нормы, толи лучше…”.

“Это значит, что жить можно… Ладно. Пойду я. А то… как обычно, дел невпроворот.”, – я кинул быстрый взгляд на женщину, поймав на себе её задумчивый, но она сухо улыбнулась мне и я кивнул головой. “Но я вижу, что ты почему-то особо не хочешь уходить. Что тебя гложет?”, – её цепкий взгляд был прикован ко мне, а сама она достала свою длинную костяную трубку и закурила, выдыхая дым мне в лицо. Я долго смотрел в её красные бархатные глаза, не решаясь сказать, что меня гложет она. Но снова хрустнув шей, встал и направился на выход, заметив, как её рука слегка дернулась ко мне, когда я прошёл мимо неё, но отдернулась и принялась поправлять край юбки. Пока ещё не время для её истории. Да и ещё одной изумчивой женщины мне не потянуть. К тому же я ещё ни разу не призывал мечи. А нет, мне надо их сначала прокачать, чтобы активировать души и призвать девушек.

Решил вернуться к Томбе, забрать ремни. И как раз вовремя подошёл, он прямо перед моим появлением встал изо стола, где работал. Забрав крепкие ленты, я направился к гному, которого пришлось уговаривать сделать крепления, звенья, карабины и бляхи под ремни. Он долго упирался, со страхом поглядывая на печь в своей кузне и явно переживая, что это будет мукой для него. Но в итоге объём работы и то, что он приложит руку к созданию брони, а именно его часть повысит её ранг минимум до легендарной, сыграли свою роль. А немного подумав, я ещё и заказал ему детали на замену всех металлических в самой броне. Пришлось ещё минут на двадцать задержаться, чтобы Жнэль снял мерки и сделал эскизы пуговиц, крючков, креплений и деталей в броне Скитальца. И ещё я сделал ему очень странный заказ, как он сам высказался, я заказал ему пирсинг из Эргдайнтита для Вайсэ. Я запомнил все её серёжки во всех местах, что видел и чувствовал, так что кое-как смог на пальцах объяснить гному, чего хочу. Он лишь странно посмотрел на меня, сплюнул и, пробурчав: “Срам. Изврат-то какой?! И с этим хуманом я работаю…? Надо будет попробовать такую бабу…”, – разгорелся тёмным огнём вдохновения. После этого я уже вышел на улицу, накинув на плечи плащ. И получил удивительное уведомление.

Внимание! Обнаружено сходство вещей! Желаете соединить “Плащ Гравикобо” с сетом “Скиталец (I) – модернизированный”? Комплект Сета вырастет до 7 деталей. Возрастет Бонус за полный комплект: + 770 к Силе и к Выносливости. Сет поменяет название на “Скиталец (I) расширенный – модернизированный. Сборка Гремлин.”. Добавление элемента “Плащ Гравикобо” трансформирует сет брони в “Личную Броню Гремлина”.

Добавив плащ в сэт и оглядев напоследок кипящий хутор вокруг себя, я отправился в город, быстро добравшись до него. Я прошёл через ворота и первым, кто меня сразу же встретил, оказался мой знакомый стражник Элон Барка. Он не дал мне сделать и двадцати шагов по главной улице от ворот. “Уважаемый Баронет!”, – выкрикнул он ещё издалека, приметив меня среди снующего народа, и быстро двинулся ко мне на встречу. А подойдя, ухмыльнувшись, принялся строго говорить: “На счёт вчерашних событий… ммм… К сожалению, я вынужден вынести Вам от Лица всей Городской Стражи замечание за нарушение городского общественного порядка. Обвинений в Вашу сторону нет. Все замечания к Вам урегулированы и сняты. В вашу пользу отмечено, что Вы сами урегулировали все вопросы. Тем не менее несмотря на Ваш статус Баронета и Героя Баронства, Вам вынесено… Мягкое Замечание. Мы просим Вас впредь соблюдать правила приличия и не досаждать горожанам Нозштрёмграда. Сами понимаете… время сейчас неспокойное, в городе твориться Рама знает что. Так что любой следующий Ваш проступок будет считаться, как повторное злостное нарушение. Но, а если честно, Баронет…”.

Он замолчал, но, не выдержав, заржал, хлопнув меня рукой по плечу, и сквозь смех выговорил: “Я такого ещё не видел! Серьёзно?! Дом – это демон? Какие ещё черти? Ой, не могу! Зачем вы, вообще, закошмарили пожилую Сабрину…! Хорошо ещё, что в поджоге Гильдии Наёмников участвовали не вы… Но уничтожить за ночь два дома…”.

“Стой! Как два?! Какой второй?”, – прохрипел я, встрепенувшись, и недоумённо посмотрел на него. А стражник, согнувшись пополам и смахивая слезы с глаз, выдавил из себя: “После дома Сабрины, вы уничтожили дом пожилой Галь. Вы вместе с Изабелл… Ой, Рама, не могу… Я даже не могу вам пересказать, что вы делали… Язык не поворачивается… Вы лучше у Капитана спросите…”.

Я смерил его отстранённым взглядом и оставил, ржущим на месте встречи со мной, направившись дальше по улицы. В моей голове события выстраивались следующим образом, когда стража пришла к дому, где жила Изабелл, он был разрушен, а я с наёмницей… А что мы, собственно, там делали? И от чего он так угорал?

“Господин Баронет!”, – меня привлёк следующий персонаж. Юнец, что побежал ко мне от почты. Добежав до меня, он, запыхавшись, постарался отдышаться, но поспешил пояснить свой выкрик, отчего непонятно заговорил: “…о-один… нэт… та…там…ам… мо!”. “Что?”, – я не смог скрыть своего раздражения и он поспешил заговорить уже более отчетливо: “Пись…мо! Там. Вам. Письмо!”. Я взглянул на здание почты и, кинув серебрушку пацанёнку, что не смог поймать её налету, а пропустил монетку между двух ладоней, когда хлопнул ими, направился туда. Внутри ко мне тут же подлетела Лиз и, поливая меня словами приветствия и благодарности, вручила мне конверт, но я не слушал её, так как моё внимание привлёк разговор обывателей в очереди к окошку.

“Бедная Адосия. Говорят, что она умерла также, как и та… Рита…”. “Ах! Тошно! Та продашка лопухов, шо у непотребнохо притона. Тьфу! Шоб он схорел, как и у наёмнихов!”. “Это… в нашем городе точно завёлся маньяк…”. “Сража ховорит шо волколук то… Звер невиденный…”. “Да не залупайся! Маньячело то!”. “Сам ты маньячело!”. “Э точно! А вдруг это ты и есть?”.

Я, раскрывая конверт, наблюдал за начинающейся охотой на ведьм, в виде легкого мордобития и скрытых попыток под этим делом встать в очереди поближе к окошку. Адосия мертва. Точно также, как и Рита, растерзанная на части. Это очень плохой знак. Возможно, мне стоит обратиться к Капитану с предложением о своей помощи? Надо найти того, кто убивает девушек. Я наконец отвёл свой взгляд от бузящей толпы и взглянул на строки письма.

Грем! Я так рада! Ты не представляешь, что со мной происходит! Меня одну перенесло в степь, а там битва. Мне повезло остаться незамеченной, притворившись мертвой, и ночью покинуть поле боя. Хорошо, что я быстро сориентировалась и нашла огромную стену, а у неё и врата. Ты не представляешь, это задачка была ещё та! Огромная стена на десятки километров в обе стороны и только одни врата. И ещё оказалось, что мне крупно повезло не попасть к Варварам, а выйти к рыцарям королевства, так как они, выслушав меня, сразу помогли всем, чем смогли. И даже сообщили Королю, что я прибыла. Ты не поверишь, но они в Рэйконе благотворят таких, как мы. Называют Героями! И уже давно ожидают нашего появления. Я не понимаю, почему ты написал, чтобы я хранила от местных в тайне наше появление, но про тебя больше не буду им говорить. Ты сделал что-то плохое и тебя ищут? А ещё мне говорят, что скоро ко мне приедет сама Кронпринцесса-Воительница Карна Вэйль'Айнар. Она лично желает поговорить со мной. Великая Женщина и Воин! Возвращаясь к моему первому дню к варварам, они тоже ждут нашего прибытия и постоянно пытаются захватить портал. А с моим появлением войска королевства усилили напор на то место. А пока что со мной всё замечательно, меня перевезли на максимально доступное расстояние от тех мест, в городок Свад. Очень славное местечко, напоминает мне Бельгию. За деньги спасибо, они очень пригодятся. Сегодня наконец пройдусь по местным магазинчикам, давно уже засматриваюсь тут на одну вещь. Да и местным смогу помочь. Надеюсь, у тебя всё хорошо. И с нетерпением жду нашей встречи. Эйр.