Наш сказочный роман

Но она прячет не одну лишь фигуру. Он заметил, как она отвернулась, когда он упомянул о секретах. В Пейшенс Раш много всего другого, что не сразу бросается в глаза. И он намерен выяснить, что именно.

Они сидели друг против друга, пока Ана находилась в операционной. Стюарт сдвинул стулья и пристроил ноутбук, чтобы, не теряя время, поработать. А Пейшенс удовольствовалась старыми женскими журналами. Она прочитала все о фасонах на прошлую осень, узнала, как определить, изменяет ли тебе супруг онлайн в Интернете, и теперь ей нечего было делать. Она откинулась на спинку стула и раз от разу бросала гневные взгляды на племянника Аны.

Кем он себя возомнил, предполагая, что она виновата в том, что Ана упала? Пейшенс и представить такое не могла. Анастасия Даченко спасла ее, взяв к себе на работу. Каждое утро она просыпалась со словами благодарности за то, что теперь ходит по улице с высоко поднятой головой. Наконец-то у нее есть работа, которой можно не стыдиться. Чувство вины снова накатило на Пейшенс – можно прибавить это к длинному списку сожалений, – но она каждый божий день рассчитывается за прошлые ошибки старательной работой и уходом за Аной. Да такой прекрасной домработницы и компаньонки не отыскать во всем Бикон-Хилл[1 - Бикон-Хилл – аристократический район в Бостоне. (Здесь и далее примеч. пер.)].

«Скажи-ка ты об этом Стюарту Даченко». Если он узнает, что она обманным путем устроилась на эту работу, то она и глазом не успеет моргнуть, как он вышвырнет ее на улицу.

Страшно подумать, что он сделает, если узнает, чем она зарабатывала себе на жизнь до того, как встретилась с Аной.

Шуршание бумаг привлекло ее внимание. Она подняла голову: Стюарт тер переносицу, вид у него был усталый. Пейшенс не могла не признать, что, несмотря на свою резкость, он искренне беспокоится о своей двоюродной бабушке. А с каким обожанием Ана говорит о нем? Привязанность взаимна, это факт.

– Мистер Даченко? – Миниатюрная медсестра, с афроамериканской внешностью, в ярко-розовом халате, появилась из-за угла. Оба, Стюарт и Пейшенс, вскочили на ноги. – Доктор Ричардсон только что позвонил. Он вскоре спустится вниз и поговорит с вами, но он хотел, чтобы вы знали, что ваша тетя без проблем перенесла операцию, и теперь ее везут в послеоперационную палату.

– Слава богу! – громко воскликнула Пейшенс.

Стюарт посмотрел на нее, и по выражению его голубых глаз она поняла, что их мысли совпали.

– Мы можем ее увидеть? – спросил он.

– Она пробудет в послеоперационной палате несколько часов, – ответила медсестра и покачала головой. – Учитывая который сейчас час, ее могут оставить там до утра. Так что вам лучше уехать отдохнуть и вернуться завтра.

Пейшенс видела, что Стюарт готов возразить. Ей казалось, что если он станет настаивать, то ему уступят. Но, должно быть, здравый смысл возобладал, – а может, усталость, – потому что он кивнул и спросил:

– Когда доктор Ричардсон придет сюда?

– Он сказал, что сейчас спустится. Думаю, минут через пять – десять.

Но прошли все двадцать. Появившись, доктор Ричардсон кратко обрисовал картину, не сказав ничего нового. Тете вставили пластину и шурупы, чтобы зафиксировать сломанную кость. Операцию она перенесла благополучно. Ночью за ее состоянием будут следить на случай осложнений. Но он не может точно сказать, сколько времени ей необходимо оставаться в больнице.

Тем не менее Пейшенс покинула больницу с ощущением того, что Ана в надежных руках. И еще один плюс: Стюарт разговаривал по телефону, поэтому новых обвинений не последовало. Ей надо постараться избегать этого человека.

Когда она открыла дверь в дом Аны, то первое, что увидела, – это пара злых зеленых глаз. Но Пейшенс было не испугать.

– Нечего возмущаться, мистер. Сегодняшняя история – твоя вина.

Найджел, обиженно фыркнув, спрыгнул со столика в прихожей и помчался на кухню. Спустя секунду оттуда раздался требовательный вопль.

– Вымогатель! – крикнула ему Пейшенс. – Такие обжоры, как ты, всегда умирают с голоду.

Она пошла по коридору на кухню. Босоножки непривычно громко хлопали по полу. Как-то странно находиться в этом богатом особняке одной. Ана часто куда-то выходила, но редко после восьми часов вечера, поэтому ее отсутствие ощущалось особенно остро. Пустота давила. Взгляд упал на что-то блестящее, когда Пейшенс проходила мимо столовой. Серебряный сервиз, который она полировала, когда Ана упала с лестницы, все еще стоял на столе, а салфетка валялась на полу, куда Пейшенс ее уронила, услышав крик Аны. Пальцы сжали мягкую ткань. В голове все прокрутилось заново: на полу внизу лестницы, скорчившись, лежит ее благодетельница. Пейшенс сделалось тошно. Слава богу, что Ана поправится. Она приведет дом в идеальный порядок к возвращению хозяйки. Начнет с чистки чайного сервиза, чтобы блестел.

Найджел возобновил мяуканье. Пейшенс бросила тряпку на стол.

– О, ради бога, я уже иду. Пять минут подождешь и не умрешь.

Она развернулась и… уперлась в высокую, крепкую стену.

– Что… – Ну почему она не взяла в руки чайник… как оружие?

Стюарт Даченко выгнул темную бровь. Глаза у него ярко сияли даже в слабо освещенном коридоре.

– Я вас испугал?

– Как вы вошли?

– Так же, как и вы. При помощи ключа. – Он поднял руку с ключом на брелоке. – Или вы думаете, что только вам Ана позволяет входить в дом?

– Не говорите глупостей. Я просто не услышала звонка в дверь. – Они стоят слишком близко. Так близко, что она улавливает его дыхание – оно пахнет мятой. Пейшенс не привыкла к приятному дыханию, у мужчин во всяком случае. Это застало ее врасплох, и поэтому она не сразу отодвинулась от него. А когда отодвинулась, то увидела два чемодана у лестницы.

От него не укрылся ее удивленный взгляд. Он пожал плечами:

– Я продал свою квартиру в кондоминиуме, уезжая из Лос-Анджелеса. Пока не найду что-нибудь подходящее, то здесь жить удобнее, чем в отеле.

Удобнее для чего? Держать ее в поле зрения?

Он, словно читая ее мысли, произнес:

– Ана приглашала меня, когда я уезжал в первый раз. Она, разумеется, тогда не думала, что может оказаться в больнице. Если я буду здесь, это не создаст для вас сложностей? – Глаза у него при этом сверкнули, как бы вызывая ее сказать, что да, сложности возникнут.

Но Пейшенс не намерена доставить ему такое удовольствие.

– Нет, конечно. С чего это у меня могут возникнуть сложности?

– Ну, лишняя работа. Я же знаю, что вы привыкли к тому, что в доме только вы и Ана.

Еще один завуалированный намек. Да этот человек неисчерпаем на них.

– Лишняя работа – это не проблема. Уборка и есть уборка. К тому же вы сами сказали, что это временно. Разве не так?

– Будем надеяться. Полагаю, что я останусь, пока Ана не встанет на ноги и я не пойму, что у нее все в порядке.

Что он имеет в виду? Боится, что Пейшенс улизнет, прихватив столовое серебро? Почему бы ему прямо не сказать, что у него на уме?

– Вы мне не доверяете, да?

– Нет, не доверяю.

Наконец-то сказал все, как есть. Она оценила его прямоту. Долой фальшивую дружелюбность. Хотя она все равно видит его насквозь.

– Ваша тетя мне доверяет. Вы хотите сказать, что Ана плохо разбирается в людях?

Пейшенс приблизилась к нему и посмотрела прямо в глаза. Пусть не думает, что он ее испугал. Она стояла так близко, что почувствовала запах его кожи. Как и дыхание, запах был свежим, чистым, несмотря на то что он целый день провел в дороге. У нее в желудке что-то задергалось и затрепетало. Словно крылышки бабочек.

Стюарт не отвел глаза. И она тоже. Оба застыли, словно выжидая, кто первым дрогнет.

– Моя тетя отличается великодушием. Я же…

– Позвольте мне догадаться: вы – нет.