Фанатка. Трилогия

– Причем здесь репутация, если случилось такое? – злобно сипел Максим, чувствуя обоснованность моих слов, но не желая их принимать.

– При том, что Филиппу есть дело до того, как видят его другие. Пусть он никогда в этом не признается и, может быть, не уступит общему мнению. Но ему есть дело.

Я посмотрела на каждого: Максим продолжал злиться; Григорий хмурился – размышления давались ему не легко; Кирилла мои слова зацепили – будучи магом воды, он от рождения обладал более чутким восприятием.

– К тому же он из хорошей, уважаемой семьи. Вряд ли он обрадуется, когда новости долетят до его родных и близких.

Парни продолжали молчать.

– Как почувствовали себя вы, когда проиграли Никите?

– Слабаками, – ответил за всех Григорий. – Я, по крайней мере. Не часто приходится считать себя ничтожеством.

– Я уже не говорю, что Никита парень. Домогательство от парня ставит тебя в ряд девушек. Ведь именно они зачастую становятся жертвами.

– Сука! – Максим ударил ногой в соседний стол, не справившись с эмоциями.

Наконец он понял, что я говорю не только о физической боли, но об унижении.

– Мы можем здесь сколько угодно рассуждать, но Филипп решит по-своему, – Максим ещё не был готов сдаться.

– Он решит ничего не говорить, – ответила я. – Никита сильнее вас, так что на этом всё и закончится.

Ребята замерли. Они вдруг поняли, что именно это и случится. Филипп не захочет такого позора, а наказать Никиту не хватает сил.

Я не торопилась продолжить, давая парням время.

– И что же, – подал голос Кирилл. – Ему должно сойти это с рук? Он же больной на всю голову, – парень явно был в смятении.

– Это не сойдёт ему с рук.

Ребята уставились на меня.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Максим.

– Я накажу его.

– Мы поможем, – поддержал Григорий – мои слова ему понравились.

– Нет. Я сделаю это одна.

– Но мы хотим помочь! – упорствовал здоровяк.

– Я верю. Но я не хочу обсуждать то, как я его накажу. И точно знаю, что вы это не примете.

Ребята переглянулись.

– Мы что, трусы, по-твоему? – у Максима пар пошел из ушей.

– Нет. Но я не поделюсь с вами этим удовольствием, – я улыбнулась той судьбе, которая ожидала Никиту.

Не знаю, что увидели на моем лице парни, но разом стихли.

– Филипп тебе не позволит.

Аргумент Максима был резонным.

– С ним я тоже не буду это обсуждать. И ещё кое-что. Я поправлю Филиппу память так, что он не вспомнит нападение Никиты.

– Это слишком сложная магия, – заволновался Максим.

– А у нас есть на это право?

– Зачем? – не понял Григорий.

– С заклинанием я справлюсь, – ответила я Максиму. – Сожгу последний обрывок воспоминаний.

Я обернулась к Кириллу.

– Ты хочешь, чтобы он помнил это всю жизнь? Какими будут последствия его душевной травмы?

И наконец Григорий:

– Филипп забудет случившееся, а значит, не будет чувствовать себя жертвой, проигравшим, слабым, уязвимым. Он как бы не пострадает.

Мы замолчали.

– Не нравится мне это, хоть и звучит хорошо, – прервал затянувшуюся паузу Григорий.

– Марта, ты точно справишься с заклинанием? Я видел однажды, как его использовал отец на сестре. Просил научить, но он отправил меня погулять пару десятков лет.

– Справлюсь.

Максим уставился на меня и я видела, как в его душе происходит борьба. Я не моргала, позволяя ему высмотреть всё, что было необходимо.

– Ладно, я за, – сдался он.

– Кирилл?

Парень вздрогнул, когда я к нему повернулась; он всё ещё был бледен. Я не случайно обратилась к нему: он видел, как выглядел Филипп.

– Хорошо.

– А я против, – уперся Григорий. – Лезть к нему в голову, это такой же перебор, как и то, что устроил этот больной.

– Мы решаем большинством, – холодно напомнил Максим.

– Да, вас двое. Но может он, – Григорий ткнул в Филиппа, – против.