Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк

09 118 50 09 195 196 200 09 01 02 28 17 201 19 37 32

I O N A S S I S T A N C E F U N

14 16 02 08 111 121 129 128 131 134 130 144 05 28 157 02

D S E T С

70 56 43 03 41

– И что у нас тут получается? – задумался на минуту Холмс, когда подстановка была завершена. – Теперь чуть-чуть пунктуации, Ватсон, и у нас вполне читаемое сообщение.

На третьем листке бумаги он написал:

«Рад помочь – Уинненбург и Сандерс те люди, которых вы ищете. Сандерс вербует фениев – за дальнейшей информацией, помощью, средствами и т. п. обращайтесь ко мне через мою контору в Нью-Йорке».

– Это же просто до смешного! – воскликнул я.

– Сказал Христофор Колумб по поводу яйца. Ватсон, это всегда просто до смешного, когда тебе показали. Впрочем, не важно – подобно Колумбу я должен пересечь теперь Атлантику, теперь, когда я уверен в поддержке Теобальда Эванса.

– Атлантику! – поддержал я. – Но фон Борк здесь, в Эссексе!

– Сеть германского заговора опутала весь мир, Ватсон, от Берлина до Лиссабона и Амстердама, до Брюсселя и Санкт-Петербурга, до Нью-Йорка и Чикаго. Я подберусь к фон Борку издалека, и к тому времени, когда я к нему приближусь, он будет принимать меня за одного из обычных служак. Сейчас надо срочно телеграфировать ответ и как можно скорее организовать поездку по морю.

Холмс поспешил по своим делам, оставив меня раздумывать об опасностях, с которыми он, возможно, столкнется в Америке.

Он отсутствовал уже около часа, когда принесли вторую телеграмму от Теобальда Эванса, на этот раз из его конторы в Таксоне. Она оказалась ключом к шифру:

МИСТЕР ШЕРЛОК ХОЛМС ТЧК КРАСНОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ В КАЛЕНДАРЕ ДЛЯ ДОМОХОЗЯЕК ТЧК ЭВАНС

Признаюсь, к своему стыду, что мне понадобилось немало времени, чтобы разобраться, к какому тексту это относится.

22

ФЛОТ ИДЕТ НА СЕВЕР

Через несколько дней после происшедшего Холмс сел на корабль в Саутгемптоне. Я не мог даже помахать ему рукой с причала, поскольку он путешествовал, изменив внешность и под вымышленным именем.

Не считая тех лет, что прошли после Райхенбахского дела, погоня Холмса за фон Борком стала причиной самого долгого перерыва в наших давних отношениях, и переносить эту разлуку в некотором смысле оказалось труднее. Полагая, что он мертв, я глубоко тосковал по нему, но надеялся, что он принял смерть без страха и по своей воле. Теперь же меня одолевали дурные предчувствия и предположения. Мне не было известно, где он и чем занят, я знал только, что мой друг находится среди людей, которые убивают сразу же, едва заподозрив обман. Возможность его жалкой и бесславной кончины страшила меня, но более всего волновало то, что я даже не узнаю, как он умер.

Я взял за правило постоянно просматривать новости из Америки в надежде, что смогу выудить хоть какой-нибудь намек на присутствие моего друга, но безуспешно. Обнаружив себя однажды вечером неподалеку от клуба «Диоген», я решился навестить Майкрофта Холмса. Он принял меня весьма любезно, но если даже что и знал о брате, мне он ничего не сказал.

В тревоге и пустоте прошли два томительных года. Весной 1914 года, когда Германия закончила строительство Кильского канала, разговоры о войне велись уже открыто. Теперь военный флот, который она собирала годами, имел прямой выход в Северное море, и лишь самые заядлые оптимисты верили в то, что до войны еще дело не дошло. Летом отряд нашего флота посетил Германию, где кайзер имел бесстыдство учинить морякам смотр, вырядившись в форму британского адмирала, и вновь выразить свое уважение и любовь к Англии.

Погода сделала то лето одним из самых жарких и бесконечных на моей памяти; в пыли и чаду столицы я часто вспоминал полную воздуха гостиную Холмса с прекрасным видом на океан. Я обзавелся автомобилем и выучился его водить, но не мог долго находиться вне дома, опасаясь, что пропущу какие-либо новости о своем друге.

Затем в конце июня была высечена та самая искра, которая подожгла бочку с порохом. На Балканах, в Сараево, эрцгерцог Франц Фердинанд, законный наследник престола Австрийской империи, был убит вместе с герцогиней одним из членов «Черной руки», сербской националистической организации. Застыв на залитой солнцем лондонской улице и вперившись в газету, я мысленно перенесся назад, в тот осенний вечер, когда в гостиной Балморала король Эдуард высказывал опасения о том, что некстати выпущенная пуля в какого-нибудь принца или политика сведет на нет все его многотрудные переговоры.

Душным и знойным июльским днем я перечитывал новости, которые с каждым днем становились все мрачнее и мрачнее. Германия предложила Австрии поддержку. От Сербии потребовали репараций, ее ответ был отвергнут Австрией. Теперь уже никто не сомневался, что Балканы вот-вот взорвутся, и от этого огня запылает вся Европа.

И тут к ограде перед домом кто-то прислонил велосипед, зазвонил дверной колокольчик. Через минуту Луиза принесла телеграмму. Ее содержание заставило меня вскочить в безумном ликовании:

ПРИЕЗЖАЙТЕ НА ВИЛЛУ В СЕМЬ ВЕЧЕРА ТЧК ДОБИРАЙТЕСЬ АВТОМОБИЛЕМ ТЧК ПРИЕЗЖАЙТЕ ОДИН КРОМЕ БУЛЬДОГА АДАМСА ТЧК ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЕКРЕТНО ТЧК ХОЛМС

Я отправил Луизу паковать багаж с такой поспешностью, что она решила: произошло какое-то несчастье. Однако никак не могла увязать эту догадку с блаженной улыбкой на моем лице, а сам я тем временем бросился в гараж, чтобы подготовить свой «форд». Когда вещи были собраны, я задержался ровно настолько, чтобы захватить свой старый испытанный «адамс-450», и устремился в Суссекс.

Лондон остался позади и, взяв курс на юг, я наслаждался ветром в лицо, как школьник, внезапно отпущенный на каникулы. Вскоре я оказался в переплетении узких проселков, ведущих к побережью, и около семи свернул к деревянному указателю на дороге в Фулворт. Я проехал по маленькой деревенской улочке, сопровождаемый ликующими ребятишками, преодолел подъем к домику Холмса и прибыл к воротам точно в назначенное время.

Выскочив из машины, я снял запылившиеся очки, взбежал на крыльцо и уже поднес было руку к звонку, как дверь внезапно распахнулась и передо мной вырос какой-то высокий незнакомец с бронзовым загаром и козлиной бородкой.

– А-а, привет, – бросил он, заметно растягивая слова, как это обычно делают янки, – вы, должно быть, доктор Ватсон, наслышан-наслышан. Очень рад познакомиться!

В замешательстве, я промямлил слова приветствия и пожал протянутую руку, соображая, кто бы это мог быть.

– Я американский кузен Шерлока Отис Т. Пеннибэнкер, – представился американец. – Но вы, должно быть, устали с дороги. Входите и позвольте вам что-нибудь предложить.

Я никогда ничего не слышал о заокеанском кузене Холмса, но, вспомнив, что он далеко не сразу познакомил меня с Майкрофтом, спокойно последовал за хозяином в прихожую, где тот, широко улыбаясь, повернулся ко мне. И вмиг лицо Отиса Пеннибэнкера после удивительной трансформации приобрело черты моего друга.

– Ватсон! – воскликнул он. – Как же я рад вас видеть!

Я в изумлении потряс головой и вновь схватил его руку.

– Холмс! – радостно произнес я. – Вы не можете себе представить, какое облегчение видеть вас снова, дорогой!

– Предложение подкрепиться, во всяком случае, в силе. – Холмс провел меня в большую, выложенную красными изразцами кухню. – Боюсь, что Марты некоторое время не будет, но мне помогает ее племянница, и для нас здесь непременно что-нибудь найдется.

Мы уселись в деревянные кресла у большого выскобленного деревянного стола, Холмс налил из кувшина местного пива и снял крышку с тарелки с мясными сандвичами. Как только холодный эль прочистил мое забитое дорожной пылью горло, я задал первый из множества вопросов:

– Для чего, ради всего святого, эта борода?

Холмс усмехнулся.

– В Фулворте она позволяет мне оставаться моим кузеном, который приехал сюда на лето, и таким образом скрывать свое присутствие. В делах же с герром фон Борком благодаря ей я прохожу как Деннис О'Нейл Альтамонт, американец ирландского происхождения с резко выраженной неприязнью к Англии.

– Так вы уже давно в Англии? – поинтересовался я.

– Год или около того, – ответил Холмс, – но я не мог позволить себе контактировать с вами, дабы не навлечь опасности на нас обоих. Теперь игра близится к концу и мне не обойтись без своего верного товарища. Через несколько дней фон Борк станет моим, и тогда наконец раскроется тайна астронома.

Пока Холмс пересказывал мне свои похождения, солнце зашло. Теобальд Дж. Эванс предложил свести его с Сандерсом, который вербовал в агенты кайзера недовольных ирландцев. Эванс предупредил Холмса, что Сандерс тщательно исследует подноготную своих агентов, поэтому Холмс изрядно потрудился, чтобы во время проверки к нему не придрались. Отправившись в Чикаго, он устроился на работу на фабрику мясных консервов, где даже не пытался скрыть своих антианглийских настроений среди ирландских рабочих. В конце концов его пригласили вступить в Братство фениев и после нелепой церемонии с ножами и черепами приняли в этот тайный орден, где вскоре он стал одним из наиболее авторитетных братьев.

Мы переместились в кабинет Холмса, зажгли лампы, раскурили трубки, и он рассказал мне, как, во всеоружии своей чикагской репутации, переехал в Буффало и опять связался с фениями. Вскоре после этого Сандерс предложил ему выполнить небольшое задание в Ирландии. Он справился с поручением, вырвав лист из некой книги короля Эдуарда, и был публично арестован после схватки с двумя констеблями в Скибберине. Когда его тащили в тюрьму, он выкрикивал оскорбления в адрес короля Георга. Его выпустили на свободу только после того, как агент фон Борка выплатил за него залог, а впоследствии и штраф.

Таким образом, он оказался в логове фон Борка, и там ему уже абсолютно доверяли. Не сомневаясь в нем ни на минуту, фон Борк велел ему устроиться автомехаником и скоро сделал Холмса одним из самых высокооплачиваемых агентов. При помощи Майкрофта Холмс снабжал этого пруссака дезинформацией, а сам тем временем постепенно устанавливал личности сотоварищей по агентурному делу.

– То, что вы рассказали, невероятно опасно, Холмс! – воскликнул я.

– Эх, Ватсон! – Он покачал головой. – Вы и сами никогда не бегали от опасности, мой друг, ведь она всегда являлась неотъемлемой частью моей профессии. Если бы я ограничился рационализацией и дедукцией, развалившись в кресле, я был бы ничуть не лучше брата Майкрофта!

– Где же сейчас фон Борк? – Я хотел выяснить все до конца.