В эфире Шорох. Стихи … – 2024

Отчётливо пахнет вереском,

тревогой, дёрном, слегка – пустыней,
бензиновой лужей, ржавчиной.
Смеётся в чашку: «Когда нахлынет,
срывайся и не сворачивай».

на стиле

Дюны, поталь пыльного дрока.
Море лопатками чуя, не трогай
плоскости стен, прочности двери,
тайна в акцентах, если не в вере.

Комьями дёрн, лестницей – корни.
Тихо, не дёргайся. Шорохи в кроне,
там, в темноте – слышишь? Не трогай
гибкости стен, бреши порога.

К уху ладонь /рокот прибоя/,
в необитаемой комнате – двое.
В шёлке листвы, прячась, не трогай
зеркала стык, ставший порогом.

Плавно сползай в золото дрока,
к рытвине в зарослях.
Хочешь – потрогай
лужу луны, люминесцентный
кафель – важны только акценты.

Утром – прилив, в зарослях дрока
жемчуг кривится ухмылкой барокко
без ренессанса. Дюны впитали
ропот и надпись: «Дьявол – в деталях».

подмена

Электрический кайф с элементами чуда,
витражи отголосков, янтарь плей-листа
априори разбит, но заточен под чью-то
непрерывную сагу. Дорога чиста:
безопасные игры с резьбой на запястьях,
анаграммы на грани особых примет,
симультанная сцена без базовой части,
теократия смысла, которого нет,
имитация счастья.

Допустимая вольность… Ты знаешь, о чём я:
антикварно изысканный принцип замен —
баш на баш, спуск угря в непроточную дрёму —
«лишь на миг», сам – заказчик, и сам – инструмент
ювелирного взлома.

Эта сказка рассказана мною с начала,
/вероятно с конца, чёрт её разберёт/,
адаптация в русле слегка подкачала,
но проверена схема на раунд вперёд:
безразличная сдача пруда обжитого,
анти-стресс колебаний на мглистой волне,
сотворённой вмешательством; слово за словом
ты не угорь – течение, стрелка вовне…
И подмена готова.

ордалии

Меня не держит
цепочка лестничных пролётов,
в подвале трубы капают про время и про лёгкий
ужас, стержень
не для письма торчит в кармане —
«на крайний случай» – заговор, звенящий между нами,
кто придумал
маскировать под раздевалку
подполье с вялой лампочкой, которую урвал
я не бесшумно, зато не бесполезно:
нас давят биомассой, и стекло верней железа,
путь разглажен, день ослепительно прекрасен,
а вечер ангажирует прошляться до утра,
такая лажа —
необходимость бить с оглядкой
в момент, когда ни пули, ни клинки не утолят,
усугубляя
синдром врождённой ностальгии,
смеялись: что за чёрт, и сколько раз мы проходили
эти пляски,
никто из нас не дышит ровно
к овациям под видом нанесения урона,
нападали
по наущению привычки,
осознанно рыча и неосознанно мурлыча
гимн ордалий,
звенящий вечно между нами,
сметая антураж и заменяя стержни на…
Мы отбивались
по переносицам, по нотам,
слоилась позолота, оттеняющая, кто ты,
и в подвале
в трубе рождался гул тоннеля —
сигнал, что раньше срока будем праздновать Noel,
нас окружали,