Лимб, путь к новой эпохе

Все считали, что именно Сократ будет моим преемником, но я желаю и мечтаю, чтобы в этом новом городе Лимбии не было никого главного человека. Я буду наедятся, что здесь не появится никакая иерархия, я сторонник всеобщего правление.

– Пришел пофилософствовать с Салазарам? – спросил его Сапольский.

– Да, я пришел пофилософствовать с отцом основателем. – ответил Сократ.

– Я вам не помешаю? – спросил Сапольский.

– В философии все равны. – ответил он.

– Ну что ж, присаживайся мой дорогой Сократ. – сказал я.

– Я пришел поговорить об естественном отборе с вами двумя. – сказал Сократ сев с нами рядом.

– Что ты имеешь ввиду, под словом естественный отбор? – спросил Сапольский.

– Мы разумные существа, но разумно жить мы не умеем, и не научились. – сказал Сократ. – Как думаешь отец, готовы ли человечество заплатить ту цену, которая сделать так, чтобы больные дети не рождались?

Дети называют меня отцом, иногда отцом основателем, хотя мне это не особо то нравится.

– Не так-то легко отнять у аборигенов свободу. – ответил я ему.

Дети называют внешних людей – “аборигенами,” это слово скорее оскорбление, чем нежели прозвище.

– Неужели так сложно запретить больным людям размножаться? Зачем люди ведут себя так безответственно? Им не жалко детей, которые страдают во имя глупости и лени человечества?

– Такую цену человечество не способно заплатит. Человек предпочтет свободу, чем нежели не свободу, и не стоит забывать, что некоторые мутации ведут к эволюции. Среди больных, может родится непревзойденный гений, который мог бы перевернуть мир в лучшую сторону.

– Да плевать на этих аборигенов, пусть живут как хотят. Это мы должны вести естественный отбор.

– Ну и кто же среди вас достоин иметь потомство, а кто не достоин имеет свое потомство? – с любопытством спросил Сокольский.

– Это решить наука, а не я. Кто я такой, чтобы спорить с генетикой? – ответил Сократ. – И нам нужно полностью уничтожить институт семьи. Женщины должны любить всех детей, а не любить только своего родного ребенка, и это касается всех без исключений, и отцов и матерей. И посему, я считаю, что нужно вести отбор на то, чтобы много любящие женщины, имели возможность широко распространять свои гены. А эгоистичные женщины не должны иметь возможность распространять свои эгоистичные гены.

– Сапольский можно я оставлю этот вопрос на тебя. Честно говоря, я не слишком разбираюсь в этих вопросах.

– Да конечно.

– Сократ. – сказал я. – В твоих словах есть смысл, но мы не должны никуда спешить.

– Да, мы не должны спешить, ведь цена ошибки слишком велика. – ответил он.

Сапольский и Сократ долго говорили, про генетику и естественный отбор.

– И как после этого, мне не быть жестокими с этими аборигенами? Эти так называемые люди, не готовы заплатить цену, которая бы победила нищету, голод, болезни, кровопролитные войны, жестокость и насилие и тому подобные страдание. Что эти люди готовы отдать, чтобы искоренить голод, нищету и войну? Ответ один – ничего. И как после этого эти глупые люди надеются попасть в рай и на небеса? Их дьявол засмеет, и поблагодарит их за невежество и глупость. – говорил это Сократ. – Я с благими намерениями предлагаю неэтичные вещи, чтобы спасти человечество от страданий и боли, но эти тупые создание… – поливал он грязью людей, а мы молча слушали его философские оскорбление.

Сократ без злого умысла оскорбляет внешний мир, ведь он оскорбляет их с благими намерениями.

“Хорошо, что ему даровали имя Сократ, а не маленький Гитлер.” – подумал я про себя.

– Салазар, Ханзи Ди Салазар, я презираю тебя… имея такой могущественный ум, ты сидишь сложа руки! Почему ты не пытаешься завоевать весь мир?! Почему ты подчиняешься этим нелепым аборигенам?

– Попробуй сам ответ на свой вопрос.

– Так говорят только неудачники. Победили всегда говорят, каким должен быть мир… жаль, что вы не поняли отсылку, к аниме “Блич” эх… – разочарованно сказал Сократ. – Миру нужен злодей, и этим злодеем должен быть я. У безответственных нет ни прав, ни выбора, их судьба быть безжалостно раздавленными ответственными.

Прошел примерно час, наше насыщенный философские разговоры продолжались, пока в дверь не постучали.

– Войдите.

В комнату вошел Идан, и это сулило недобрые новости, а следом вошла в комнату Марианна.

– Пожалуй я вас покину, потому что у меня появилась срочная работа. – сказал я Сократу и Саполькому.

– Да-да, конечно.

– Удаче тебе отец сия нового будущего. – сказал Сократ.

– Спасибо за понимание.

Наше святая троица прямиком отправилось на улицу.

– Кстати Марианна, – заговорил я первым. – Сократ жаловался на то, что одна женщина, дарить свою любовь и заботу только одному ребенку, тем самым холодно игнорируя остальных детей. Быть может Сократ в тебя влюблен?

– Ты ревнуешь меня к ребенку? – удивились она. – Ты это серьезно?

– Если честно, мне так надоело работать, что мне побыстрее хочется спихнуть этим детям, мою работу по созданию идеального общественного строя.

– Ты хочешь спихнуть свою работу этим маленьким детям? Ты желаешь, чтобы эти дети строили утопию? Ты говоришь это на полном серьезе или ты шутишь? – спросил меня Идан, не поверив своим ушам. – Я знаю, что ты желаешь построить утопию, но, это как-то неправильно, скидывать такую работу маленьким детям. Ты хотя бы уверен в том, что дети смогут создать то, что взрослые не могут создать по сей день?

– Не сравнивай этих детей с аборигенами. – возразил я ему.

– Кто такие аборигены? – спросил Идан.

Мы вышли на улицу, мы шагали туда, где меньше ушей и глаз.

– По словам детей, аборигены это нецивилизованные дикари. – ответила вместо меня Марианна. – Эти дети считают внешних людей дикарями.

– Как вы считаете, мне надо радоваться или недоумевать?

– По крайней мере, ты должен гордится этими маленькими философами. – ответил я.

По дороге мы взяли табуретки, и шли мы вдоль леса, и остановились мы на огромной тени дерева.

– Ну рассказывай Идан.

– Возникли серьезные проблемы Салазар. Нас окружают со всех сторон. Наши автократические соседи, намерены свергнуть нас и нашу демократию. На двух границах начались тяжелые военные столкновение, а средства массовой информации, очерняют нас из всех возможных щелей. Ситуация критическая, и достигла своего пика нестабильности.

– Налоговая справляется с предателями? – спросил я.