Зависим от тебя

Папа вмешивается:

– У тебя вся жизнь впереди, а дети изменят ее навсегда. Дороги назад уже не будет.

Да, я совершенно уверена, что ребенок помешает нашему образу жизни, поэтому всегда была осторожна. У меня нет ни желания, ни сил обсуждать это с семьей. Даже если вторая полоска в следующий раз окажется правдивой, ребенок все равно будет не от Ло.

Я быстро встаю, голова сейчас треснет, словно ее до упора набили гелием для воздушных шариков. Перед глазами все плывет, но я в состоянии выдавить пару слов:

– Мне нужно на воздух.

– Мы уже на улице, – говорит Роуз.

Ло поднимается со своего места.

– Воздух, который ты еще не испортила. – Он кладет ладонь мне на поясницу.

– Лорен! – рычит Джонатан.

– Что? – в ответ огрызается Ло.

Его взгляд падает на стакан отца, зависть и горечь тут же застилают янтарные глаза.

– Это был долгий день, – говорит отец. – Лили выглядит бледной. Отведи ее внутрь, Лорен.

Прежде чем кто-то вмешивается, Ло ведет меня через французские стеклянные двери в ближайшую ванную комнату. Я мигом оседаю на сиденье унитаза.

– Зачем она так поступает? – Мои легкие сжимаются с каждым вздохом.

Я одергиваю тугую ткань платья, сжимающую ребра. Что, если ее подруга увидит меня выходящей из клиники инфекционных заболеваний? Как мне объяснить проверку на ЗППП?

Ло становится передо мной на колени и прижимает ко лбу полотенце, смоченное в теплой воде. Меня пронзает воспоминание, как этим утром я делала то же самое для него. Спустя всего пару часов мы поменялись местами.

– Роуз бывает жестокой, – напоминает мне Ло.

Я качаю головой.

– Она была задета. – Именно так Роуз Кэллоуэй мстит тому, кто ненароком обидел ее. – Сестра хотела, чтобы я рассказала ей первой.

Дрожащими руками я протираю глаза. Как Роуз отреагирует, если узнает о моей развязной сексуальной жизни? Станет ли ненавидеть меня? Понятия не имею. Беспокойными ночами я представляла ее реакцию, а затем решила, что будет безопаснее держать свои секреты в тайне. Думала, что всем так будет легче.

– Дыши, Лил, – шепчет Ло.

Когда я начинаю делать размеренные вдохи, он отбрасывает полотенце и вытаскивает фляжку. Сделав пару глотков, Ло вытирает рот рукой и прислоняется к раковине.

– Становится все труднее. – Я смотрю на свои руки, будто в них лежит моя неосязаемая ложь.

– Знаю, – выдыхает он.

Я жду, когда он скажет: «Мне надоело притворяться». Вместо этого мы погружаемся в тишину. Звуки его глотков и мои всхлипывания – единственный аккомпанемент нашим страданиям.

Кто-то стучит в дверь, и Ло запихивает фляжку обратно в мою сумочку.

– Лили? Можно с тобой поговорить? – спрашивает Поппи.

Ло смотрит на меня в ожидании команды. Я киваю, и Ло поворачивается к раковине, чтобы прополоскать рот под краном. Он сплевывает воду и открывает дверь.

На пороге его встречает Поппи с теплой, материнской улыбкой.

– Твой отец хочет поговорить с тобой. Он ждет в гостиной.

Уходя, Ло с грохотом захлопывает дверь.

Сестра перебирает пальцами, а я опускаю взгляд на черный мраморный пол.

– Я не знала, что Роуз поступит так. Она рассказала мне это сегодня утром, и я подумала, что мы успеем обсудить все наедине, прежде чем вмешивать маму и папу.

Я снимаю туфли на каблуках и кладу ступни на прохладный мрамор, не в силах произнести ни слова.

Поппи заполняет пустоту:

– У Роуз тяжелые времена. Она видит Дейзи с ее модельной карьерой, у тебя есть Лорен, а я занята дочерью. – Сестра делает паузу. – Ты знаешь, что «Сакс»[4 - Saks Fifth Avenue – американская сеть универмагов класса люкс со штаб-квартирой в Нью-Йорке, основанная Эндрю Саксом.] отказался сотрудничать с «Кэллоуэй Кутюр»?

Я в недоумении хмурюсь.

С помощью матери в возрасте пятнадцати лет Роуз создала «Кэллоуэй Кутюр» в качестве небольшого побочного бизнеса. Спустя годы детище сестры превратилось в прибыльную линию модной одежды. Я особо не интересуюсь ее делами или жизнью. Тем не менее она всегда находит время, чтобы поинтересоваться моей.

– Я пыталась до тебя дозвониться, – продолжает Поппи. – Ты два месяца не отвечала. Ло тоже. Если Роуз не заходит к вам и уверяет меня, что ты жива и здорова, я не могу… – Ее голос становится серьезным. – Я не могу отделаться от мысли, что ты исключила нас из своей жизни.

Я не осмеливаюсь взглянуть на нее. Слезы щиплют глаза, обжигая, но я сдерживаю их. Так будет проще, напоминаю себе. Легче, когда они ничего не знают. Легче уйти от них.

– Я тоже училась в колледже и знаю, что друзья и учеба могут казаться гораздо важнее, чем семья, но ты не должна отказываться от нас.

Она снова делает паузу.

– Марии три года. Я бы хотела, чтобы ты стала частью ее жизни. Когда ты приезжаешь, вы так хорошо с ней ладите. – Она делает неуверенный шаг вперед и тянется ко мне. – Я всегда рядом. Мне нужно, чтобы ты это знала.

Я поднимаюсь на дрожащих ногах и позволяю ей крепко обнять себя.

– Прости, – бормочу я.

Она всхлипывает, ее слезы капают мне на спину. Отстранившись, я вдыхаю.

– Спасибо, Поппи.

Ее слова обескуражили меня, лишив выдержки. Я чувствую себя опустошенной, полой ракушкой, ожидающей возвращения рака-отшельника домой.

Глава 5

Дни проплывают в ленивой дымке, наполненной случайными телами и плотским наслаждением. Я стараюсь держать свое слово и отвечать на звонки сестер (даже общаюсь с родителями), но иногда мой телефон ведет себя как бунтующий подросток и пропадает. Чаще всего я слишком поглощена сексом, чтобы отыскивать его.