Орион среди звезд

Фреда осталась моим первым помощником, должность которого она совмещала со званием первого навигатора «Аполлона» и моей любовницы. Маленький Джеррон стал главным инженером. Бывшие ветераны Лунги и Бититу, способные разве что стрелять из ружья, преобразились в квалифицированных офицеров, способных решать самые сложные задачи.

Некоторое время они не уставали шутить относительно своего нового статуса, но относились к исполнению своих обязанностей со всей ответственностью.

Каждый из них не забыл поблагодарить меня за повышение в чине. Эмон, наш новый главный артиллерист, сумел выразить свои чувства лучше других:

– Чем дольше мы остаемся с вами, сэр, тем лучше идут наши дела. Страшно подумать, чего мы достигнем, если только сумеем пережить новую операцию.

Я поверил в его безусловную искренность.

Нам понадобилось ещё два дня на настройку автоматов и погрузку необходимого снаряжения, после чего мы покинули базу и взяли курс на систему Джильберта.

Фокус состоял в том, что мы так и не достигли её.

Глава 22

Фреда, впрочем, как и все остальные члены моей команды, была искренне довольна своим новым положением.

– Сейчас, когда мы стали настоящими специалистами, – сказала она мне однажды, – наша ценность в глазах правительства неизмеримо возросла. Что такое простой солдат? Всего лишь пушечное мясо. Хороший специалист – совсем иное дело.

– Да и служба на корабле гораздо приятнее, – добавил главный артиллерист Эмон, бывший сержант, дважды раненный во время нашего последнего рейда на Бититу.

Официальное звание Фреды было теперь «первый помощник капитана», что дало новый повод для многочисленных шуток, поскольку в круг её обязанностей входило и определение новых пар сексуальных партнеров. Сама она по-прежнему делила постель со мною.

Капитанский мостик судна был небольшим помещением, предназначенным исключительно для эффективного управления кораблем и поэтому начисто лишенным всякого комфорта. Рабочие системы корабля были многофункциональными и простыми в обращении. Не сходя со своего капитанского кресла, я мог получить любую информацию и подать любую команду, необходимую для управления кораблем.

Маневр перехода в гиперпространство был произведен настолько слаженно, словно все члены экипажа были опытными космическими волками, ветеранами звездоплавания.

Сложные специальные программы, заложенные в подсознание моих спутников, дали удивительные результаты, ничуть не уступающие по эффективности многолетнему опыту космических перелетов.

– Как было бы здорово, если бы мы могли остаться на этом корабле до конца наших дней, – прошептала мне как-то ночью Фреда, отдыхавшая после бурных любовных упражнений на моей койке. – Навсегда позабыть о войне, одно это чего стоит.

– Ты думаешь, тебе бы понравилась такая жизнь?

– Еще бы! – Она доверчиво прижалась к моей груди. – Не думать больше о криогенных камерах. Чувствовать себя совершенно свободной. Какое удивительное ощущение!

– Быть свободным, – грустно повторил я, прекрасно понимая, что во всех эпохах, в которых мне довелось побывать, я никогда не был действительно свободным.

– Существовали и до нас такие люди, – продолжала нашептывать мне Фреда. – Тебе должны быть известны истории о них.

– О ком? – я сделал вид, что не понял её.

– Об отступниках. Исчезали целые подразделения, которые как будто растворялись в джунглях и больше никогда не давали о себе знать. Были и корабли, покинувшие свои эскадры и с тех пор скитающиеся в космосе.

Я знал немало о так называемых отступниках. О Лунке и его отряде наемников, сражавшихся за свою жизнь во времена падения империи Хиттипе; о Харкане, исколесившем вместе со своей шайкой воров горы Анатолии в поисках своих похищенных детей; о партизанах, существовавших во все времена.

– А война? – спросил я тихо. – А наши обязанности по отношению к Содружеству?

Фреда заколебалась, понимая, что говорит со старшим офицером, пусть и лежащим с ней в одной постели.

– Сколько лет ты служишь Содружеству, Орион?

– Время давно потеряло для меня всякое значение, – ответил я уклончиво.

– А я служила ему всю мою жизнь, впрочем, как и все остальные наши товарищи. Мы не знаем ничего другого, кроме солдатской службы, и никогда бы не узнали до самой смерти, если бы не ты.

Конечно, я помнил кодовую фразу, собственно и предназначенную для подобных случаев, когда в настроениях команды появляются опасные тенденции больше думать о себе, нежели о служении Содружеству.

Мне надлежало произнести всего три слова: «Вспомни Желтый Цветок», и в настроении Фреды немедленно произошла бы разительная перемена. Но я не произнес этих слов.

Планета Желтый Цветок, согласно официальной версии, была внезапно и без объявления войны атакована и безжалостно уничтожена силами Гегемонии. Четыре миллиарда человеческих существ были убиты, биосфера планеты полностью разрушена. Желтый Цветок стал первой жертвой и символом войны, начавшейся больше столетия назад…

Но можно ли верить такой истории?

Участники научной экспедиции на Лунге рассказывали мне прямо противоположное. По их словам, именно рейд тзинов на планеты Гегемонии привел к началу галактического конфликта…

Я нежно взъерошил коротко остриженные волосы Фреды.

– Наше положение не такое плохое, как ты думаешь, крошка. У нас прекрасный корабль. Пока мы находимся в гиперпространстве, ни одна собака не сможет добраться до нас.

– Но рано или поздно нам придется снизить скорость, и мы снова окажемся в самом центре этой бойни.

– Все может быть, – пробормотал я, ещё не вполне готовый к тому, чтобы посвятить её в мои планы.

В конце концов Фреда задремала, а я ещё долго лежал без сна, пытаясь безуспешно понять, что же я все-таки хочу сделать.

В одном Фреда была, безусловно, права. Галактика велика, и одинокому кораблю ничего не стоит затеряться в океане бесчисленных звезд.

Но какая судьба ожидает другие корабли, отряды, флоты, армии, все ещё продолжающие сражаться?

Какое право имели мы думать только о себе, бежать и прятаться, когда войне не видно было конца?

Должен же был существовать какой-то способ остановить бессмысленную бойню? Обязательно должен быть!

«Выслушай нас, Орион».

Я сразу узнал голос говорившего со мной патриарха.

Закрыв глаза, я на какое-то мгновение снова почувствовал ледяной холод и чудовищную пустоту космического пространства, но только на мгновение.

Теплые волны голубого океана радушно приняли меня в свои объятия. Оглянувшись по сторонам, я увидел, что около дюжины патриархов уже направлялись в мою сторону, приветственно переливаясь всеми цветами радуги.

«Где я нахожусь, в системе Джильберта или снова на Лунге?» – спросил я.

«Все в мире относительно, Орион, – прозвучал спокойный ответ. – Мы можем находиться и здесь, и там, и ещё на многих других мирах».

Не берусь судить, насколько я правильно понял смысл услышанных мною слов. Вероятно, патриархи явились сюда с разных планет специально ради встречи со мной. Любой из них мог находиться на расстоянии многих световых лет отсюда, и тем не менее мы плавали рядом в прозрачных водах воображаемого океана.

«Как я понял, вы собираетесь сообщить мне нечто очень важное, предупредить меня?»