Господство

– В таком случае почему все это выглядит так… Почему завод выглядит таким образом?

Пенелопа пожала плечами.

– Так пожелали владелицы завода.

Дион снова посмотрел на комплекс зданий и внезапно почувствовал неприязнь. Восхищение и интерес, испытанные им всего несколько секунд назад, вдруг пропали. На него неожиданно накатила волна антипатии, даже отвращения. Он ощутил это почти физически. Юноша быстро отвернулся, но Пенелопа заметила внезапное изменение выражения на его лице.

– В чем дело?

Он махнул рукой, показывая, что все в порядке.

– Ничего. – И снова бросил взгляд на здания винного завода. Ему стало страшно. Тело покрылось гусиной кожей, он вспомнил, что на прошлой неделе с ним было то же самое, когда, остановившись на некоторое время по дороге домой, он смотрел на горы.

Дион кашлянул, пытаясь подавить смущение.

– Пошли.

Пенелопа кивнула и двинулась вперед. Они прошли мимо виноградника с бригадами сборщиков, через автостоянку и дальше по дорожке к дому. Страх прошел так же внезапно, как и возник, и к тому времени как они приблизились к ступеням, ведущим к входным дверям, от него не осталось и следа.

– А вот и мой дом, – объявила Пенелопа.

Дион посмотрел на трехэтажный особняк.

– И ты что, всегда здесь жила?

– Всю жизнь.

– У вас, наверное, большая семья.

– Нет. Только я и мама.

– Но твой папа… Значит, он не…

– Нет.

– То есть вас здесь только двое, в таком огромном доме?

– Нас не двое. Мои остальные… хм, остальные владелицы завода здесь тоже живут.

Дион кивнул, не сказав ничего.

Пенелопа остановилась и повернулась к нему.

– Я знаю, что болтают ребята, – произнесла она, понизив голос, – но я не лесбиянка.

Дион почувствовал, что краснеет.

– Я никогда и не верил этому.

– И ни одна из живущих здесь женщин тоже, – добавила она твердым голосом.

Выражение ее лица было очень серьезным. Она казалась сейчас гораздо старше своих сверстниц.

– Послушай, – продолжила Пенелопа, – все эти наши ребятишки – мальчики и девочки – проходят стадию полового созревания, и им все время мерещится что-нибудь этакое. Так вот, я должна заявить, что ничего подобного здесь нет. Да, эти-женщины живут вместе. Но объединились они на чисто деловой основе. Именно так. Мы все живем в одном доме, но он большой, и нам здесь удобно. Наш винный завод вовсе не секс-клуб определенного сорта или что-то в этом роде. Ничего подобного здесь не происходит и никогда не происходило. Должна предупредить тебя, что все женщины, живущие здесь, убежденные феминистки, но это совсем не то, что думают о них люди, в этом нет ничего плохого. Они резковаты в общении, но так и должно быть. Ведь они занимаются бизнесом. И все, чего они достигли, они достигли своим трудом, своими силами. Им никто не помогал и не помогает. В самом начале, когда они приехали сюда и искали места на винных заводах, их никуда не брали. Они решили создать это предприятие назло мужчинам, как бы в пику им, но это совсем не говорит о том, что они лесбиянки. – Она остановилась, чтобы перевести дух.

Дион мягко улыбнулся:

– Мне абсолютно безразлично, даже если бы они были лесбиянками. Что же касается тебя, то меня бы сейчас здесь не было, если бы я думал, что ты лесбиянка.

Теперь наступила ее очередь покраснеть.

Они помолчали некоторое время. Руки Диона вспотели, и он украдкой вытер их о брюки.

Это был решительный шаг с его стороны. «Но я должен был сказать это, – думал он, – произнести вслух то, что переполняло меня все это время. Пусть теперь Пенелопа знает, что нравится мне и нравится давно. – Он облизнул губы. – Что она ответит? Как отреагирует?» Молчание затягивалось, и внезапно он понял, что совершил ошибку, что высунулся слишком рано.

Ее ответом было отсутствие ответа. Она решила на эту реплику никак не реагировать.

– Пить хочешь? – Ее голос был чуть нежнее, чуть мягче, чем до сих пор. У него слегка отлегло на сердце. Не глядя в глаза, она сделала ему знак подниматься по ступеням.

– Там в холодильнике есть сок.

Он чувствовал облегчение, но одновременно и некоторое разочарование. Каких-то определенных свидетельств взаимности он пока не получил, но и отвергнут тоже не был. Так что для начала вполне достаточно.

Он кивнул.

– Звучит заманчиво.

Они вошли внутрь.

Интерьер дома впечатлял меньше, чем внешний вид. Дион ожидал увидеть какие-нибудь музейные экспонаты, антиквариат, к которому страшно прикоснуться, а вместо этого обнаружил смешение всевозможных стилей, в большинстве своем современных, причем ни один из них не соответствовал той грандиозной архитектуре особняка, которая поразила его, когда они к нему приближались. Здесь было комфортно, прочно, стабильно, комнаты теплые и уютные. В гостиной сразу бросился в глаза телевизор с большим экраном, на низком деревянном столике, инкрустированном белыми плитками, были разбросаны дневные газеты. На подлокотнике дивана лежал раскрытый роман Даниелы Стил в бумажной обложке. Рядом с дверью стояли две пары женских туфель.

Дион чувствовал себя почти спокойно. Семья Пенелопы, наверное, богатая, но живут они так же, как и все остальные.

– На кухню вот сюда!

Он прошел за Пенелопой на кухню, где среднего возраста женщина, одетая в линялые джинсы и простую белую блузку, нарезала на кухонном столе сладкий перец. Когда они вошли, она вскинула голову, обменялась быстрым взглядом с Пенелопой, а затем ласково улыбнулась Диону.

– Добрый день.

Дион с улыбкой поклонился.

– Добрый день.

– Дион, это моя мама. Мама, это мой приятель Дион.

Мать Пенелопы была совсем не похожа на свою дочь. Щуплая и темноволосая (в то время как дочь была высокая блондинка), с совершенно обычным незапоминающимся лицом, резко контрастирующим с бросающейся в глаза красотой Пенелопы. Кроме того, она была старше, чем он ожидал, и казалась изнуренной заботами. Единственное, что было общим у матери и дочери, – это природная сдержанность.

– Хотите чего-нибудь попить?