Господство

– Ну, все это… вся эта мифологическая греческая мура.

Мистер Холбрук гордо улыбнулся:

– Я знал, что этот день придет. И готовился.

Кевин фыркнул.

– Да вы просто настоящий Шерлок Холмс.

Пенелопа не обратила внимания на его слова, она повернулась лицом к учителю.

– Вы знали, что это придет? Что заставило вас так думать?

– Фамилия Диона. Семел. Вот почему я спрашивал вас о вашей фамилии, ваших матерях и вашем вине. Семела – принцесса Фив, дочь Кадма. Она погибла от огня, когда Зевс предстал перед ней во всем своем великолепии. Дионис сын Зевса и Семелы.

Пенелопа недоверчиво смотрела на него.

– И что, это единственное, что заставило вас так думать? Фамилия Диона?

– Не только. Ваша фамилия тоже. Аданем. Это «менада», прочитанная наоборот.

Пенелопа молчала. Такое ей просто в голову не приходило.

– Ну и что? – сказал Кевин.

– Все это явилось не вдруг. Подготовка шла столетия. – Холбрук сделал паузу. – Но не дремали и мы.

Кевин бросил беспокойный взгляд на Пенелопу.

– Мы?

Учитель выпрямился.

– Да, мы. Последователи Овидия. – Он гордо посмотрел на них. – Защитники рода человеческого от богов.

Кевин снова взглянул на Пенелопу, но ее глаза были прикованы к Холбруку.

– Наша цивилизация сформировалась в борьбе против вмешательства богов в человеческие дела. В Древней Греции в тот период, когда правили боги, жить было очень и очень неуютно. Они всегда насиловали наших женщин, играли с нами, забавлялись. Им было скучно, ведь они были бессмертны, вот боги и искали, чем бы развлечься. Мы же пытались положить этому конец.

– Бунт против богов, – сказал Кевин.

– Если хотите, да.

– А Овидий? Это тот самый Овидий?

– Да.

– Я считала, что он просто записывал мифы и тем самым сохранил их для потомков.

– Он был римским летописцем богов, но считал все это бессмыслицей. К тому времени уже несколько сотен лет люди протестовали против бесчинства богов, но протест этот, как бы теперь сказали, не был оформлен организационно. У движения не было лидера. А пренебрежительное отношение Овидия к богам, его утверждения, что мифы – это сказки, ничего общего не имеющие с действительно имевшими место событиями, заставили людей объединиться… Они назвали себя его последователями. Овидианцами, если хотите. Сам он в этом движении не участвовал, но дал толчок нашему делу.

Кевин посмотрел на учителя.

– Неужели среди этих богов нет ни одной симпатичной физиономии?

Холбрук подался вперед.

– Они дьяволы. Все без исключения. – Он обвел рукой подвал, показывая картины на стенах. – Существует мнение, что в античные времена жизнь была идиллической, что будто бы это был золотой век, что все люди тогда были вдохновенными поэтами, художниками и учеными, что все они славно трудились и счастливо жили в своих храмах, слушая своих оракулов. Но вы не знаете, какие ужасы боги приготовили для людей! Мы все были рабами. Хозяева – они. И они этим забавлялись. И процветали. Наша цивилизация выросла на противоборстве с ними.

– Значит, это ваши предки их всех уничтожили?

Холбрук покачал головой.

– Мне бы очень хотелось сказать, что да, их убили мои пращуры, но это не так. Они лишь пытались поддерживать в людях неверие в «богов», и именно это отсутствие веры постепенно ослабило небожителей до такой степени, что они были вынуждены прятаться и защищать себя, а потом и вовсе исчезнуть. И в этом деле огромную помощь оказал Овидий. Но самым главным, конечно, было распространение христианства. Оно помогло больше, чем что-либо, – заставило людей окончательно порвать с верой в старых богов.

– Но овидианцы свою деятельность не прекратили, – сказала Пенелопа, не то спрашивая, не то констатируя факт.

– Они знали, что боги вернутся. Не знали как, не знали где, не знали когда, но, поскольку менады и остальные, кто поклонялся богам, выжили, они знали, что эти дьяволы окончательно не умерли.

– Значит, ваш папа и дедушка были последователями Овидия? – спросил Кевин. – То есть вы овидианец далеко не в первом поколении?

– Нет. Я имею в виду, что мой отец действительно был овидианцем, но его отец – нет. Принадлежность обществу овидианцев по наследству не передается. Ими не рождаются. Обычно ими становятся. – Холбрук сел на вращающееся кресло перед компьютером. – Мы поддерживаем связь друг с другом по компьютерной сети. – Он потянулся и включил компьютер.

– Но ведь телефонные линии не работают…

– Да. Сейчас мы связаться не можем. И я не уверен, что они в курсе того, что произошло. У меня здесь большая база данных. Практически все, что касается овидианцев. Я знал, что это должно будет случиться, поэтому все последние недели усиленно работал.

Самодовольное заявление Холбрука «я-знал-что-это-должно-будет-случиться» привело Кевина в сильное раздражение, и он легонько толкнул Пенелопу локтем. Она к нему не повернулась, но кивнула, показывая таким образом, что поняла, почему он ее толкает.

– Меня интересуют остальные боги, – сказал Холбрук, обращаясь к Пенелопе. – Вы не сказали, каким образом они могут быть возрождены. А также как долго этого ждать.

Пенелопа откашлялась.

– Мои матери сказали, что остальные боги… – Она осеклась, краска начала заливать ее лицо. – Они сказали, что остальные боги тоже содержатся в Дионе. И что если я вступлю с ним в половой контакт, то смогу их родить.

– Выходит, что Дионис может стать отцом остальных богов? – Холбрук улыбнулся. – Вот здесь, мы можем сделать перерыв.

– Почему? – спросил Кевин.

– На Олимпе он всегда был кем-то вроде изгоя. Все остальные боги любили симметрию и порядок. Дионис же провозглашал хаос. Скорее всего ему не захочется возрождать всех остальных. – Холбрук нажал несколько клавиш на клавиатуре. – Мать Диона тоже менада, не так ли?

Пенелопа кивнула.

– У нее те же родители, что и у твоих матерей?

– Тот же отец. Матери разные.

Он вскинул брови.