Господство

Пенелопа отвернулась с отвращением и испугом. Это были не ее матери, которых она знала. Эти люди были ей совершенно чужими.

Чужими?

Она двинулась через поле, стараясь обходить наиболее людные участки. Она не понимала, почему они оставили ее здесь одну после того, как похитили таким драматическим способом, но знала, что этим преимуществом необходимо воспользоваться, и спешила к дороге. Матери взяли ее, в этом у нее не было сомнений, чтобы свести с Дионисом, свести силой, но они, видимо, считали, что она еще спит, либо были такими пьяными, что вообще про нее забыли. Значит, если ей сейчас повезет, то, возможно, удастся спастись, прежде чем менады обнаружат, что она ушла.

Она была где-то на середине пути, когда увидела это.

Сатир.

Пенелопа остановилась и, застыв на месте, выдохнула:

– Господи.

Это был мужчина – вернее существо – двухметрового роста, с ногами козла, ушами, как у мистера Спока,[35 - Мистер Спок – известный персонаж фильмов ужасов.] и огромным красным эрегированным членом. Блудливо усмехаясь, он бросился к ней через поле, и в его беге было что-то чуждое, что-то неземное, во всей его внешности было нечто инопланетное. Пенелопа почувствовала, как по всему ее телу прокатилась волна ужаса. Это поразило ее так же внезапно, как удар грома, как молния. Только сейчас она до конца осознала всю реальность происходящего. Сейчас она глядела на все это не как участница событий, а как посторонняя, и все миллиарды способов, которые могло изобрести ее сознание, чтобы как-то приспособиться и понять весь этот кошмар, были отброшены прочь. Вид чудовища так подавил ее, что она не была способна не то чтобы бежать, но даже пошевелиться, и так и осталась стоять, приросшей к месту, когда этот монстр остановился перед ней.

– Он хочет тебя! – сказал сатир, глядя на нее злобно и одновременно плотоядно. Его голос был высоким и каким-то сумасшедшим. И вот что удивительно: она отчетливо сознавала, что звуки, которые он произносит, – не английская речь, и вообще никакому человеческому существу принадлежать в принципе не могут, но все равно без труда поняла его.

Она попыталась сообразить, возможно ли все же убежать, спастись от…

– Или ты пойдешь со мной сама, или я заставлю тебя идти.

Существо ощерилось в подобии улыбки, и сейчас, с близкого расстояния, она увидела его заостренные зубы.

– Если мне придется заставлять тебя идти, то ты поедешь верхом вот на этом. – Он показал на свой огромный красный орган, который то поднимался, то опускался.

– Я пойду, – сказала она.

– Я знаю, что пойдешь! – Сатир засмеялся и поскакал прочь, а Пенелопа побежала следом.

Они пробегали мимо групп мужчин и женщин, каждая из которых устраивала маленький спектакль насилия и секса в наиболее извращенных формах, мимо огромных контейнеров с винными бутылками. Задолго до того, как они достигли дальнего конца поля, Пенелопа была уже без сил, у нее не хватало дыхания, но она и в мыслях не допускала позволить этому ужасному… существу прикоснуться к себе и заставляла себя бежать.

Она последовала за сатиром дальше за поле, в рощу.

Туда, где на троне восседал Дионис.

Она остановилась, сердце ее бешено колотилось. Из нескольких деревьев было сооружено некоторое подобие искусно выполненного резного деревянного кресла, которое бог использовал в качестве трона. Участок земли перед Дионисом был вытоптан, там лежал царский красный ковер, сделанный из человеческой плоти. На окружающих поляну деревьях были развешаны препарированные половые органы.

Сатир поклонился своему богу и, безумно хохоча, поскакал прочь.

Дионис встал, и Пенелопа почувствовала, что вся дрожит. Даже сейчас, не взяв в рот ни капельки вина, она желала его. Она желала его против своей воли. Он стоял перед ней, гордый и победно нагой. Его кожа, влажная от крови и пота, отсвечивала волшебным блеском. Пенелопе хотелось упасть перед ним на колени и поклоняться ему, отдать ему свое тело и позволить сделать с собой все, что он хочет, но какая-то сила удерживала ее от этого, и она оставалась неподвижной.

– Пенелопа, – прошептал он. Это был голос Диона и все же не его. Шепот был достаточно громким, чтобы перекрыть шум, царивший на поле.

– Ты все еще Дион? – спросила она.

Он подошел к ней, и она только сейчас заметила в его левой руке что-то наподобие винного меха, какой-то сосуд для вина в форме пузыря, и обнадежила себя тем, что он сделан не из человеческой кожи. Он высоко поднял его, вылил вино в рот и отбросил прочь.

А затем Дионис прикоснулся к дрожащей девушке.

– Ты Дион? – снова повторила она нерешительно с надеждой в голосе.

– Дионис. – Бог опустился перед ней на колени так, что теперь их головы оказались на одном уровне. Его массивные руки скользнули ей за спину, и он притянул ее к себе. – Я так долго искал тебя. Почему ты пряталась от меня?

Его прикосновение было мощным и в то же время нежным, и хотя Пенелопа была в ужасе от того, что происходит, ее тело возбудилось. Он втянул ноздрями воздух, взглянул на ее промежность и улыбнулся.

– Пенелопа.

Все же что-то в выражении его лица, в его глазах было от Диона, очень мало, но было, однако она знала, что, когда он будет пьян, это совсем исчезнет. Его огромный член был возбужден, прижался к ее плоти, и она ощущала его путающую величину.

– Ты ведь сама знаешь, что хочешь этого, – сказал он. – Не надо страдать. Просто иди навстречу своему желанию. Растворись во мне.

Она вспомнила, как они занимались любовью на заднем сиденье машины, и почувствовала острый укол сожаления и потери. Она улавливала запах бога, крепкий мускусный аромат, исходивший от его гигантского органа, прижатого к ее торсу, и начала задыхаться.

– Я не хочу тебя, – произнесла она не таким безапелляционным тоном, как ей хотелось, а мягким, слабым, умоляющим. Это была мольба. По ее щекам потекли слезы. Он вытер их длинным пальцем, и она увидела в его глазах искру сочувствия. Все продолжалось не больше секунды, короткое пламя вдруг вспыхнуло и тут же погасло, но этого оказалось достаточно, чтобы она поняла: где-то у него внутри сидит Дион, он все еще жив и борется за свое освобождение. Только попытки эти безнадежны.

– Не лги! Ты меня хочешь! – прогремел оглушительный голос, заставив ее подпрыгнуть, но крепкие руки не дали ей вырваться, и она осознала, что сейчас он может ее раздавить с необыкновенной легкостью. Чуть-чуть сжать, и все.

Теперь она уже плакала вовсю – всхлипывала, рыдала, слезы ручьями струились по ее лицу, но все равно кивнула.

– Да, я хочу тебя.

– Ты хочешь, чтобы я тебя наполнил?

– Да. Я хочу, чтобы ты меня наполнил.

Некоторое время он молчал, тяжело дыша. Она ожидала, что сейчас он начнет срывать с нее одежду, насаживать на свой огромный член и все прочее, поэтому совсем не была готова к тому, что последовало за этой паузой.

Он отпустил ее, поднялся на ноги и произнес тихо и спокойно:

– Нет, ты не хочешь. – В его голосе послышалось что-то человеческое. – Ты не хочешь меня совсем.

Затем отвернулся и посмотрел назад, на свой трон.

– Иди, – сказал он. – Оставь меня. Я не желаю тебя больше видеть.

Ее переполняли противоречивые эмоции, в голове все смешалось, но внутренний голос все повторял и повторял: «Надо действовать! Надо действовать! Беги, а в своих чувствах разберешься потом». И Пенелопа бросилась, но не обратно на поле, а налево, через деревья к дороге.

Сзади закричал Дионис. Это был крик боли, острой, щемящей тоски, и перед ней вспыхнул бело-голубой свет, ослепительный, затмивший дневной. Она не знала, как подействует на нее эта вспышка, и продолжала бежать, делая зигзаги.

Достигнув шоссе, Пенелопа споткнулась, нога зацепилась за торчащую из асфальта секцию арматуры, но она сумела сгруппироваться и приземлилась на вытянутые вперед ладони. Воздух вокруг нее все искрился и был каким-то колючим. Муравьи, следовавшие цепочкой по асфальту, внезапно приняли размеры небольших собак. В течение нескольких секунд, за то время, пока она поднялась на ноги, они начали извиваться, меняя очертания, и на глазах превратились в мужчин, которые что-то выкрикивали.

Она устремилась дальше. Не оглядываясь назад, не останавливаясь, чтобы уточнить, правильную ли она выбрала дорогу, девушка бежала. Пот катился по лицу, смешиваясь со слезами, заливая глаза, легкие горели, будто она вдыхала огонь, губы так пересохли, что начали трескаться.

Но она продолжала бежать.

Пенелопа не остановилась, пока не добежала до фирмы проката автомобилей, расположенной несколькими кварталами дальше. Она уже была готова упасть, потому что не могла больше сделать ни шагу. И действительно, повалившись на землю, хватая ртом воздух, только сейчас она обернулась, чтобы посмотреть назад и убедиться, что ее никто не преследует.

Сзади все было чисто, никого не видно.