Господство

Вопли Джека она услышала в ту же секунду, когда они вошли в дом. Она прошла через гостиную и дальше по коридору, ориентируясь на голос полицейского. Дверь в спальню в конце коридора, ту, где они обычно спали, была закрыта на только что установленный засов, который, видимо, нашелся в кладовой.

Ручка двери дергалась.

– Джек! – позвала Пенелопа.

– Съешь меня! – завопил полицейский. Его голос был хриплым, дребезжащим, и его невозможно было узнать. Раздался громкий удар. Это с той стороны он с размаху ударился о дверь. – Оближи его у меня! Слышишь? Сделай это немедленно! Я приказываю! И оближи мою задницу!

– Это я! Пенелопа!

– Я жажду твоей девственной крови!

Пенелопа постояла несколько секунд, понурив голову, глядя на закрытую дверь, затем устало вздохнула и медленно направилась обратно в гостиную, где опустилась на диван.

– Ну так расскажи, что с тобой случилось, – попросил Кевин, когда они с Холбруком вошли в комнату.

Она начала с ночного вторжения матерей, описала свой поход через поле, рассказала о встрече с Дионисом и о том, как он сказал, чтобы она уходила.

– Он позволил тебе уйти, – размышлял Холбрук. – И ты говоришь, он не был пьян?

– Совсем немного, может быть. Он что-то выпил из этого бурдюка, его глаза были немного красными.

– Ты считаешь, что, если бы он был сильно пьян, он бы тебя не отпустил?

– Нет. Я думаю… я думаю, он все еще находится в стадии раздвоения. И мне кажется, что, когда он почти трезв, он ближе к Диону. Я думаю, это единственная причина, по которой он позволил мне уйти.

– Ну а все остальные тебя не трогали? Там, на поле?

Она кивнула, явно озадаченная.

– Кроме сатира, никто. Да и сатир, собственно говоря, тоже. Вот так.

– Совершенно очевидно, что они получают от него сигналы. Мы это подозревали. Он каким-то образом посылает им эмоциональные импульсы. Если он счастлив, счастливы и они. Если он в гневе, они тоже в ярости. Они превратились в подобия автоматов, выполняют только его приказы. У менад, возможно, что-то иначе, но у остальных…

– Ну и что же мы будем делать? – подал со своего места на полу реплику Кевин. – Опохмелим его и заставим проповедовать трезвость и воздержание?

Холбрук вскинул брови.

– Неплохая идея.

– Бросьте. Я же серьезно.

– И я тоже серьезно.

– Но все-таки что мы будем делать? Возьмем его в плен и накачаем черным кофе?

Холбрук подумал некоторое время.

– Мы можем взять его в плен и изолировать. Но я думаю, будет лучше, если мы его убьем.

– Чудесно, – восхитился Кевин, – и почему мы не додумались до этого раньше?! Хотите, чтобы я сейчас съездил туда и привез его?

Холбрук проигнорировал иронию Кевина и обернулся к Пенелопе.

– Мы можем отправиться туда втроем. Подождем, пока ты не заговоришь ему зубы, если, конечно, это удастся. Посмотрим, возможно, удастся его убить.

– Но ведь он отпустил меня. Дал мне уйти.

– Ты сама сказала, что это сделал Дион. Но тот кто командует всеми этими озверевшими безумцами, совсем другой.

– Какая-то часть его принадлежит Диону.

Холбрук испытующе посмотрел на нее.

– Ты действительно достойная дочь своих матерей.

– И что, по-вашему, должно означать это замечание?

– А то, что у него просто очень большой… и это тебе нравится.

– А может быть, это потому, что у вас вообще ничего нет – ни большого, ни маленького?

Кевин поднял вверх руки.

– Дети, дети, успокойтесь…

– Вы что, действительно думаете, что я вот так просто вальсирующей походкой смогу подойти к нему и начну соблазнять, «заговаривать зубы», как вы изволили выразиться? – спросила Пенелопа. – Ничего у нас таким способом не получится. Вы совсем не представляете обстановки. Он очень плотно окружен своими фанатами. Там и мои матери, и сатиры, и Бог знает что за твари там еще есть. Кроме того, он сказал, что не желает меня больше видеть. Если я вернусь, то, возможно, он просто возьмет и убьет меня.

– Только если будет не трезв, – возразил Холбрук.

– Но он все же погнался за мной, хотя и не был пьяный. Я имею в виду, что он не преследовал меня, ничего такого не было, но мне показалось, что он, похоже, изменил решение уже после того, как отпустил меня, как будто хотел, чтобы я вернулась.

– Но ты нам этого не рассказывала.

– Вы просто не дали мне закончить.

Учитель сделал глубокий вдох.

– Ну так заканчивай.

– Как я сказала, он велел мне уходить, и я побежала по направлению к дороге. Внезапно впереди меня как будто что-то взорвалось. Я не видела, где точно и откуда это появилось и как это вообще случилось, но, полагаю, он изменил свое решение и… я не знаю, но кажется, он послал мне вдогонку какие-то световые лучи. А я все равно продолжала бежать, делая зигзаги налево и направо, так, чтобы в меня было трудно попасть. Больше ничего не случилось, если не считать того, что когда я достигла дороги, то упала. Там, на асфальте, я увидела кучку муравьев, которых он превратил в мужчин, в воинов. Вроде мирмидонов.[36 - Мирмидоны – легендарные воины, порожденные Зевсом, чтобы покровительствовать Ахиллу в Троянской войне.]

Холбрук побледнел.

– Мирмидоны? Но ведь это же был Зевс…

Она кивнула.

– Да.